Ольга-чаровница и змиев сын - Светлана Алексеевна Кузнецова
— Так вот в чем дело?! А я-то думаю, что за душеспасительную беседу ты ведешь! — негодование оказалось столь сильным, что она не сумела сохранить спокойствие. — Стоило ли играть со мной все это время, если тебе попросту понадобился чаровник?
— Не совсем так… — начал Горан, но она не позволила ему договорить.
— Да, пожалуй, убивать чаровников — сущее расточительство, что бы те ни вытворили… — проговорила она и сама не поняла, откуда взялось тонкое, рвущее сердце разочарование в голосе. Думать, будто Горан спас, поскольку считал важным именно ее, Ольгу, казалось много приятнее. Однако тот всего лишь выбирал чаровника посильнее.
Горан резко развернулся и, вперив в нее призрачный чарующий взгляд — снова зрачки побелели и даже с расстояния в несколько шагов то было заметно — с золотыми искрами в глубине, предложил:
— Давай начистоту, Ольга?
— Именно этого я и хочу, — заверила она.
— Ты отняла у меня шесть лет. Более того, молва о моем пленении прокатилась не по одной лишь Яви. Не будь твоего заклинания, никому из моих соплеменников не пришло бы в голову приползти, прилететь или припрыгать к вратам и вызвать меня на поединок. Исходя из этого, ты должна мне время и помощь.
Ольга кивнула, принимая к сведению. Вот только куда деть реки крови, смерти, истощения чаровников, уходы по звездной дороге? Лично она не потеряла в прошедшей войне никого близкого. Но ведь потеряли другие. С другой стороны, война с Гораном не шла ни в какое сравнение с той, которую затеял князь Иван с Ярополком. На ней умерло гораздо больше и дружинников, и чаровников, да и крови пролилось больше. И самое паскудное, не плени она Горана, этой войны не случилось бы вовсе. И старый князь не погиб, успел бы оставить после себя другого наследника, Ивана от дел отстранив. Кто в таком случае больший злодей? Не она ли? А теперь к вратам может и снодей ведь приползти. И что случится, если Горан не сдюжит?..
— Это справедливо, если я помогу, — спустя некоторое время, сказала Ольга. — Однако любопытство так и подмывает поинтересоваться: а если нет?
— А если нет… — Горан цокнул зубом и склонил голову набок: к левому плечу. — С тобой этого «нет» быть не может. Не знаю, одна ли ты в своем роде, но неожиданно очень совестливая чаровница и самой себе не простишь, если откажешь, действуя из одного лишь чувства противоречия.
Ольга ахнула, на какое-то время лишившись дара речи. Объяснения Горана напоминали те, которые озвучил бы четырехлетний ребенок (даже теми же словами!). «Ты поможешь. Потому что ты хо…л…ошая», — кажется, именно так говорила Милолика, племянница Ярославы — троюродной сестры тятиной, когда Ольга гостила в деревне на пяти холмах, расположенной в лесах близ Новгорода. И все равно, касалась ли помощь увеселений на ярмарке, которую малютка хотела посетить, да взрослым было не до нее, выслеживания волка-оборотня, резавшего скот, или дичи покрупнее: огромного люто-медведя, не брезговавшего человечиной.
С последним всем пришлось повозиться. Пока Ольга держала медвежуть заклятием, воевода с рогатиной на него шел, а деревенские охотники осыпали зверя стрелами. И никто тогда не заикнулся об учении чужого бога, по которому чаровничество — якобы зло. Остальные деревенские были на подхвате: воды и стрел поднести. Когда силы у воеводы закончились, его место занял кузнец. Молот плясал в его руках, словно весил меньше лебяжьего перышка, но и ему мало что удавалось сделать. Три дня. Они проторчали на лесной полянке три дня и четыре ночи, пока у древней твари, то ли вызванной к жизни злым волхвом, то ли являвшейся личиной оного, не закончились силы и живучесть. Ольга тогда повалилась на траву и отказалась идти куда-либо. Она терпеть не могла выказывать слабость, а тогда вычерпала себя до донышка. Но все это показалось неважным, когда до деревни ее все же дотащили, и девчушка обняла за колени именно ее, а не свою обожаемую тетку.
— Хорошо. Допустим, — проронила она, сдаваясь окончательно. — По истечении шестилетнего срока я смогу уйти?
— Только если сама того пожелаешь. — Горан вернулся к постели и, церемонно поклонившись, протянул ей раскрытую ладонь. Ольга ответила на рукопожатие. — Однако если ты захочешь остаться, я только обрадуюсь.
Глава 7. Горан
Он довольно щурился. Его чаровница по-прежнему вела себя отстраненно и выказывала норов, но в решении действительно необходимого проявила покорность и послушание. Если уж Ольга обещала, то не обманет — в этом Горан даже не сомневался. Она могла хитрить, изворачиваться, не говорить ни да, ни нет, умело мешать полуправду и почти ложь, но прямо данные обещания всегда выполняла. Как жаль, что он не потребовал с нее клятвы в тот, первый, ее визит во дворец. Все могло пойти совершенно иначе. С другой стороны, теперь он не очень-то и жалел о пленении. Оно оказалось… познавательным. Да и следующие шесть лет Ольга проведет здесь, как бы ни обернулась судьба, а уж Горан сделает все, лишь бы по истечении этого срока ее не посетило желание вернуться в свой терем или податься куда бы то ни было еще.
Поддавшись красоте момента, он сжал пальцы и потянул на себя. Ольга охнула, однако за мгновение до того, как их губы соприкоснулись, отвернулась, подставив щеку, а потом резко метнулась в сторону, ловко вывернувшись из его хватки. Пришлось отступить и сдерживаться изо всех доступных ему сил.
— Я согласилась помогать, но не более этого! — гневно воскликнула она. — Поддерживать с тобой близкие отношения я не обещала и не стану.
Горан медленно поднялся. Реагируя на его настроение, дворец притушил свет в комнате, а может, просто на солнце за окном набежала туча. Ольга вскинула подбородок, отложила книгу, которую так и не выпустила из пальцев, приблизилась. Она выглядела изящнее и меньше в сравнении с ним, но точно не слабее. Волосы слегка шевелились под напором чаровнического ветра. Все же Горан находился рядом, а значит, унимать чары сейчас было практически бесполезно. Отдельные пряди завивались крупными кольцами и казались красивыми черными змейками. Рука сама тянулась прикоснуться к ним, ощутить шелковистость и прохладу чешуи, однако, помня о яде, делать этого не стоило. Сейчас не стоило точно.
