Наталья Корнилова - Полет над бездной
То, что он говорит по-французски, я поняла не сразу. Впрочем, мы быстро разобрались и перешли на английский; парень сказал, что его зовут Жан-Люк и что он едет через Францию в гости к своей обожаемой тетушке, которая живет в Турине.
– А вы откуда?
– Мы из России. From Russia, проще говоря.
– А! Russia! Матрещьки, водка? Если хотите, можете ехать со мной, – сказал он, жеманно улыбаясь.
– Thank you, – сказала я. – Кажется, нам повезло, – повернулась я к Валентине, – он едет в Италию через Францию, в Турин, к тетушке. Оттуда мы можем вылететь в Петербург без опаски.
– Почему в Петербург?
– Потому что там Родион!
Валентина заморгала длинными ресницами:
– Но… он в России? Как же… так?
– Теперь – в России, – сказала я.
– Ну ладно. А до Турина отсюда, наверно, очень далеко? – спросила она у меня. – Все-таки через три страны проезжать.
Я переадресовала вопрос Жан-Люку. Тот пожал плечами и рассмеялся:
– Далеко? Да километров шестьсот или семьсот, ни разу по счетчику не засекал. Часов через пять будем на месте, какие проблемы!
Валентина вздохнула, а я сказала:
– Привыкли все мерить своими российскими расстояниями, дескать, через три страны – это через полсвета. А тут страны маленькие, так что лихо проскочим.
– Какие все-таки французы галантные, – сказала Валентина, гарцуя на заднем сиденье. – Не то что эти бешеные испанцы. А уж про наших, русских…
– Кажется, про испанцев ты тоже в свое время говорила, что они очень уж хорошие.
– Когда это?
– А помнишь, когда нас спасали со «Скрябина»?
– Ну… я тогда…
– Девчонки, – сказал обласканный Валентиной француз, – хватит болтать. Как будто рты только для болтовни нужны. Давайте сделаем так, чтобы до Турина весело ехать было. Русские, говорят, веселые.
С этими словами он стал расстегивать свою ширинку, и я, не успев ничего понять, оказалась лицом к лицу с его внушительным членом, украшенным бледной замысловатой татуировкой. Француз, вежливо улыбаясь, нежно прихватил меня за шею и стал пригибать к своему достоинству, причем с таким видом, словно он предлагал скушать мороженого, а не заняться оральным сексом.
Я убрала его руку.
– Простите, Жан-Люк, но, кажется, тут какое-то недоразумение. Вы нас не за тех принимаете, наверное.
Жан-Люк невинно улыбался, не застегивая при этом штанов и нисколько не смущаясь при виде моей добродетельной физиономии.
– Да нет, за тех, – сказал он.
– Но, вы, кажется, приняли нас за проституток?
Жан-Люк даже помрачнел.
– Если бы вы были проститутками, я бы вас даже и не посадил. Я с проститутками не общаюсь.
– А за кого же вы нас приняли?
– За тех, кто вы и есть: за туристок. Вы еще и русскими оказались, и я подумал, что можно по полной программе оторваться. Я, правда, вас сначала за немок принял, но потом подумал, что для немок вы уж больно красивы. Честно говоря, я вообще с женщинами не общаюсь, – продолжал словоохотливый француз. – Я все-таки мужчин предпочитаю. Просто решил попробовать, кто лучше делает минет, мужчины или женщины. С женщиной мне только три раза привелось, подумал, может, не те попадались, может, русские девчонки меня в этом разубедят. А вы, оказывается, такие… правильные. Ну ладно, нет так нет, если обидел – простите.
Словоохотливый француз заправил свой орган обратно в штаны и весело глянул на нас. Я улыбнулась, хотя это далось мне с некоторым напряжением, а вот Валентина была явно шокирована. Впрочем, она всегда была достаточно закомплексованной.
– В женщинах я ничего не понимаю, – продолжал Жан-Люк. – Что касается женщин, то в этом понимает моя тетушка. Она председательница какого-то там общества лесбиянок, мы однажды туда ходили с моим другом Сильвеном. Ничего хорошего, толстые тетки, которые пытаются рассуждать умно и цитируют Керуака и Уильяма Берроуза.
– Ну вот, – сказала я по-русски, обращаясь к Валентине, – а ты говорила, что французы чрезвычайно галантные. Если это и так, то это очень своеобразная галантность…
Валентина молча кивнула. С нее было достаточно впечатлений.
В Турин мы приехали в самую жару. Не было еще и двенадцати часов, как мы, распрощавшись с Жан-Люком и тщетно предложив ему денег в счет уплаты за услугу – он их не взял, – вошли в здание туринского аэропорта, чтобы заказать билеты до Санкт-Петербурга. Откровенно говоря, я не на шутку мандражировала.
А что, если где-то поблизости нас поджидают люди полковника Платова? Конечно, выследить нас было непросто. Впрочем, как утверждал Родион, полковник Платов специалист высокого класса и подчиненных подбирает себе под стать, так что можно было предполагать всякое. Кстати, волновалась я не только из-за людей Платова. Я опасалась неприятностей с итальянскими таможенниками и с полицией: ведь существовала теоретическая возможность, что Платов передал наши приметы в правоохранительные органы, как это именуется у нас в России. Конечно, процент риска был невелик, поскольку Платов не из тех, кто станет выносить сор из избы и предавать огласке факт нашего с ним знакомства. Не потому, что Петр Дмитриевич столь деликатен и щепетилен, отнюдь нет, он мог опасаться, что от него уплывет в руки полиции бесценная база данных по проекту загадочного «Не верю». А именно так и произошло бы в случае моего задержания. Так что нет… Платов не будет рисковать.
Другое дело, что у меня были причины мандражировать и по поводу самой информации, засунутой в хитрый прибор-сейф, похожий на увеличенный переносной CD-плейер. Кто мог поручиться, что его не подвергнут тщательному осмотру во время посадки на борт самолета? Сейчас, наверное, у них с этим строго, после волны терроризма и особенно катастрофы одиннадцатого сентября в Нью-Йорке.
Впрочем, готовясь к худшему, я надеялась на лучшее.
Дальнейшие события показали, что мы паниковали зря. Были благополучно куплены билеты на рейс Турин – Санкт-Петербург, и, сидя в полупустом салоне лайнера рядом со взъерошенной Валентиной, я размышляла о том, что боялась, надо полагать, не того. Информация цела, нас никто и не думал задерживать. Быть может, неприятности ждут нас уже в России? Кто знает. У полковника Платова длинные руки. Вероятно, он уже успел передать Японцу, что мы с Валентиной сбежали, и дал новые инструкции. Каковы они, эти инструкции? Не попытается ли Японец тут же убрать босса во избежание всяких сложностей? Едва ли. Скорее всего он просто не доведет до сведения Родиона Потаповича, что мы сбежали, а будет пытаться вернуть нас и похищенную из-под носа базу данных до того, как босс узнает все.
Едва ли возможно угадать, что предпримет Платов. Ясно одно: я должна найти Родиона и предупредить его, а также сказать, что вывезенная из России секретная информация возвращена на родину. Задание генерала Азарха почти выполнено – пусть при сумбурных, а порой и откровенно комичных обстоятельствах, взять хотя бы того же Жан-Люка, но все-таки выполнено, базовая информация по уникальному проекту снова в России!
Я даже не заметила, как погрузилась в короткий, нездоровый, рваный сон, похожий на неглубокий обморок. Меня разбудил толчок в бок и слова Валентины:
– Вставай, приехали. Самолет через десять минут идет на посадку.
Глава 15
Валентина пыталась смеяться надо мной после того, как я объявила, что нам стоит переодеться. Ее я заставила напялить легкий летний брючный костюм светлых тонов и нацепить пошлую шляпку с очками. Сама же вырядилась в длинную юбку, надела короткий черный парик, опять же очки, но не солнечные, а с простыми стеклами, и навела чудовищный макияж. Валентина заявила, что ей надоели эти мои джеймсбондовские штучки с прыжками, врезаниями, угонами, переодеваниями и стрельбой, и потребовала прекратить идиотничать. Меня так и подмывало раскрыть ей истинное положение вещей (что она, кстати, от меня усиленно и по вполне понятным причинам требовала), но я знала, что босс мне ничего подобного не простит.
Надеюсь, что у него будет такая возможность – простить либо не простить. Для этого нужно как минимум свидеться…
Впрочем, я все-таки уломала Валентину сходить в туалет и переодеться. Потом я щедро намазала ее тональным кремом, чтобы придать лицу несвойственную Вале смуглость, и заставила нацепить черные полупрозрачные перчатки, по примеру тех, что носят жирные американские миллионерши.
– И откуда у тебя все это барахло?
– В Турине купила. По-быстрому. Ты же видела.
– А, ну да, видела, ага, – протянула она таким тоном, каким следовало бы сказать: «Да ничего я не видела, отстань!»
После смены имиджа мы переглянулись.
– Мы на себя не похожи! – сказала она, взглянув сначала на меня, а потом на свое отражение в маленьком круглом зеркальце. – Ну объясни мне, Машка, к чему вся эта клоунада? А? Ты что, перегрелась? Кто нам угрожает тут, в Питере? Ты мне так ничего толком и не объяснила.
– Объявили на выход, – сказала я, чтобы по-быстрому переменить тему, – поднимайся-ка, красавица. Мы с тобой итальянки. Приехали из Турина. Выйдем из самолета по отдельности, я первая, а ты за мной. Если будут подъезжать такси, не садись. Я сама к тебе подойду попозже.
