Дмитрий Емец - Самый лучший враг
Мировуд усмехнулся:
– Кто бы ты ни был, сражаешься ты хорошо.
– Благодарю, – сказал Арей. – Ты тоже двигаешься очень быстро.
– Когда-то давно я выпил очень неприятный напиток. Он лишил меня многих радостей жизни. Я не могу иметь детей, сплю по три-четыре дня. Нередко у меня перестает биться сердце и я не знаю, жив я в эти часы или мертв. Но этот напиток позволит мне прожить тысячу лет. Затем я умру. Ровно через тысячу лет после того, как выпил его.
– И сколько прошло с тех пор, как ты его выпил? – спросил Арей.
– Сто восемьдесят четыре года восемь месяцев и четырнадцать дней, – на мгновение закрыв глаза, ответил Мировуд, будто это число было записано у него с обратной стороны век.
– Грустно знать свой смертный час, – заметил мечник.
– Точно, – согласился волхв. – Утешает только то, что большинство людей не проживут восемьсот пятнадцать лет, три месяца и шестнадцать дней… Впрочем, и я могу не прожить столько. Места здесь опасные… Давай завтракать!
Завтрак сложно было назвать вкусным. Очень твердая фасоль и полоска копченого мяса на ребре. Арей так толком и не понял, кому оно принадлежало.
– Ты откровенен со мной, – сказал он.
– Я долго думал, – отозвался Мировуд. – Вчера ты меня не убил, хотя мог бы. Скажем так: это впечатлило добрую сторону моей души. В этих лесах живут по другим законам.
– Мне нужно было узнать дорогу. У трупа ее не узнаешь, – объяснил Арей.
Мировуд усмехнулся, точно ему было что возразить. Однако возражать не стал.
– У сложных оправданий всегда простые корни, – заметил он, с усилием разжевывая фасоль. – Хотя дорогу найти правда непросто. В этих землях всегда творились странные вещи, а последнее время стали твориться и совсем странные.
– Какие? – спросил Арей.
Мировуд перестал жевать и поднял голову, видимо для того, чтобы сказать Арею «нет». Их глаза встретились. Часто отказывают словам, но никогда не отказывают молчанию.
– Не знаю, зачем я тебе все это говорю… За то, что ты не убил меня, я как будто уже расплатился. Но спишем все на интуицию! Она меня пока не подводила, – убеждая себя, проворчал волхв.
– Так что тут стало твориться? – повторил Арей.
– Годами у нас здесь было тихо. Первохаос, знаешь ли, отпугивает любопытных. Ну там нежить кое-какая шастала, разбойнички, но все это как-то довольно быстро самоистреблялось. А года два назад, как нашли что-то в горах, так прямо суета какая-то стала ощущаться. К примеру, дорога! Откуда она здесь может взяться? Так это ж за пару лет накатали!
– Что нашли в горах? – спросил Арей.
Мировуд качнул в воздухе ребрышком.
– Да как-то я не до конца понял, – ответил он уклончиво. – Вроде бы поначалу в горах стал народец пропадать. Ну да тут это дело обычное. Потом кому-то удалось что-то разнюхать, а дальше все уже зашастали как бешеные. Прямо так и рвутся все в горы, да только я что-то не вижу, чтобы обратно возвращались. А однажды я нашел в лесу… стража!
Тут Мировуд остро и как-то совсем внезапно взглянул на Арея.
– Какого стража? Солдата, что ли, из городской стражи? – спросил мечник не моргнув глазом.
– Не совсем из городской, – сказал Мировуд. – Он тоже был в плаще, а на плаще пряжка в форме драконьего глаза. И этот глаз был чем-то похож на…
Волхв опасливо покосился на круглое навершие риттершверта.
– И что же тебе сказал стражник? – спросил Арей.
– Стражник мне ничего не сказал, – передразнил Мировуд. – Он был сильно обожжен и умирал, хотя плащ его вообще не боялся огня. Я это потом проверил. В таком плаще можно спать на костре, и он будет тебя только греть. И еще много чем поразил меня этот… э-э… стражник! У него было множество нетипичных дарований. Например, он взглядом мог метать огромные камни так, что они вообще исчезали в небе. Причем уже обожженный, умирающий… Он бредил, скользил взглядом по сторонам – и все вокруг кипело, взлетало в воздух. Трещали деревья… Лес как перекорежило. Я уцелел чудом… Разве стражи мрака наделены такими силами?
– Может, близость первохаоса? – предположил Арей.
– Все может быть… – признал Мировуд. – Потом он умер и очень быстро превратился в прах. Просто на глазах.
– А дарх? – невзначай спросил Арей.
– Что?
– Ну у стражей, говорят, бывают дархи. Сосульки такие на шее. Ты сохранил его дарх?
Мировуд удрученно развел руками.
– Я не имею привычки брать чужое. Добрая сторона души мне этого не позволяет, – сказал он и быстро встал. – Ну что? Если ты поел, можем трогаться. Я выведу тебя на дорогу.
По лесу волхв шел первым. И как двигался! Не только веточки не хрустели у него под ногами – каким-то образом он ухитрялся держаться в границах света и тени, которые здесь, в чаще, постоянно менялись.
Один раз Мировуд остановился возле причудливо кривого, опушенного множественными отростками ствола ивы и практически слился с ним. Арей, на секунду отвлекшийся, прошел мимо и только тогда заметил волхва, когда тот опустил руку ему на плечо.
– Да, – сказал мечник. – Хорошо, что мы не встретились с тобой в лесу. Ты незаметнее дриады.
Мировуд довольно улыбнулся:
– Лес мой дом. Я могу найти здесь пищу зимой, под проливным дождем остаться сухим и спрятаться на поляне с единственным деревом толщиной в палец.
Правда, не от всех волхв был способен скрыться. Арей заметил, что за ним стайкой держатся мушки. Временами то одна, то другая ныряла Мировуду за шиворот и исчезала там.
– Издержки бессмертия. Температура тела другая… То-се. Некоторые мухи считают, что я… как бы правильно сказать… не совсем жив! – неохотно объяснил волхв.
– Яйца откладывают? И как? Новые мухи выводятся? – не удержался Арей.
Волхв не обиделся.
– Не успевают. Я съедаю их еще личинками, – серьезно ответил он и внезапно, прислушавшись, бросился на землю, припав к ней лицом.
Арей последовал его примеру. Потом не удержался и поднял голову. Над лесом пронеслись две крылатые женщины. Обе страшные, красногубые, с торчащими клыками. Одна из них зацепилась волосами за ветку. Прядь волос, оторвавшись, зашипела. К ногам Арея упала мертвая змея.
Мировуд поднялся на ноги не раньше, чем обе крылатые женщины унеслись.
– Напрасно ты высунулся, – сказал он, опираясь на посох. – Могли заметить. Их взгляд превращает все живое в камень.
– Горгоны? – спросил Арей.
– Они самые. Фено и Эвриала. Еще у них есть родная сестра, Медуза. Говорят, она чуть посимпатичнее, но лично я ее не встречал.
У медленной лесной речки, громко хохоча, расчесывали зеленые волосы три русалки, в кустах же напротив что-то подозрительно потрескивало. Мировуд поднес к губам палец, подкрался и громко свистнул. Из кустов выскочил сатир. Высоко подпрыгивая и пристукивая в воздухе копытами, он кинулся было атаковать, выставив козлиные рога, но, разглядев, что Мировуд не один, шарахнулся в лес и побежал с таким треском, словно катилось деревянное колесо, заполненное в пустотах сухим горохом.
Русалки лениво сползли по песку и, плеснув хвостами, скрылись под водой.
– А ведь они знали, что он за ними наблюдает, – сказал Арей.
– Ясное дело, знали, – презрительно отозвался Мировуд. – Не люблю я русалок! Хвосты у них селедкой пахнут, а волосы тиной… Рыбу они опять же сырую едят. Рыба еще живая, а они грызут ее. Хоть бы прикончили… Вот дриады – те другое дело. В солнечный день выйдет дриада на поляну, раскинет руки – и всю ее с головы до ног покроет ковер из бабочек. И откуда только они берутся? И огромные бабочки, и совсем мелкие, и синие какие-то светящиеся.
Внезапно волхв наклонился. На хвое отчетливо был виден след.
– Явно что-то тащили. И тяжелое! – сказал он.
Мировуд обогнул куст, спустился в овражек, и почти сразу они увидели четверых. Все они сидели на корточках и, наклонившись, что-то жадно разглядывали. Услышав за спиной шорох, чутко повернулись. Выдержка у четверки была завидная. Трое остались сидеть. Один неторопливо встал, разминая ноги.
– Ты их знаешь? – тихо спросил Арей.
– Нет, – так же тихо ответил Мировуд. – Залетная какая-то банда. Перейдут границу, дел натворят – и назад. Первохаос разозлят, а ты расхлебывай.
От четверки решительно отделился один. Кругленький, плотный старичок с жирненькими щечками в узелках, в просторной рубахе, поверх которой была простеганная жилетка с защитными бляшками. Борода заплетена косичками. Его маленькие глазки перебегали с Арея на Мировуда.
– Здравствуйте, гости дорогие! А мы ведь вас не звали! – сказал старичок, склоняясь в картинном поклоне.
– Не звали, так мы в другой раз зайдем! – насмешливо сказал Арей.
Старичок зацокал языком:
– Так просто от нас не уходят! Кое-кто зовет меня Дедком-Потрошком. Но мне больше по нраву, когда меня называют Мельником! – ласково пропел он.
– Почему? – спросил Арей.
– Скоро узнаешь, – пообещал Дедок-Потрошок. – А пока познакомься с моими ребятками.
