Изгой - Уваров Максимилиан Сергеевич
– А почему тебя Шайдар ищет? – не унимался Егор.
– Я его ограбил, но успел передать золото своему человеку. Он ждет меня в условленном месте. Сам сбежать я не успел. Шайдар меня хотел казнить, но тут напали красные. Хан сбежал, а меня взяли в плен. Знаешь, я не думал, что ты за мной придешь. Ведь я тебе тогда правду сказал, что убить хотел.
– Мало ли чаво ты раньше хотел. Я тоже тебя хотел расстрелять. Время счас такое, сложное. Иной друг врагом оказывается. А враги друзьями становятся. Для меня ты стал другом, и на этом точка. И никогда во мне не сумлевайся более, – Егор хлопнул по шинели рукой.
– Я не в тебе. Я в себе сомневаюсь, – вздохнул Амир.
* Бача-бази (перс. «игра детей», от перс. «ребенок») – вид сексуального рабства и детской проституции, вовлекающий мальчиков до пубертатного возраста в исполнение эротических танцев в женском образе перед клиентами, которые могут также «купить» исполнителя для сексуального удовлетворения.
========== Глава 14 ==========
Амир не помнил название места, где родился. Он не помнил лица матери и отца, но ему часто снился маленький пыльный двор, отец, сидящий под большим деревом, и танцующая для него мама. Видимо, это было самым ярким воспоминанием детства. Маленький Амир смотрел на мать и пытался повторять за ней танец. Отец сердился на него и прогонял в дом, а мама смеялась над его неуклюжими движениями.
Зато день, изменивший всю его жизнь, Амир помнил. Он играл с соседскими мальчишками на улице, когда мимо проскакали несколько всадников. Сильные мужские руки схватили Амира за шкирку и закинули на лошадь. От страха он даже не закричал и только потом, сидя в повозке, окруженный незнакомыми людьми, он расплакался и попросился домой.
Его увозили все дальше от дома, и Амир понимал, что надежды на возвращения у него уже нет. Он смирился со своей участью и только ночами продолжал плакать, с тоской глядя на пробегающий мимо пейзаж.
Через неделю пути повозка въехала в большой город. Вокруг возвышались мечети и минареты, украшенные резьбой и разноцветной росписью. Телега проехала по широкой оживленной улице и остановилась у высокого забора, окружающего богатый дом.
Амира провели по узкому коридору и втолкнули в большую комнату. Пол комнаты был застелен дорогим персидским ковром, а по ее периметру сидело несколько человек. В самом центре на ворохе цветастых подушек лежал толстый мужчина в дорогом расшитом халате. Его круглое холеное лицо с небольшой окладистой бородкой лоснилось от пота. Мужчина пил ароматный чай, подливая его из глиняного чайника в пиалу, и вытирал вышитым белым платком мокрую лысину.
– Подойди ближе, мальчик! – приказал он Амиру, махнув в воздухе платком, зажатым между усыпанными перстнями пальцами. Он говорил на другом языке, но Амир его понимал. Мальчик неуверенно шагнул босыми ногами на дорогой ковер. – Ты меня понимаешь? Это уже хорошо, – улыбнулся мужчина. – Я Назир-паша, твой хозяин. Как тебя зовут?
– Амир, – испуганно хлопая глазами, ответил тот.
– Скажи мне, Амир… Ты умеешь танцевать? – продолжил Назир-паша, отхлебнув чая.
– Да, – кивнул Амир.
– Станцуешь для меня? – и не дожидаясь ответа, Назир-паша хлопнул в ладоши. Дверь открылась, и в комнату вошли три музыканта. Они сели в углу возле двери и по второму хлопку хозяина заиграли.
Амир любил танцевать. Он быстро поймал ритм и, перебирая ногами по длинному ворсу ковра, закрутился вокруг себя, чуть склонив в сторону голову. Его руки плавно двигались в воздухе, делая змеиные движения. В тот момент он забыл про страх, про то, что никогда не увидит отца и мать, про то, что он навсегда оторван от родного дома и семьи. Он самозабвенно танцевал, вспоминая все движения маминого танца. Краем глаза он видел, как мужчины, сидящие у стены, одобрительно кивают и крутят в пальцах длинные бороды, а Назир-паша хлопает в ладоши в такт музыке и довольно улыбается.
Музыка закончилась. Назир-паша махнул рукой, и музыканты удалились из комнаты, пятясь задом и мелко кланяясь.
– Подойди ближе, Амир! – приказал Назир-паша. – Ты будешь настоящей звездой! – он приподнял голову Амира вверх, схватив пальцами за острый подбородок. – Вай, до чего красив! Глаза просто огненные! – и потом кинул старикам, сидящим возле стены: – Пусть учат его тщательнее! Он особенный! Я лично буду все проверять!
