Юлия Алейникова - Дама с горгульей
Агриппина, шагая к машине, видела, насколько глубоко ушел в себя спутник и компаньон, поэтому не решилась с ним спорить, когда тот распахнул перед ней дверцу машины и помог сесть. В конце концов, она может добраться до собственного авто и с ним. Все равно им по пути.
На город опускались ранние осенние сумерки, тепло в салоне убаюкивало, укачивал мерный ритм движения, и огни фонарей сливались в размытом дождем хороводе. Гриппа смотрела в темноту проносящегося мимо города и вдруг подумала, что там, за светящимися прямоугольниками окон, в своих квартирах люди сейчас ссорятся, отравляют друг другу жизнь, интригуют, унижают, ненавидят, а может, и планируют убийства.
Поймав себя на столь негативных мыслях, девушка тряхнула головой и попыталась вернуться к позитиву. Вернее, к размышлениям об их с Сокольским расследовании.
Могла ли Ирина Александровна после двадцати лет такой отвратительной своей жизни решиться на убийство мужа? Похоже, да. Гриппе даже было удивительно, почему госпожа Сидоренко не решилась на это раньше. То, что бывшая жена Начинкина в принципе на такой шаг способна, не вызывало сомнений. Но кого и как она могла нанять в киллеры? Где даме из высшего общества найти исполнителя мокрого дела? Как учат современная художественная литература и кинематограф – в ближайшем окружении. Скорее всего, из числа прислуги. Хотя нет, для этого больше подходят водители, конюхи, личные секретари мужа, их охранники.
Стоп. Что там говорил Сокольский про семейство Сидоренко и их алиби еще в самом начале ее с ним совместной сыщицкой деятельности? Кажется, что у водителя Сидоренко не было алиби. Точно!
Но почему тогда горгулью сбросили на отца? Ему стало известно о планах Ирины, и он грозил ей разоблачением? Или она планировала убить обоих обидевших ее мужчин, просто начать решила с первого супруга?
Чушь и глупость, няня ошибается. Госпожа Сидоренко могла наговорить сгоряча совсем не то, что думала, обвинив во всем нынешнего мужа, а на самом деле больше всех ненавидит прежнего. Это было бы логичнее. Тот ее бросил, а второй подобрал. И даже ушел ради нее из семьи, содержит столько лет, заботится.
Со времени развода отца и Ирины прошло больше двадцати лет. Татьяна Николаевна не работает у Начинкиных лет пятнадцать, если не больше. Откуда ей знать, что на самом деле происходит в чужой семье? Когда она в последний раз видела Ирину? Десять лет назад? Да, наверняка няня ошиблась в отношении намерений женщины в адрес Сидоренко. Ведь даже если Ирина несчастлива во втором браке, по ее логике, виноват в этом отец, предатель, который в отличие от Ирины смог быть счастливым в новой семье. То есть его жизнь за предательство не наказала, что несправедливо.
И Агриппина повернулась к спутнику, чтобы поделиться ходом своих мыслей.
– Артем Георгиевич, мне кажется, Татьяна Николаевна ошиблась. На мой взгляд, Ирина ненавидит больше всех отца. Это логично и оправданно. Именно его она вполне могла решить уничтожить. Причем в праздник, на глазах у второй семьи, чтобы ранить всех своих обидчиков. А для исполнения задуманного должна была привлечь кого-то из близкого окружения. Например, водителя.
Девушка говорила, сосредоточенно глядя на Сокольского. Ей очень хотелось, чтобы тот понял цепь ее рассуждений и согласился с ней.
– Женщина она интересная, и у нее с водителем мог быть роман. Играя на его чувствах, Ирина уговорила любовника убить первого мужа. Или подбила на убийство, посулив денег. А может, и то, и другое. Алиби у обоих нет. Она могла страховать его – проводить до крыши, следить, чтобы никто не помешал.
Гриппа пытливо смотрела на Сокольского, отчего у того по спине побежали мурашки. Сейчас в ее взгляде была мольба о помощи, надежда и вера. Вера в него. Артем тут же забыл свое недавнее решение избавиться от барышни как можно скорее и свои мысли о ней, как о взбалмошной, коварной соблазнительнице. Сейчас перед ним был светлый ангел, нуждающийся в его уме, силе, преданности.
В этот момент зазвонил телефон Гриппы. Девушка достала мобильник и услышала приветствие Ильи:
– Агриппина, здравствуй.
Голос Тиховлиза донесся и до Артема, которого сразу как будто пронизывающим до костей зимним ветром с Невы обдало.
– Ты встретишься со мной сегодня, как договорились? – продолжал «жених».
Перед глазами Сокольского тут же предстала физиономия Ильи с растянутым сластолюбивой улыбкой ртом, и у него отчего-то зачесались руки. «Хоть бы она ему отказала…» – с несбыточной надеждой подумал Артем Георгиевич. И, конечно, просчитался.
– Хорошо, – согласилась Гриппа, ни секунды не колеблясь. – Где?
– Давай заеду за тобой около восьми. Мы могли бы поужинать, а потом пойти где-нибудь посидеть, послушать музыку. Или что тебе будет угодно, – продолжал сладким, как патока, голосом мерзкий отпрыск Тиховлизов.
Артем с трудом заставлял себя вести машину.
– Нет, лучше встретимся прямо в ресторане. Куда мне приехать? – проявила похвальную рассудительность Гриппа, и Сокольский напряг слух.
– Можем пойти в «Диккенс», в «Палкинъ». Или у тебя есть особые пожелания?
Гриппе ужасно хотелось сказать, что у нее лишь одно желание – поскорее с ним покончить, но с трудом удержалась. Воспитание не позволяло ей по телефону грубо отшить даже такого противного типа, как Илья Тиховлиз.
– Мне все равно. Решай быстрее, меня ждут, – сухо и нетерпеливо ответила девушка.
– Хорошо. Тогда «Англ Верт» на Суворовском. Надеюсь, тебе там понравится. Может, мне все-таки заехать за тобой?
– Не стоит, – бросила Агриппина, заканчивая разговор. И забубнила себе под нос, пытаясь найти ресторан на карте в Интернете: – Где хоть этот «Англ Верт» находится?
– Я знаю. Если хотите, подвезу вас туда, – краснея до корней волос, влез со своим предложением Артем.
– Нет, высадите меня у машины, – решительно и даже как-то зло откликнулась Гриппа.
А про себя подумала: конечно, он знает. Небось все романтичные закоулки в городе со своими девицами облазил. Вот пусть к ним и катится, а ей надо привести себя в порядок, чтобы Илюша, когда она ему объявит полную и окончательную отставку, понял, кого теряет. Не жалкую замухрышку, а неотразимую красавицу. А чтобы стать такой, нужно время, которого уже почти не оставалось в запасе. Ей надо срочно домой! Или рискнуть и рвануть к родителям? Маман наверняка уже нет в особняке, отец возвращается лишь в понедельник, а Лиза, мамина горничная, могла бы помочь ей собраться. Шкаф в Гриппиной комнате ломится от эксклюзивных нарядов, их коллекцию мамуля постоянно пополняет в надежде, что однажды дочь образумится и перестанет одеваться как оборванка. Точно, так и надо поступить.
Гриппа набрала номер родительского особняка.
– Алло? – раздалось величественное меццо-сопрано Чеславы Зиновьевны.
– Добрый вечер, это Агриппина.
– Агриппина Вольдемаровна, добрый вечер! Чем я могу помочь?
– Мама дома?
– Нет, Елена Сергеевна уже уехала и вернется поздно.
– Жаль, – слукавила Гриппа. – Я буду через полчаса, попросите Лизу приготовить ванну. У меня сегодня важная встреча, она должна будет помочь мне собраться. Пусть вытащит из шкафа несколько платьев. Приеду – выберу подходящее, – распорядилась девушка, впервые в жизни чувствуя себя богатой наследницей.
– Конечно, Агриппина Вольдемаровна, все будет готово.
Вот и чудненько, уж Чесотка с горничной справятся с поставленной задачей. Лиза даже мумию египетского фараона способна превратить в юный, благоухающий бутон, если ей хорошо заплатят.
Слушая этот разговор, Сокольский был готов задушить и Илью, и Чесотку с Лизаветой. Но больше всего ему почему-то хотелось задушить Агриппину.
Глава 17
Гриппа лежала на специальном столе в материнском будуаре, намазанная эликсирами красоты и молодости, замотанная в несколько простыней, с маской на лице, а Лиза делала ей маникюр. Пожалуй, в такой жизни есть свои приятные стороны, лениво размышляла девушка, совершенно одичавшая за время скитания по чужим квартирам.
Ее мысли текли неспешно и сонно, пока каким-то загадочным и неведомым путем не привели к теме расследования. Они ведь так и не поговорили толком с Сокольским! Звонок Ильи выбил компаньонов из рабочего настроя, и как-то так получилось, что остаток дороги оба молчали, думая каждый о своем.
– Лиза, – с трудом шевеля языком, проговорила разомлевшая от тепла и заботы Агриппина, – а ты знаешь водителя Сидоренко? Ну, того, который их на праздник привозил.
– Константина, что ли? – не отрываясь от дела, уточнила горничная. – Знаю.
– Что он за человек? И как выглядит? – слабым голосом продолжила расспросы Агриппина, не выдавая своего интереса.
– Высокий, повыше нашего Никиты, – сглотнув комок в горле при воспоминании о парне, ответила Лизавета. – А у Никиты рост метр восемьдесят три. В общем, здоровый такой дядька.
