Александр Домовец - Святой Рейтинг
Фёдор вспоминает Хаудуюдунь, древний монастырь, долгие занятия с наставником, и на душе у него теплеет.
– Спасибо, учитель, – говорит он дрогнувшим голосом, и, отложив карты, пытается преклонить колено.
Суй Кий поднимает его.
– На здоровье! И вот что…
Он колеблется, подбирая жесты.
– Я не говорил тебе раньше, но теперь скажу. – Он испытывающе смотрит на ученика. – Волей обстоятельств ты оказался в центре запутанной интриги. Глобальной тёмной интриги. На самом деле всё плохо, Фёдор. Хуже, чем ты можешь представить…
– Кто виноват? Что делать? – спрашивает Фёдор, нахмурившись.
– Нет времени объяснять. Но два момента ты должен усвоить намертво. Первое: не удивляйся ничему, что может произойти. И второе: помни, что лучшее нападение – это защита… Ты меня понял?
– Нет, – виновато признается Фёдор.
– Вот и хорошо, – говорит наставник успокаивающим жестом. – Тут понимать ничего не надо. Тут главное запомнить. А теперь прощай!
– Подожди, наставник, – останавливает его Фёдор. – Ты мне скажи, на фига Хаосу понадобились апостолы? Он что, действительно возомнил себя господом-богом?
– Возомнил, – отвечает Суй Кий насмешливым жестом. – Но ты прав: апостолы ему не нужны.
– Зачем же тогда лапшу на уши вешать?..
– Время тянет. Присматривается. Усыпляет бдительность. Решает, что с тобой делать, – лаконичным жестом поясняет наставник.
– Со мной?..
– А ты разве не понял, что мешаешь ему, и он тебя опасается?
Суй Кий встаёт, сбрасывает халат, и, оставшись в белой набедренной повязке, устремляется к морю. Пробует солёную влагу ногой и решительно ступает на волну. Неторопливо идёт лицом на горизонт. Но сделав несколько шагов по воде, наставник вдруг оборачивается.
– Самое смешное и печальное, что доктор Хаос во многом прав, – говорит он задумчивым жестом.
– Это в чём же он, телегуб, прав? – запальчиво спрашивает Фёдор.
– Вскоре, я думаю, ты и сам поймёшь. А пока я настоятельно рекомендую тебе проснуться…
Фёдор проснулся – но не столько от слов Суй Кия, ещё звучавших в ушах, сколько от того, что во сне потерял равновесие и упал с кровати прямо на прикорнувшего рядом Корнея. Корней тоже проснулся и возмущённо вскрикнул.
– Тихо ты! – шепнул Фёдор, зажимая лешему рот.
Снаружи послышались чьи-то медленные шаги и лёгкое поскрипывание паркета. Осторожно раздвинув тяжёлые балдахинные шторы, Фёдор выглянул.
От зрелища, открывшегося взгляду, он похолодел.
В полумраке спальни мимо него, пошатываясь, прошла Валя-Кира в голубой ночной рубашке. Лицо её выглядело мертвенно-бледным и неподвижным, волосы развевались, хотя никакого ветра не было. Невидяще посмотрев на Фёдора, девушка, словно сомнамбула, приблизилась к двери. Распахнула. Вышла из комнаты. С тихим стуком дверь закрылась сама собой.
Фёдор и Корней уставились друг на друга в полном обалдении.
Глава девятнадцатая
Бой быков
– Так она у тебя лунатик? – спросил наконец Корней.
– Откуда я знаю, – огрызнулся Фёдор. – Мы вместе не живём.
– Это пока, – невовремя хихикнул Корней.
Фёдор показал лешему кулак. Он уже пришёл в себя. В конце концов, только что во сне наставник Суй Кий велел ничему не удивляться. Вот и не будем!.. Но, чёрт возьми, что происходит с баронессой Мильдиабль?
И вдруг в голове у Фёдора метеоритом сверкнула страшная догадка. Взрывная волна метеорита была настолько велика, что сын эфира пошатнулся.
– За ней! – хрипло сказал он, и опрометью бросился вон из спальни. Испуганный и заинтригованный Корней поспешил следом.
Голубая рубашка Вали-Киры смутно мелькнула в конце коридора и скрылась за поворотом. Но когда боец с лешим добежали до места, где коридор изгибался направо, впереди никого не было. Девушка исчезла.
– Ёксель-моксель!.. – яростно выдохнул Фёдор. В унисон ему запыхавшийся Корней заскулил – тоненько и жалобно.
Они медленно пошли по коридору, слабо освещённому мерцанием настенных масляных ламп. Не могла же девушка провалиться сквозь пол! Хотя в этом замке всё возможно…
Неожиданно Корней схватил Фёдора за локоть и ткнул пальцем в торец коридора.
– Дверь! – сдавлено сказал он.
Действительно, впереди была дверь, однако настолько малозаметная, раскрашенная под бурый цвет каменных стен, что лишь кошачье зрение лешего позволило обнаружить её в окружающем полумраке.
Фёдор с Корнеем на цыпочках подошли к двери. Сын эфира тихонько, по миллиметру, открыл её и заглянул внутрь.
Взгляду открылась небольшая комната, освещённая лишь ярким огнём камина. В центре комнаты на широкой кровати возлежал человек в одном медальоне. Остальные детали одежды отсутствовали. Это был доктор Хаос. У его ног беспомощно голубела девичья ночная рубашка. Откинувшись на подушки, Хаос любовался обнажённой Валей-Кирой, издавал невнятные рычащие возгласы и негромко хлопал в ладоши.
А девушка с безучастным лицом и закрытыми глазами медленно танцевала перед ним под тихую музыку из невидимых динамиков. Она двигалась, точно во сне, и сейчас больше напоминала куклу, чем живого человека. Мраморные плечи в россыпи светлых волос… упоительное колыхание упругой груди… гибкий всплеск тонких рук и мягкое покачивание стройных бёдер… да, зрелище и танец были достойны самой яркой фантазии Эроса. Ишь, как возбудился, как сопит старый козёл на сексодроме!
При виде прекрасной и беззащитной девичьей наготы сердце Фёдора облилось кровью.
– Ну, тварь!.. – негромко произнёс он, глядя на увлёкшегося доктора.
Не договорив, сын эфира по-бычьи наклонил голову и через всю комнату бросился на Хаоса.
Достигни бросок цели, ноосфере пришлось бы искать другого партнёра. Но доктор, по-видимому, обладал нечеловеческой реакцией. Не раздумывая, он кубарем перекатился через кровать и мгновенно вскочил на ноги. Левой рукой он вцепился в медальон, а правую выбросил навстречу Фёдору. При этом невесть откуда взявшееся махровое полотенце бережно укутало обнажённые чресла доктора.
Фёдор со всего размаха оперся в незримую, упругую преграду. О-па!.. Боец стреноженным конём затоптался на месте и принялся лихорадочно ощупывать пространство перед собой. Оно словно состояло из прозрачного каучука. Так вот с чем в прямом и переносном смысле столкнулся террорист Сидоров, когда пытался выбраться за периметр зоны!.. Шипя от бессильной ярости, сын эфира смерил взглядом врага, укрывшегося за невидимой, но от этого не менее прочной стеной. Вот же он, гад, совсем рядом, издевательски лыбится во весь рот, но поди достань… Лишь теперь до Фёдора в полной мере дошёл горький смысл поговорки «Близок локоть, да не укусишь».
Пользуясь суматохой, Корней схватил Валю-Киру за руку, уволок в угол и закутал в свою рваненькую шубейку. При этом девушка равнодушно смотрела перед собой и не сопротивлялась. Покачав кудлатой головой, леший в сердцах выругался по матери.
– Ты что творишь, оглоед? – плаксиво закричал он Хаосу. – Я тебе про какую бабу говорил? Я тебе про любую другую бабу говорил! А эту не замай! Она уже при деле! У неё мужик есть!
Доктор надменно выпрямился, и едва успел подхватить полотенце, соскользнувшее было на пол.
– Никто не смеет становиться между Хаосом Первым и женщиной, на которую пал его выбор! – высокомерно провозгласил он.
– Слышь, ты, избиратель! Надевай штаны и вылазь из укрытия! Поговорить надо! – гаркнул Фёдор, страдая от невозможности ударить доктора. – Или только девушек гипнотизировать горазд?
Доктор выпрямился во весь немаленький рост. Волосы на груди от гнева встали дыбом.
– Щенок! Сейчас ты увидишь, на что я горазд! – негромко пообещал он сквозь зубы.
Щёлкнув пальцами, доктор вернул себе привычную экипировку, включая мантию и корону. В руках у него возник длинный обоюдоострый меч, и на клинке тут же грозно заиграл отблеск каминного пламени. Ни дать ни взять – король-воин из популярного исторического сериала «Ричард Львиная Доля»… Фёдор мимолётно пожалел, что оставил пистолет под подушкой. В поисках хоть какого-нибудь стула он оглянулся, но тщетно – кроме девушки, лешего и кровати, в комнате ничего не было. Впрочем, было главное: навыки и умения Хаудуюдуня.
Доктор взмахнул мечом и кинулся на Фёдора. Легко уклонившись, тот с разворота нанёс коронный «Удар в грудь, рождающий болевую тахикардию». Однако нога Фёдора, не долетев до левого вражеского соска буквально два миллиметра, уткнулась в невидимое препятствие. Доктор злобно расхохотался. Как опытный боец, Фёдор мгновенно сообразил: противник решил подстраховаться, и организовал себе что-то вроде прозрачного гибкого панциря. Бить его бесполезно… Неравный бой стал ещё неравнее. Яшмовый перстень нагрелся до белого каления, но молчит. И впрямь: что тут скажешь?
Оставалось одно – уворачиваться. Это, впрочем, вполне соответствовало завету наставника Суй Кия: «Лучшая нападение – защита». К тому же Фёдор в совершенстве владел приёмом, суть которого сводилась к изматыванию противника бегом. Бегать в небольшой комнате можно было только вокруг кровати. И Фёдор побежал.
