Галина Булахова - Волки
– Нет, не проси, нельзя. Тебя волки сразу загрызут, и пискнуть не успеешь. Не пойдёшь ты на охоту, не пойдёшь. Понятно?!
Он сидел и терпеливо разматывал верёвку, которая была вся в узлах. Ворон спорхнул сначала на стол, затем на пол и теперь боком подбирался к хвосту. Альма, увидев его, села и теперь краем глаза косилась на эту несносную птицу и озадаченно поглядывала хозяина. Она понимала, что трогать эту зловредную птичку нельзя, так как сразу попадёт. Но и терпеть, когда тебя хватает за хвост какое-то пернатое, также нет сил. И поэтому, не дожидаясь развязки, она встала и подошла к двери. Кузьмич открыл и выпустил Альму на двор, понимая, что Гаврила если что-то задумал, так просто не отвяжется.
«Интересно, почему он так недостаёт кота? Правда, поначалу, дрались. Но сейчас мирно сосуществуют. Даже гуляют вместе, скорее, Гаврила больше следит за Баксом, когда тот гуляет на улице». Ворон хоть и не летал, но порхать с ветки на ветку мог. По нему всегда было видно, где находится кот. Рысь Берту он перестал доставать, после того как почти лишился хвоста и чуть не лишился жизни.
Кузьмич, распутав, наконец, верёвку, пошёл управляться по хозяйству, за ним вышел Бакс. Накормив и напоив всех своих животин, он полез на крышу поправлять антенну. С крыши вид был бесподобный. Солнце уже садилось, пробиваясь лучами сквозь ветви деревьев, утонувших в снегу. Кузьмич слез с крыши, зашёл в хату и включил телевизор.
– Ну, вот так веселее, да, Гаврила?
Там шёл какой-то детективный фильм. Поставил чайник на огонь.
Ворон каркнул, глядя боком в телевизор.
– Что, нравится? Ну-ну. Да, чуть не забыл.
Он достал из-за печки сухари, сложил их в холщёвый мешочек и положил рядом с рюкзаком.
– Да, – тихо, сам себе говорил Кузьмич, – и самое главное не забыть. Он достал заветную коробочку, развернул, чтобы проверить: марганцовка герметично упакована, глицерин – полный флакончик. Сколько раз эта незатейливая смесь помогала ему, развести костёр, казалось, в немыслимых условиях. Он завернул тщательно в целлофан и положил в нагрудный карман охотничьей жилетки. «Место занимает мало, а пользы много. Что ещё? Бензин залил, масло тоже с собой взял, только бы „старушка“ не подкачала, аккумулятор новый, в радиаторе антифриз, на колёсах цепи», – продумывал Кузьмич, глядя в телевизор.
Чайник закипел. Он намазал хлеб пахучим земляничным вареньем и теперь пил чай маленькими глотками. По дверной ручке постучали.
– Бакс пришёл, – сказал он вслух, улыбнулся и пошёл открывать дверь, – вот ведь, научился стучаться, бродяга. Кот зашел и сразу направился к холодильнику. – Ишь ты, гулёна, знает, где еда. Кузьмич накормил его, дал так же Гавриле, завёл будильник и выключил свет. Посмотрев ещё чуть – чуть телевизор, лёг спать.
Проснулся Кузьмич минут за двадцать до того, как зазвенел будильник. Наскоро перекусив, пошел к машине. Выехал на середину двора. За ним следом везде ходила Альма. Он отвёл её к будке и посадил на цепь, приговаривая:
– Нельзя, моя хорошая, нельзя. Ты тут посиди немного. Понимаешь, это волки! А ты будешь для них любимым лакомством. Они собачек ох как любят! Валентина придёт утром – отвяжет тебя. Альма слегка вильнула хвостом.
– Ну и ладненько.
Около забора послышались шаги, затем его не громко позвали. Кузьмич подошел к воротам: там стояли в полной экипировке Матюхины и дед Василий.
– Заходите. Пошли к машине складывать ваши рюкзаки. Иван, снегоступы давай крепи вверху, на багажнике. Дед, подай ему туда полозья. Крепите только хорошо. Вот ещё две лопаты туда же. Ружья с собой в кабину.
После того как наконец всё уложили, стояли молча и смотрели на машину.
– Ну чего, как на похоронах, садитесь, посидим на дорожку, покурим, – предложил Кузьмич.
Все дружно полезли по карманам за сигаретами. Курили опять-таки молча.
Кузьмич про себя заметил: «Как-то охота начинается… Не к добру это». А вслух, сказал:
– Ну что, по коням?
Глава третья
Разогрев машину, они, наконец, выехали. Минут через двадцать дед заёрзал и, пытаясь, наверное, разрядить тишину, начал:
– Так, это… Случай был со мной недавно. Пошёл я как-то…
– Знаем мы все твои случаи, – буркнул на него Иван.
– Так, это… Я хотел. А то сидите, все молчите. Как-то не по себе.
Машина ехала пока ещё по большой дороге. Матюхины дремали на заднем сиденье, дед рядом с Кузьмичём боролся со сном, сонно поглядывая периодически в окно. Через четыре часа свернули на просёлочную дорогу. Снега было много. Машина теперь ехала не спеша, буксуя в снегу. Видимо, задремав чуток, Кузьмич проснулся от резкого толчка.
– В сугроб всё-таки въехали! – сказал он в сердцах. – Тьфу ты! – Он вылез из машины.
Дед, качая головой, охал, оглядываясь, Матюхины проснулись, вылезли тоже.
– Давай, Кузьмич, колёсами до упора повращай – и задний ход сразу, – подсказывал Иван.
Кузьмич попробовал – колёса крутились, а машина была на месте.
– Нет, на сугробе конкретно повисли, ничего не получается.
Из машины вылез, наконец, дед Василий.
– Копайте под колёсами, – обратился Кузьмич к Ивану и Прохору, а я пойду за сучьями, Пошли, дед, со мной.
Матюхины хорошо подкопали под машиной, Кузьмич с дедом нарубили и натаскали хвороста. Теперь они подкладывали сучья, ставили домкрат, поднимали, подкладывали опять. И так каждое колесо. Возились так, наверно, часа четыре. Наконец машина выехала. Все облегчённо вздохнули и оглянулись на то место, где они только что потеряли столько времени. Часа через два выехали на небольшую поляну. День зимой очень короток. Солнце уже садилось, и надо было готовиться к ночлегу.
– Ну, что, – оглянулся Кузьмич, – ночевать, думаю, будем в машине, пока она есть. А теперь пошли что-нибудь горяченькое приготовим.
– Да, уж, а то кишки совсем свело, – сказал Иван.
– Давайте дерзайте, там, в багажнике топор и небольшая пила, возьмите.
Матюхины отправились за хворостом для костра.
– А мы место расчистим пока с дедом.
Уже через некоторое время костер горел.
В котелок была набросана почищенная дедом картошка, собиравшаяся уже почти закипеть.
Вдруг Иван крикнул:
– Лиса! Вон лиса! – он показал в сторону ельника и рванулся было к машине за ружьём
– Так, это… Далеко ведь, не трать патроны! – крикнул ему дед.
Иван отложил ружьё.
– Ох, и хитрая бестия! Как-то случай у меня был, – продолжил дед.
– Знаем, – начал, было, Прохор.
Но его ткнул локтём Кузьмич, улыбаясь, прищурившись.
– Давай, дед, свой случай, всё равно сидеть ждать пока сварится:
– Так, это… Охотился я как-то на зайца. Земля была припорошена первым снегом. Следы читались легко. Поднял с лёжки зайца. Расстояние было на пределе, но успел выстрелить. Заяц дёрнулся и скрылся. Дойдя до его следа, заметил капли крови… Понимаю, что раненый далеко не убежит, пошёл по следу. Через несколько метров увидел рядом лисий след. Какое-то время шли они рядом, затем заячий след пропал. Вот те раз! – подумал я, – утащила что ли? Но как? Ноша для лисы тяжеловата будет. Съела? Могла, конечно, но не так быстро и не целиком же она его проглотила?
В котелок добавили тушенку – запах пошёл отменный.
– Ну-ну, что дальше?
– Так, это, я и говорю, должны же остаться какие-нибудь объедки? А их нет. Огляделся, смотрю небольшие участки земли, не покрытые снегом. Лиса явно зачем-то копалась. Стал ворошить листву сломанной веткой и нашёл!
– Кого? – не выдержал Прохор.
– Кого-кого? Зайца своего. А что получилось? Она настигла раненого зайца, и, понимая, что я иду следом, припрятала добычу. Думала, я не замечу, пройду мимо, а она потом заберёт.
– Да-а-а, этот зверь с большой смекалкой. Так, это ещё не всё.
– Ну-ну, ободряюще и с интересом похлопал его Иван.
– Так, это… Я думаю, заяц уже никуда не убежит, а вот эту плутовку подстеречь край как захотелось. Оставил зайца там же, листвой прикрыл: Ты хитра, а я хитрее. Спрятался, жду. Все подходы просматриваются хорошо. Часа полтора ждал, а ведь не май месяц. Терпение иссякло, забрал зайца и пошёл. И вот тут-то я ещё раз удивился, когда оглянулся: на противоположной стороне сидела лиса. Представляете? Зашла с тыла и ждала, плутовка, когда я, наконец, уйду. Единственно меня тогда утешало, что когда она придёт к тому месту, то там будет пусто.
– Да. Я много слышал всякого про них!.. А, чего ты не рассказывал об этом? – спросил Кузьмич.
– Так, это… Вы же сразу на меня махаете: мол, молчи, знаем мы всё.
Горячий суп разлили по тарелкам, накрошив туда сухарей. И теперь все с аппетитом хлебали, обжигаясь и швыркая носами.
– Н-е-е-т! Дома такой вкуснятины никогда не будет, как бы ни приготовила Катерина. А она у меня отменно готовит.
– Да уж! Вот ради этого стоит уходить из дома, – поддержал его дед и достал самогонку. – Так, это… по маленькой? А? За охоту!? Святое дело?!
