Там, где изба на курьих ножках... - Ария Блэт
— Какая разница, эта рука все равно бесполезна.
— А мясо и не должно быть полезным, оно должно быть вкусным! — заявила Ягда, — И между прочим, — она его же рукой у него перед носом помахала, — Я за это мясо целый серебряный отдала, включая эту руку!
— Маленькая дырочка как-то повлияет на вкус? — раб скептично поднял брови.
— Да ты себе заразу мог с этой спицей занести, а эта “маленькая дырочка” может загноиться, — возмутилась ведьма, — А если мясо запекать, то хрустящей корочки не получится и весь сок будет через нее сочиться…
— Извини, — буркнул раб, — Если хочешь, могу запечь до хрустящей корочки и с этой дыркой.
Ягда на него внимательно посмотрела — он абсолютно невозмутимо предлагает приготовить свою же руку… Явно головкой в детстве много ударялся.
— Коли захочу, дам знать.
Она проткнутую кисть в свои ладони заключила и шептать заклинание начала. Раб на нее внимательно, да чудилось ему будто по ведьме рябь идет, но как только она завершила заклинание — все прекратилось.
— Еще раз такое учудишь, под контроль каждый вздох возьму, — Ягда браслета коснулась.
— Понял, — раб мгновенно серьезным стал, да былую непринужденность убрало.
Ведьма направилась к своей кровати, а раб так за столом и остался сидеть, разглядывая руку. Следов от прокола не было, будто и спица никогда из руки не торчала.
— Спать ступай, — Ягда уже на кровать уселась, — и не вздумай меня будить утром.
Раб кивнул и заковылял в соседнюю комнату.
Глава 8. Пути раба неисповедимы
Ведьма сладко спала в кроватке, укутавшись в одеяло. Ей снился чудесный сон — в нем была Мара. Она была так же прекрасна, как и всегда.
— Ягда, ты же помнишь… — Мара хотела еще что-то сказать, вот только не успела.
Раздался грохот. Чудесный сон сразу испарился. От него не осталось ни единого следа. Ягда зажмурилась, в надежде вернуться к Маре, но все ее попытки были тщетны. Она приоткрыла глаза, а на устах было одно единственное слово:
— Прокляну.
— Прошу прощения, — где-то с боку раздался виноватый голос. Раб стоял над упавшей горой чугунков и горшков, видимо в левой руке не удержал.
— Я же говорила меня не будить… — злобно пошипела Ягда. Ох, как же она не любила, когда ее будят… Она в ярости щелкнула пальцами.
— Я хотел завтрак приго… Гав… — его глаза расширились, — Гав… Гав-гав… Гав…
Ягда даже на него не взглянула. Вскочила, да из избы вышла. Ух, какой злой она была. Она по тропинке шла, да лес проверяла. Пока все тихо было, спокойно.
— От тебя так и несет злобой, — рядом появился Ратибор.
— Меня разбудили…
— Ты путь в деревню за новыми рабом держишь?
— Он пока жив.
Ратибор на нее вопросительно посмотрел.
— Я его просто прокляла, — она пожала плечами, да тему решила перевести, — Как Мирослава?
— Как всегда, уже отошла, — махнул рукой волкодак.
В этом вся навка — порой слишком эмоциональная, но отходчивая.
— Да, она уже забыла все, — сирин пикировал к ребятам, ловко пролетая между стволами леса.
— Давеча наблюдал за нами? — не удивилась Ягда.
— Вообще наблюдал за рабом твоим, но вы тоже поле зрения попали… — не стал таить Добран.
Сирины не только эмоции с мыслями узреть могли, но и сокрытое разглядеть, неявное открытое или приоткрытое. У Добрана часто бывали видения о вещах таинственных, а к его предчувствиями все прислушивались. Это их не раз из передряг страшных выручало. Ягда даже подумывала, что сирин о все о судьбе их ведает, да спросить об этом никак не решалась.
— Узрел что-то интересное? — полюбопытствовала Ягда.
— Жизнь ему не мила… — задумчиво протянул Добран.
— Ясень пень, он же некромант, — хмыкнула ведьма.
— Да не, он смерти ищет, — поправил ее он.
— А что еще некроманты делают? — удивился Ратибор.
Добран лицо крылом прикрыл. Ягда была уверена, что за ним он глаза закатил.
— Подохнуть он хочет, — словно для детей малых пояснил сирин.
— А, вот оно что… — наконец-то понял волкодак.
— К силе своей он возвать пытался, да все тщетно… Жить не особо хочет… Что-то тяжелое у него на сердце лежит… Вреда тебе или лесу пока причинять не собирается… Но рабское положение его сильно гложет… — перечислил свои наблюдения Добран.
— Оно и не мудрено, — ведьма о чем-то таком догадывалась. Ничего нового для себя она не услышала, друг лишь ее предположения подтвердил.
Ратибор замер и стал активно принюхиваться.
— Случилось чего?
— С рабом твоим случилось, — пробормотал волкодак, — Он походу из избы вышел…
Ягда напряглась, да ведьминым взглядом по лесу прошлась. Скелетообразный действительно только переступил порог избушки, которая судя по всему дремала и даже ему не препятствовала.
— Вот же гад неблагодарный… — прошипела Ягда, — Я ему кров дала, лечила…
— А еще хочешь сожрать, сегодня утром вообще прокляла, — закончил за подругу Ратибор.
— Да ну тебя, — демонстративно надула губки ведьма.
— Странно это, но я не чувствую, что он сбежать хочет, — наклонил голову Добран.
— Давно на чувства проверялся? — Ягда одарила его скептичным взглядом, но сирин на ее язвительность ничего не ответил.
— Айда проверим? — предложил волкодак.
Ведьма плечами пожала — почему бы и не проверить, что там ее человечишка удумал. Она как-никак за него ответственность несет. Да и в лесу пока все тихо…
Ягда набрала в легкие побольше воздуха и пронзительно свистнула. Где-то раздался возмущенный щебет птиц, а уже через мгновение к ребятам прилетела ступа. Она была деревянно, края ее обрамляли причудливые узоры, а по всему периметру внутри было подобие скамеечки, куда при желании могло уместиться человека 4.
Ведьма в нее запрыгнула, ее примеру последовал волкодак.
— Ты своим ходом? — спросила у сирина Ягда.
— Да, мне на своих двоих, — он взглядом указал на крылья, — привычнее будет.
До раба они за сущие мгновения добрались, причем с ветерком. По пути Ягда успела наложить скрывающее заклинание, чтобы человечишка их не заметил.
Он стоял на поляне, совсем недалеко от избушки. Идти в лес не спешил. Раб будто задумался о чем-то, да в думах своих ладонь к ошейнику приложил.
Сирин многозначительно хмыкнул.
— О чем он думает? — поинтересовалась ведьма.
— Даже не знаю…
