Светлана Лубенец - Переписать судьбу
Наташа оглядела одноклассника с ног до головы, будто это могло помочь решить, стоит ли ему обо всем рассказывать. Раскрасневшийся, взъерошенный Егор всем своим существом выражал такую приязнь и заинтересованность ее проблемами, что девушка поняла: больше ей не с кем делиться, кроме Калинина. Они обошли спортклуб и уселись на скамейку в скверике за ним, из которого была видна и их родная школа. Наташа рассказала Егору все, что узнала от бабушки.
– Вот ведь говорил я, что мне этот крендель Геращенко не нравится! Врет он все!
– А бабушка предположила, что не врет! Возможно, он все-таки праправнук Тамары и хочет вернуть куклу в семью… для радости…
– Ага! Доставил столько неприятностей тебе, чтобы семью порадовать! Не вяжется как-то!
Наташа не стала напоминать ему свой грех: она ведь тоже доставила бабуле большое огорчение, чтобы порадовать себя. Егор и так в курсе…
– И вообще, где он, этот твой Янка? Куда делся-то? – весьма неприязненно продолжил Калинин.
Наташа пожала плечами. Она и сама хотела бы это знать.
– Похоже, придется караулить его во дворе! Где бы он сейчас ни был, домой ему все равно придется возвращаться! – подытожил Егор.
– А если, например, у него где-нибудь в другом районе живет бабушка и он у нее останется ночевать, мы только зря прождем!
– Но ведь что-то делать надо!
– Надо… – без всякого энтузиазма согласилась Наташа.
Одноклассники прождали Геращенко в его собственном дворе, в беседке на детской площадке, до восьми вечера. Когда Наташа уже хотела сказать, что ей надоело караулить и что она здорово проголодалась, из арки между домами вырулил Ян. Калинин мгновенно сгруппировался, перемахнул через перила, в два прыжка догнал Геращенко и прижал к стене дома. Наташа тут же подбежала следом.
– Опять ты?! – удивился Ян. Потом увидел Наташу и спросил, обращаясь уже к обоим: – Да что вам надо-то?
– Вот странно… – в свою очередь удивилась Наташа. – Мы с тобой сегодня договорились встретиться, ты не пришел, а теперь спрашиваешь, что нам надо!
– А для выяснения личных вопросов ты всегда таскаешь с собой этого громилу?
– А у нее не только личные вопросы! – ответил за нее Калинин.
– Какие же еще?
– Подожди, Егор… – тихо попросила Наташа. – Ты пока… на время… отойди, пожалуйста… Мне действительно надо у него кое-что выяснить… личное…
Калинин убрал руки от Яна, шмыгнул носом и прежде, чем отойти, сказал:
– Ладно… Но я… это… я рядом буду… Кричи, если что!
Когда Егор отошел на приличное расстояние, Наташа спросила:
– Скажи, почему ты сегодня не пришел?
– А что, я обо всем должен тебе докладывать? – на лице Геращенко явно читалась скука, что никак не могло порадовать девушку. И она сказала:
– Ты мог хотя бы позвонить и сказать, что не можешь прийти. Мы же договорились встретиться! Я долго ждала!
– Но не развалилась же!
– Почему ты так со мной разговариваешь?
– Что такого ужасного в моем разговоре? – Ян явно начинал раздражаться.
– Ты злишься! – с обидой в голосе отозвалась Наташа. – На меня? За что?!
– За то, что ты меня допрашиваешь! С чего вдруг решила, что имеешь на это право?
– Мне казалось… мы… друзья… Разве нет?
– Если мы пару раз встретились, то это еще ничего не значит! Неужели непонятно?! – Геращенко смотрел мимо Наташи, и она действительно никак не могла понять, в чем провинилась. Она уже забыла, что у нее на самом деле есть и другие вопросы к Яну. Сейчас ей хотелось знать только одно: почему он так к ней переменился.
– Но ведь ты говорил, что… что я тебе… нравлюсь… За язык тебя никто не тянул…
– Ну, сказал сдуру! И что?! – Ян выкрикнул это так громко, что Калинин мгновенно оказался рядом, а Наташа смогла лишь задавленно повторить:
– Сдуру…
– Так! Чего вопишь?! – угрожающе спросил Геращенко Егор. – Давно фейс не мылили?!
– Да пошли вы! – будто выплюнул Ян и попытался пройти к своему подъезду, но это ему не удалось – дорогу опять преградил Калинин.
– Не стоит торопиться, – сказал он. – Как я понимаю, мы еще не все вопросы прояснили.
– Какие еще вопросы? Если ты про нее… – Геращенко чуть не проткнул плечо девушки неожиданно выброшенным вперед пальцем. – … то, думаю, она все поняла!
Наташа замерла ни жива ни мертва. Она, конечно, еще не успела по-настоящему влюбиться в Яна, но жила последнее время в ожидании любви, будто стояла у гостеприимно открытых ворот в самую счастливую страну на свете. А сейчас Геращенко как бы захлопнул резким движением эти ворота прямо перед самым ее носом. Похоже, Калинин был прав относительно этого парня. Но как же это унизительно – вдруг понять, что тебя всего лишь использовали. И ясно, что вовсе не для того, чтобы доставить радость матери. Конечно же, он охотился за ценностями, зашитыми внутри куклы. Да! Но раз он теперь не видит смысла во встречах с ней, с Наташей, значит, точно знает, что Габи у нее больше нет. Откуда?
Калинин еще что-то угрожающе говорил Яну, но девушка нетерпеливо перебила его именно этим вопросом, обращенным к Геращенко:
– Откуда ты знаешь, что куклы у меня нет?
– Тоже мне тайна! – презрительно бросил ей Ян.
– И все же – откуда?
– От Олеськи, конечно! Могла бы догадаться!
– Ты тоже не успел к мусоропроводу? И поэтому такой злой?
– К какому еще мусоропроводу? – удивился парень.
– Новицкая же выбросила Габи в мусоропровод, – пояснила свои слова Наташа. – Если бы поторопился, то можно было бы ее достать. Неприятно, конечно, копаться в мусоре, но дело того стоит, не так ли?
– Ха! – Ян неприятно хохотнул. – То есть ты уже в курсе, что в куколке есть кое-что?
– В курсе!
– Если вы за этим пришли, то не по адресу!
– То есть ты Габи не достал из мусора?
– И что ты заладила про какой-то мусор – никак не пойму! Не могла Олеська выбросить куклу в мусоропровод! Ну… или могла выбросить, но не сразу! Неужели и это тебе непонятно?!
– Непонятно! А ну говори толком! – прикрикнул на Яна Егор и даже на всякий случай сжал кулаки.
– Да пожалуйста! Эта гадина Олеська решила поживиться за мой счет! Мне безразлично, где сейчас кукла, на мусорной свалке или у Новицкой дома! Она успела вытащить из нее ключ и план!
– Ключ и план… – эхом повторила Наташа, у которой ноги опять стали ватными от внезапно накатившей и непонятной тревоги.
– А откуда Олеська узнала, что в кукле что-то есть? – спросил Егор. – Ты ей сказал?
– Естественно! Кто ж еще?!
– А зачем?!
– Затем, чтобы она тебя нейтрализовала!
– В каком смысле?
– В прямом! Мне надо было, чтобы Олеська тебя увела у Наташки! Мешал ты мне к ней подвалить! Кулачки у тебя нехилые!
– Что-то твоя Олеська не слишком старалась!
– А не понадобилось стараться! Наташка по доброй воле отдала ей куклу!
– То есть получается, Новицкая все знала про куклу… – сообразила Наташа. – А ты… – Она посмотрела на Егора. – … помнишь, ты ей рассказывал про наши приключения с Габи… А она уже была в курсе. Вот ведь актриса… По ней театральный институт плачет…
– По ней мои кулаки плачут, только я сделать ничего не могу! Она наотрез отказалась завлекать Егора, пока я не расскажу, в чем дело. Я подумал, что она может мне помочь и в другом, что понадобиться, раз дело касается ее одноклассницы… девчонки, словом… Обещал даже поделиться, если вдруг в кукле действительно серьезные ценности. Конечно, много не обещал, но все же… Но Олеська оказалась хитрее и подлее, чем я думал. Она и куклу сумела добыть, и вытащила из нее все что надо, а теперь не отдает!
– Думаешь, она сможет воспользоваться планом, что-то открыть ключом и найти клад? – неуместно восхищенно (как показалось Наташе) спросил Калинин.
– Не сможет. В плане указано, где найти шкатулку, в которой ценности, но она у меня. Я нашел ее, как уже говорил, вместе с дневниками прапрабабки на чердаке нашей дачи. Видимо, бабулька рисовала план для своего сына, который был вывезен из Ленинграда совсем маленьким и не знал, где находится дача.
– И что, не можешь открыть какую-то шкатулку без ключа?
– Она вроде чугунная… Тяжеленная… Бабка в дневнике написала, что специально в такую положила, чтобы огонь не взял, чтобы вода не проникла, чтобы без ключа не открыть…
– Видать, действительно там большие ценности! Но… ты слышал, наверное, поговорку: «Против лома нет приема!» Может, ломиком? Не пробовал?
Наташа не стала слушать, что ответит Калинину Ян. Ей вдруг стало противно. Один завлекал ее ради ценностей, второй увлекся ими же. Она, Наташа, никому не интересна. Если Егор поможет Геращенко открыть шкатулку, то наверняка потребует разделить ценности пополам, а тот, конечно же, не захочет. Они непременно подерутся. Калинин сильнее, значит, свое обязательно получит.
Наташа почти прошла арку, ведущую из двора Геращенко на улицу, и прежде, чем завернуть в сторону своего дома, обернулась. Два парня продолжали что-то бурно обсуждать. О ней никто не вспоминал. Она решила не говорить бабушке, что найден ключ от шкатулки. Пусть считает, что кукла погибла, унеся свою тайну с собой. А эти двое пусть делают, что хотят: ломают шкатулку ломиком, подкладывают ее под танк или договариваются с Новицкой. Ее это больше не интересует. А еще она скажет бабушке, что с людьми вроде Яна Геращенко не стоит иметь никаких дел. Наверняка его родные такие же, как он, – это ж они его воспитали. Нежная дружба Сони и Томы канула в вечность. Бабушка Наташи с бабушкой Яна все равно никогда не подружатся после всего, что произошло.
