Владимир Гриньков - Телохранитель Каина
Китайгородцев прилетел в Москву во второй половине дня. В аэропорту его встречал Лапутин. Тот первым делом обратил внимание на то, что Китайгородцев хотя и прихрамывает, но инвалидную трость по назначению не использует, просто несет в руке.
– О! – сказал Лапутин. – Да ты оклемался, как я вижу!
Китайгородцев посмотрел на него, а впечатление осталось такое, будто он Лапутина и не увидел – взгляд сквозь тело прошел, как сквозь воздух.
– Что-то случилось? – спросил Лапутин.
– Где Хамза? – вопросом на вопрос ответил Китайгородцев.
– Где-то за городом. У него переговоры. Велел тебя встретить и отвезти домой. Вечером он будет в Москве.
– Где Хамза?! – крикнул Китайгородцев.
На них обращали внимание. Взгляды настороженные и осуждающие. Китайгородцев их не замечал.
– Можно узнать, – сказал раздосадованный Лапутин. – Или в офис позвонить, или самому Хамзе.
– Вези меня к нему! – потребовал Китайгородцев. – Я не могу ждать вечера!
* * *Хамза действительно был за городом. В ресторане на Рублевке. Поехали туда. Машину вел Лапутин. Косился время от времени на мрачного Китайгородцева, потом что-то вспомнил, протянул своему спутнику бутылку:
– Сделай глоток, тебя отпустит.
Коньяк. Китайгородцев пил его так, будто в бутылке была вода. Когда бутылка наполовину опустела, Лапутин спохватился и мягким, но решительным движением забрал ее из рук Китайгородцева. Тот этого, кажется, даже не заметил.
– Я ошибся там, в аэропорту, – признал Лапутин. – Когда сказал тебе, что ты оклемался.
Но расспрашивать его ни о чем не стал. Захочет – сам расскажет. Китайгородцев не хотел. Молчал все время, пока они ехали на Рублевку.
* * *Ресторан был призывно расцвечен светильниками. Место престижное, и общая стоимость припаркованных здесь автомобилей могла бы составить годовой бюджет какого-нибудь немаленького российского города.
Лапутин оценивающе осмотрел Китайгородцева: небрит, в одежде маргинальная небрежность и взгляд затравленный. Сейчас он не пройдет здесь фейс-контроль. Охрана спустит с лестницы в два счета.
Лапутин вздохнул и позвонил на мобильник Хамзе: сообщил, что они прибыли и что лучше бы им увидеться не в ресторане. В чем дело, Хамза понял, когда вышел к их машине. Он нахмурился, обнаружив, в каком состоянии находится Китайгородцев, и выразительно посмотрел на Лапутина. Понятливый Лапутин вышел из машины. Хамза занял его место за рулем.
– Что случилось, Толик?
– Вы помните, как я звонил вам и рассказывал о том, что видел генерала? А потом, при встрече, я уже не помнил ничего. Это гипноз! – сообщил Китайгородцев, глядя шефу в глаза.
Ненормальный у Китайгородцева был взгляд. Взгляд безумца. Хамза это про себя отметил.
– Что за гипноз? – спросил Хамза и отвел глаза. Не мог смотреть.
Взгляд отвел и увидел коньячную бутылку. Коньяка в ней оставалось совсем немного.
– Этот родственник Лисицыных… Михаил… Он умеет! – сбивчиво говорил Китайгородцев. – Он специально – чтобы я забыл! Он что захочет, то с человеком сделает. Робот! Понимаете? Ходит, руками машет, а сам не соображает ничего!
– Что случилось, Толик? – повторил свой вопрос Хамза, возвысив голос.
Его ждали деловые партнеры, ему пришлось прервать переговоры, и он досадовал, уже особо не пытаясь скрыть неудовольствия при виде сильно нетрезвого Китайгородцева.
– Я же говорю – гипноз! – словно маленькому, объяснял ему Китайгородцев. – Это не сказки, там все всерьез. Вы не видели, я видел. Своими глазами. И еще я вам скажу. Про Лисицына. Про Стаса. Хана ему. Не жилец.
Хамза разве что не поморщился при этом.
– Сейчас Лапутин отвезет тебя домой, – сказал Хамза. – Ты проспишься, и завтра мы с тобой поговорим.
Он посмотрел на часы. Пора было возвращаться к деловым партнерам.
– Я его убью, – пробормотал Китайгородцев. – Шестнадцатого числа приду к нему и замочу.
– Кого?
– Лисицына.
– Он тебе дорогу перешел? – спросил Хамза, не глядя на собеседника.
– Нет.
– В чем же дело?
– Ни в чем, – пожал плечами Китайгородцев.
– Должна же быть какая-то причина.
– Причины нет. Просто приду и – замочу.
Хамза повернул голову и посмотрел в глаза Китайгородцеву. Все тот же ненормальный взгляд.
– Что происходит, Толик?
– Я не знаю. Мне сказали: я убью. И я боюсь, что это сделаю.
– Кто сказал?
– Один человек.
– Кто он?
– Это неважно. Хотя нет. Важно, конечно. Он такой же, как Михаил. Он по гипнозу, в смысле.
– Гипнотизер?
– Да.
– Фамилия?
– Потемкин.
– Он гипнотизировал тебя?
– Да.
– И он сказал тебе, что ты убьешь Лисицына?
– Да.
– То есть он тебе внушил, что ты должен убить Стаса Георгиевича?
– Он не внушил. Это Михаил внушил.
Хамза недолго подумал. Посмотрел на часы.
– Сейчас Лапутин отвезет тебя в Москву. В наш офис. Я приеду следом. Почти сразу. Там поговорим.
Хамза вышел из машины. Было морозно. Лапутин прохаживался взад-вперед, распахнув полы пальто так, словно наступила оттепель и пригревало солнце.
– Вези его в Москву, – сказал Лапутину Хамза вполголоса. – В офис. Дай ему еще коньяку, чтоб крепче спал. Закрой надежно, не ровен час куда-то денется. До утра проспится, утром я приеду и с ним поговорю. Ты подежурь там, чтоб под твоим присмотром. Ну, иди.
Лапутин пошел было к машине.
– Погоди! – окликнул его Хамза. – И еще наведи справки. Гипнотизер Потемкин. Такой существует или нет? Сделаешь?
– Попробую, – кивнул Лапутин.
* * *Приехав в Москву, Лапутин начал поиски с Интернета. Информации о не ведомом ему до сих пор гипнотизере Потемкине там оказалось на удивление много. Сначала Лапутин пытался просматривать все подряд, но очень скоро понял, что ему не хватит суток на то, чтобы сделать это. Тогда он стал отфильтровывать материалы, которые носили явно поверхностный характер и больше походили на рекламные, сделанные на заказ статьи. И все равно оставалось еще много информации. За пару часов Лапутин подготовил для шефа аналитическую выжимку, пять страниц текста о гипнотизере Иосифе Ильиче Потемкине. После этого он позвонил Хамзе.
– Вы просили навести справки по поводу Потемкина, – сказал Лапутин. – Я тут накопал кое-что. Могу вам переслать, если есть куда. Или зачитать по телефону…
– Значит, есть? Гипнотизер Потемкин, – оборвал его Хамза.
– Да, – подтвердил Лапутин.
Только это сейчас Хамзу интересовало. Оказалось, что Потемкин – не плод воображения нетрезвого Китайгородцева.
– Где Китайгородцев? – спросил Хамза.
– В соседнем кабинете.
– Спит?
– Нет. Он какой-то взвинченный.
– Я сейчас приеду, – сказал Хамза. – Приглядывай за ним.
* * *Хамза приехал не один. С ним был дородный мужчина: заплывший жирком, неповоротливый, с толстенькими короткими пальчиками, похожими на сардельки. Очки у него были какие-то нелепые, в старомодной оправе, с толстыми выпуклыми линзами, за которыми глаза его выглядели огромными.
Они прошли к Китайгородцеву. Тот сидел перед телевизором с отрешенным видом и вряд ли осознавал, что там ему показывают в этот поздний час.
Хамза выключил телевизор. Китайгородцев исподлобья разглядывал вошедших. Хамза сел перед ним, толстячок оказался от Китайгородцева справа, а Лапутин устроился у двери.
– Я прочитал про Потемкина, – взмахнул бумажными листками Хамза. – Иосиф Ильич. Это он? Про него ты мне рассказывал?
– Про него.
– Давно с ним знаком?
– Нет.
– С каких пор?
– С тех пор, как я на озере прятался, – сказал Китайгородцев.
– Что – там и познакомились? – не поверил Хамза.
– Нет, конечно. Я в райцентр поехал. Увидел там афишу. Ну, сеансы гипноза, мол, проводит. С этого началось.
– То есть не от него инициатива исходила? – уточнил Хамза.
– От меня.
– А почему от тебя? Что у тебя за интерес?
– Про гипноз узнать хотелось.
– Зачем? – добивался Хамза.
– Ну, странное со мной что-то было. Вы мне сказали: я вам звонил, я что-то говорил, а я ничего этого не помню. Это уже позже я узнал, что меня заставили забыть.
– Кто заставил? – уточнил Хамза.
– Михаил.
– А кто сказал, что Михаил?
– Потемкин.
– А он откуда знал про Михаила? – осведомился Хамза и посмотрел внимательно.
– От меня. Он меня загипнотизировал… И я под гипнозом ему все рассказал.
– Вы это помните – как ему рассказывали? – вдруг спросил молчавший до сих пор толстяк.
Китайгородцев даже головы не повернул.
– Нет, – ответил коротко.
– Значит, с его слов об этом знаете? – спрашивал толстяк.
– Да.
– А может, он придумал? – высказал предположение собеседник. – Может, это все его фантазии?
– Какие же фантазии? – ответил мрачно Китайгородцев. – Откуда он мог знать? Я ему прежде не рассказывал, вообще разговоров таких не было, а он мне и факты, и фамилии – ну от кого ему это знать, как не от меня?
