Восьмиклассница - Маргарита Тиль
— Мужик, значит, кинул.
— С чего ты взял?
— А то б так не наряжалась… Не, в смысле, ты обычно не так ярко одеваешься… Но тебе идёт, — он немного замялся сам запутавшись в том, что хотел сказать, — Ну? Рассказывай.
Чижов запрыгнул на перила прямо возле Кати, уселся поудобнее, зацепившись кроссовками за прутья, и сложив руки на груди принялся слушать.
Катя растерялась:
— Ты серьёзно? Будешь слушать?
— А что, думаешь, не получится? — он надул из жвачки пузырь, пока тот не надорвался и не сдулся, прилипнув к его губам. Отдирая жвачку зубами, он продолжил:
— У меня сеструха в седьмом классе, так мы много проблем уже порешали…
— Мне бы проблемы семиклассницы, — недоверчиво и как бы про себя прокомментировала Катя.
— Да я серьёзно! У них такая Санта Барбара — они в их возрасте все уже между собой перевстречались и перессорились!.. Вот детишки пошли, блин!..
Катю не покидало ощущение, что Чижов просто над ней прикалывается. До сих пор все их разговоры кончались расхождениями во мнениях. Ну и каким он был советчиком, тем более в делах настолько личных, как первой любви? Но Катю распирало любопытство, неужели ему и вправду интересны её переживания, её отношения с другими мужчинами? И кроме того, ей просто напросто хотелось снова побыть с ним вместе, поговорить, пройтись — да чем угодно заняться, но вместе. Теперь они виделись редко, и упускать этот шанс Катя не хотела. Чижов смотрел на неё в ожидании. На губах его не появлялось ни намёка на насмешку, и Катя решила довериться ему. Хотя бы начать, пока не поймёт, серьёзно он или нет.
— Пройдёмся? — пригласила она его, и Чижов спрыгнув с перил с накинутым капюшоном пошёл за Катей, в шаге от неё, чуть склонив голову, чтобы слышать, что она рассказывает из-под своего зонта. Дождь немного утих.
— Тебе родители когда-нибудь что-нибудь запрещали? — подняв зонт посмотрела она вопросительно на Чижова.
Он усмехнулся, видимо вспомнив что-то:
— Скорее наоборот. Бате от меня не раз доставалось, когда тот бухал!.. Не, ну а если серьезно, бывало, конечно. Мать за курево била, в третьем классе… Когда пьяный приходил на новый год… А так, вроде, не ребёнок уже, давно всё сам решаю.
— А за меня родители многое решают. И если б я не уехала от них, оно бы никогда и не кончилось. С кем общаться, что смотреть, куда ходить, с кем встречаться… Я им благодарна, что они оберегли меня от необдуманых поступков, но некоторые вещи человек должен решать сам. Пусть даже ошибаться, но самостоятельно. Так ведь?
Чижов кивнул. Катя, удостоверившись, что пока всё в порядке — он не смеялся над ней, а по-настоящему слушал и даже, кажется, понимал — продолжила:
— Вот и с "ним" в восьмом классе мне не дали встречаться, типа маленькая ещё… А потом мы переехали. Я с ним виделась ещё пару раз, когда в Питер приезжала, пока он не закончил школу. Потом я ему из Германии писала, он при встрече сказал, что получил письмо и даже ответил. Но мне ничего не приходило. А ещё через год выяснилось, что письмо было, но отец прочитав его без меня решил, что не нужно мне с ним общаться и выбросил… Я снова писала, но уже без ответа. И так мы потерялись. Может он переехал и не получил моё последнее письмо — в их доме теперь какая-то частная клиника, наверное всех жильцов расселили в другие районы, а может его тогда ещё в армию забрали, может ещё что-то произошло, я не знаю…, - голос у Кати начинал дрожать, но она старалась держать себя в руках. Чижов шёл рядом под моросящим дождём, засунув руки в карманы и глядя себе под ноги слушал.
— Я много лет жила надеждой вернуться и встретить его снова. Даже не смогла за эти годы ни с кем новых отношений построить. Так и жила этими первыми чувствами. А сегодня снова всё мимо. Я ждала эту встречу выпускников полгода, но он не пришёл. И я не знаю, где его искать…
Она замолчала. Они вышли на почти безлюдную площадь перед Спасом на Крови и шли дальше метров сто молча вдоль резной решётки Михайловского сада. Катя то и дело поглядывала на Чижова удивляясь его молчанию и опасаясь, не наговорила ли она лишнего в порыве чувств. Чижов был хмурый и остановив встречного прохожего попросил у него сигарету.
— Разве ты не бросил?! — удивлённо спросила Катя.
— Выходит, всё же заметила?.. Думал, не увидишь из-за своих книжек, — пробурчал Чижов затягиваясь и выдыхая дым прямо в сторону Кати.
— Чижов, ну ты что?
— Нафига вообще бросал. Нафиг вообще с тобой связался. Мне реально мозг выносит от того, какая ты странная. Живёшь прошлым, в котором никогда ничего не изменится, построила себе стены, сидишь в них, плачешь и веришь, что тебе в них хорошо, — Чижов завёлся как тогда зимой, когда речь шла о школе и свободе, — Ну и живи своей жизнью, плачь по своему парню, читай книжки, проверяй тетрадки, хоть до пенсии! Но тогда и меня не трогай. Не пытайся поменять меня! Я из другого измерения. Я из реальности, я не из прошлого!
Он развернулся и оставив Катю виновато стоять под зонтом как школьницу, которую отчитали перед классом, вставил наушники в уши и уверенной походкой зашагал обратно по направлению к Итальянскому мосту.
"Дура, зачем я ему только всё рассказала? Чувствовала же, что добром это не кончится… Да и какой разговор у нас когда-либо хорошо заканчивался? Всегда я остаюсь виноватой. Хотя, если подумать, он, наверное, прав..? Я живу прошлым..?"
Катя никогда ещё не задумывалась об этом. Ей казалось, что она просто живёт здесь и сейчас, но в действительности воспоминания и груз разлуки из прошлого давно стали обычными — и уже, казалось, неотъемлимыми — сопровождающими её настоящего. Она привыкла перематывать в памяти сцены из прошлого, привыкла страдать по первой любви, привыкла жить оглядываясь назад… А что если Чижов прав? Если она — странная, и привыкать к этому всему — неправильно?
Она стояла под зонтом у резной
