Ирри - Альбе Альбертова
— И работу вообще? — прочел он ее намерение. — У вас контракт.
— Я помню, — сообщила Ирри. — И не собираюсь увольняться в ближайшее время, где я еще найду такие условия?
— Какие? — заинтересовался он.
— Апартаменты на три комнаты с шикарной ванной. А до этого ютилась в крохотной комнатке. Нет, это остается, просто хочу убрать лишнее.
— Аспирантам платят больше методистов.
— Знаю, — с сожалением призналась Ирри. — Но что поделаешь, для создания видимости придется слишком много работать или договариваться с половиной кафедры. Оно того не стоит.
— В таком свете определенно. А все остальное это…
Работа. Работа и снова работа. Уходя из кабинета, Ирри четко поняла — она увольняется в конце года и покупает роман сейчас. Ну и подумаешь, дорого, зато о нормальных людях почитает. В магазине ей были рады, как и любой другой покупательнице подобной литературы. На улице вовсю разгулялось лето, территорию университета начали заполнять адепты молодые, радостные и не очень, серьезные и легкомысленные, но живые и настоящие. По сравнению с ними Ирри ощутила себя ворчливой старухой и это окончательно поставило точку на хорошем настроении. Вот какого демона ей так не везет?!
Роман. Хороший роман — это целая история, заставляющая переживать, волнующая и оставляющая после себя ворох эмоций. Этот роман был великолепен.
А потом снова началась работа. Бумаги. Люди. Объяснения. Бумаги. Списки. Очередные объявления, теперь о дополнительных занятиях. Приказы на все что можно и нельзя, ответы на странные письма и пересылка макулатуры дальше.
И вдруг однажды во время обеда рядом, за соседним столом, устроился аристократичный адепт с первого курса. Спесь. Надменность. Опасение показаться смешным и опозориться. В таком возрасте это страшнее смерти. Да, Ирри не понимала, но многое помнила.
Злые насмешки явно знакомых по школе, равнодушные и пренебрежительные ответы. Маска, за которой привык прятаться от большого и страшного мира, как это знакомо. Хотя сравнивать себя с этим породистым ребёнком в тьма знает каком поколении странно. Наверное, особенность логики — поиск того, кому хуже, чтобы было, о чем переживать.
— Это всегда так, — сказала Ирри, стоило остальным отойти.
— Метресса?
— Новое место вызывает настороженность, ваши знакомые тоже так себя вели в прошлом году.
— Не понимаю, к чему это все.
— Наверное, попытка сказать что-то хорошее. Все наладится. Честно. В пятнадцать я думала, что умру от стыда, глупость тогда совершила, но с тех пор прошло два десятка лет и ничего, жива до сих пор.
— Благодарю, — чопорно отозвался адепт.
— Знаете, совет не принимать близко к сердцу разумный и полезный, но тот, кто может так реагировать, в нем не нуждается. Понимаю, мои слова ничем не лучше, простите за вмешательство.
— Ничего, понимаю. Вам… тоже не хорошо?
— Наверное. Я аспирант зомби-кафедры, у которого отобрали идею. Что мне там делать теперь, непонятно.
— Займитесь чем-то еще, — легко посоветовал первокурсник.
— Я слабый маг, теоретик, из меня даже нормальный бытовик не вышел, ни некро, ни темного дара даже в помине нет. Что я буду там делать — конструировать зомби, пропалывающего морковку? — огрызнулась Ирри на такой простой совет.
— Как вариант. Этим еще никто не занимался, там тоже требуется создание чего-то нового и полезного, ваш зомби для прополки — отличный вариант.
— Спасибо за идею.
— На самом деле подумайте. Не понравится, уйдете…
— И идею снова кто-то заберёт. Отличный план, но простите за жалобы. Хорошего дня.
— И вам, метресса.
Ирри ушла и не видела, как адепт задумчиво посмотрел ей вслед, покрутил на пальце родовой перстень и отправился к столу для грязной посуды. Пока здесь все было странно.
После обеда ректор пропал вместе с попечителями, повалившими косяками. Столько аристократически-надменных лиц и таких разных глифов Ирри не видела ни разу. А от обилия артефактов аж нехорошо становилось. И не сказать, что их было много на каждом конкретном человеке, но общее ощущение и подавляющий фон возникали весьма специфические.
К счастью, ненадолго, адепты-первокурсники стали прибывать массово, насколько это применимо к темным направлениям. Потом заглянул Абха и, осмотревшись, гордо поставил на стол Ирри что-то в свертке. Большое и массивное.
— Это?
— Открывайте, — кивнул некромант и его голос аж зазвенел от предвкушения.
Ирри развязала веревочку и… опешила. На куске ткани лежала голова единорога. Точнее, череп лошади с костяным рогом изо лба.
— Ты гений!
Ирри не удержалась и ринулась обнимать довольного и сияющего парня. Тот не возражал и даже не отмахивался, радостно улыбаясь.
— Что бы подобное значило? — сухой холодный женский голос, вызывающий мурашки по коже.
В дверях стояла статная аристократка со стальным взглядом в шикарном темно-бордовом глухом платье.
— Явление единорогов в мир!
Ирри отошла в сторону, позволяя полюбоваться на череп. Дама явно опешила, буквально на мгновение она изменилась в лице, после чего, снова став прообразом статуи, вошла. Следом просочилась пара охранников, умудряясь растворяться в пространстве.
— Прелестно, прелестно, — произнесла она задумчиво, рассматривая череп. — Как вас зовут, мастер?
— Адепт Абха Фора, мастер, — представился он с полупоклоном.
— Прелестно, — повторила дама. — Курс?
— Восьмой.
— Понятно, большая практика в следующем году, — кивнула она. — Я запомню, — и, повернувшись к Ирри, заметила. — И все же закрывайте дверь при выражении чувств.
— Непременно, мастер, — кивнула Ирри. — Спасибо за понимание.
Царственный кивок и дама удалилась. Ирри выдохнула и прижала к себе череп.
— Он великолепен!
В течение двух часов великолепие единорога оценили все посетители учебной части. Работы было как обычно много, одних только приказов требовалось оформить миллион, зато Прелесть — тайная кличка черепа — позволял примириться с жестокой реальностью.
Гомон в коридоре и опешивший ректор, зашедший в кабинет.
— Добрый день.
— Добрый… Это что?
— Единорог! — гордо ответила Ирри.
— По имени Прелесть? — ирония из менталиста так и сочилась.
— Ведь похож? — с умилением посмотрела она.
— Действительно… Я одолжу вашу… Прелесть?
— Да, только с возвратом, я к нему привыкла.
— Разумеется.
Ректор вышел, забрав череп. Его голос, сообщающий о крайне талантливых адептах, прозвучал громко и внушительно. Прелесть определенно создала ажиотаж и вызвала должное внимание к своей персоне, если так можно сказать про череп. Толпа ушла дальше, а Ирри, оценив иронию происходящего, вернулась к бумагам, рабочий день был далек от завершения.
На вопрос, почему тренировки с утра, Ирри пришлось отвечать еще десяток раз, пока она не вывесила соответствующее объявление. После этого начались иные вопросы и просьбы.
К вечеру заглянул декан некрофакультета с Прелестью и сообщением, что забирает череп с собой. На факультете устроят стенд. Уже перед самым завершением
