Брэдли Дентон - Крутая медь
– Не получите мою тубу, – сказала она по-испански.
Да и испанский знать было не обязательно. Было понятно, что если Бобби и Карлос попытаются уехать с «Гроницем» в машине, у них на загривке повиснет дикая кошка весом в сорок килограммов с надписью «Крутая медь» на спине.
Эта девочка мне определенно нравилась.
Но Карлос глядел мимо Мэрайзы. Он и Гаррет напряженно глядели друг на друга, как разозленные петухи.
– Скажи своей ученице, что я не знаю испанского, – сказал Карлос. Слово «ученица» он выплюнул, будто комок дерьма летучей мыши.
– Шла бы ты внутрь, Мэрайза, – сказал Гаррет.
– Они забрали «Грониц», – ответила девушка.
– Они его не заберут. Иди внутрь, к мисс Оуэнс и остальным, а я все улажу.
Мэрайза медленно попятилась, не сводя взгляда с Карлоса. Потом развернулась и ушла в дом. Гаррет закрыл дверь.
Я слегка расслабился.
Гаррет вздохнул.
– Чарли, не понимаю, о чем ты думаешь, хватаясь за этот идиотский револьвер. Его впору Йосемитскому Сэму носить.
Карлос, он же Чарли, вспыхнул.
– А ты всегда хотел быть Багзом Банни, – сказал он. «Судья» все еще был у него в руке, но рука задрожала.
Бобби Тон прокашлялся.
– Это, Карлос, мне кажется, что ситуация переросла из деловой встречи в нечто иное. Если у тебя некая личная вражда к этому джентльмену, я попрошу тебя вернуть мне «Судью». Оружие полезно, когда надо настоять на своем, поэтому я с радостью его тебе одолжил. Но в бизнесе нет места личной неприязни.
Он протянул руку.
Я едва не присвистнул. Бобби Энтони, такой, каким я его знал, когда сам ребенком был, носил пистолет калибра .25 в заднем кармане и возил ружье под сиденьем своего «Интернешнл Харвестера». Я мог бы и догадаться, что к старости он решил объединить два оружия в одном. А еще догадаться, что парень, который одевается и разговаривает, как Карлос, вряд ли станет заводить себе «Судью».
У Чарли-Карлоса на лице появилась боль, будто партнерша в танце наступила ему шпилькой на подъем ноги. Но он крутанул «Судью» на пальце, перехватил за ствол и протянул Бобби Тону.
Взяв револьвер, Бобби крутанул барабан и прищурился, глядя на патроны. Заткнул оружие за пояс и кивнул в сторону Гаррета.
– Приступайте, выясняйте все, что хотите выяснить. Тогда, возможно, и у меня будет другое предложение. Сложное оказалось предприятие, но я слишком много времени и сил в него вложил, чтобы просто так уйти.
Я чувствовал себя точно так же. Будто я и Бобби Тон из одного теста слеплены. Он сходил в тюрьму, я – в Техасский университет, но есть те, кто считает, что большой разницы тут нет.
Гаррет шагнул к Чарли-Карлосу, тот сделал шаг назад и едва не свалился с крыльца. Гаррет остановился и покачал головой.
– Слушай, Чарли, мне плевать на деньги, – сказал он. – Не знаю, как ты узнал пин-код, и ладно. Я просто рад, что ты снова в Техасе. И не думал, что ты когда-нибудь домой вернешься.
Я слегка позавидовал Чарли. Насколько я знал, никто не обрадовался тому, что я домой вернулся. А я ведь даже ни у кого банковский счет не взламывал.
– Мне пришлось, – мрачно ответил Чарли. – Калифорния уже не та, что раньше. Техас – то место, где мне сейчас лучше всего играть мою музыку. Я собираю свою группу, Дэвид. Потусовался в Бахе с реальными парнями, научился играть реальную музыку.
– Правда? Тогда скажи что-нибудь по-испански, Чарли.
Чарли надулся.
– Нет. Знаешь, почему? Если ты не певец, реальным парням плевать, какие слова ты сказать умеешь. Важно, какие ноты ты сыграть можешь. Так что, пока ты торчишь в школе, уча детей играть гаммы и марши, я буду создавать реальную музыку в реальном мире и для реальных людей.
Он ткнул себе пальцем в грудь.
– Больше никакого второго места в ряду и фибергласса.
Гаррет разозлился.
– Значит, ты решил нарушить завещание мамы, покупать и продавать инструменты, украденные в школах? Инструменты, которые были куплены, в первую очередь, на мамины деньги?
– Мама оставила деньги на то, чтобы помогать музыкантам, – ответил Чарли. – А не только школьным оркестрам. И ты должен был советоваться со мной. Однако сделал все сам. Я выражаю свое несогласие.
– Погодите-ка, – вмешался Бобби Тон. – Вы тут говорите, типа, что у вас одна мать? Мне кажется, это невозможно, с точки зрения цвета.
Я едва не заговорил, так мне хотелось выговорить ему за грубость, но решил, что это тоже будет грубостью.
Гаррет едва глянул на Бобби.
– Не ваше дело, – сказал он. И снова поглядел на Чарли. – Ты действительно хочешь получить желаемое, воруя у детей?
У Чарли скривилась верхняя губа.
– У детей, которым и так плевать. Если бы им плевать не было, они бы сами не принялись продавать школьные инструменты.
– Эти ребята не из оркестра, – сказал Гаррет. – А ребята из оркестра пытались позвонить мне сразу, как узнали, что происходит. Но у меня… у меня телефон был выключен. И они сделали то, что сочли наилучшим. И не позвонили шерифу, потому что не хотели, чтобы их друзья в тюрьму попали, за что ты должен быть им благодарен.
– Новая подружка? – спросил Чарли. – Обычно так и бывает, когда ты кому-то нужен, но предпочитаешь заняться чем-то получше.
О да. Они точно братья.
– Я пытаюсь сказать тебе, что ребята из оркестра ничего не крали, – возразил Гаррет. – Плохого они сделали лишь то, что попытались защитить пару здоровых дурней из белой швали родом.
Из дома послышались протестующие крики. Донни и Тайлер явно не были согласны с такой характеристикой. Будучи сам из той же породы, я, тем не менее, не мог не согласиться с точностью определения.
Бобби Тон прокашлялся.
– Простите, сэр, но мне тоже кажется, что это оскорбительный термин.
На этот раз Гаррет даже не поглядел на него.
– Скажите, что вы никогда не использовали аналогичный, говоря про черных, и я извинюсь.
Бобби почесал подбородок.
– Принято, – сказал он. – Но ближе к делу. Ребята, вы со своим дерьмом разобрались, чтобы мы могли завершить сделку?
Гаррет повернулся к нему.
– Неужели не понял? Сделки не будет. Ты и Чарли достаете тубу «Грониц» из вашей машины, а потом возвращаете сузафон «Конн». И даете деньги на новый раструб для «Кинга». Взамен – никто не отправится в тюрьму.
– И что мне потом делать? – спросил Чарли.
Гаррет повернулся обратно.
– Ты мой брат. Оставайся у меня. Верни деньги, какие еще остались. С этого и начнем.
– На твоих условиях, – сказал Чарли и язвительно фыркнул. – И никакой группы у меня.
– Как я уже сказал, с этого начнем.
Бобби Тон встал между ними, щелкнул языком и вытащил из-за пояса «Судью».
– Из того, что я слышу, я понял, что вы двое между собой все решаете, а я ни с чем остаюсь. Ни от сегодняшней сделки, ни от дальнейшей перепродажи. Я так старался не жадничать, поскольку для меня это новый бизнес. Рад был роли посредника, на соответствующей оплате.
Гаррет поглядел на револьвер.
– Могу за труды семьдесят шесть долларов дать, – сказал он. – Больше с собой нет.
Бобби держал «Судью» стволом вниз, но взвел курок.
– Семьдесят шесть баксов? – переспросил он. – У человека с благотворительным счетом в банке, и все такое? Нет, мне нужно не меньше тысячи, чтобы освободить тубу из заключения в этом минивэне.
Он снова почесал подбородок свободной рукой.
– На самом деле тысячу просто за то, что я уйду, не пристрелив тебя. А пристрелить придется обоих, чтобы меня в расизме не обвинили. Одна тысяча долларов. А потом можете делать все, что вам вздумается, с тубами, сузафонами, стеклянными гармониками, мать их, и что там еще у вас есть.
Чарли поглядел на него.
– Ты знаешь, что у меня сегодня только пять сотен. Здесь на крыльце тысячи долларов нет.
Бобби Тон поднял револьвер.
– Тогда кто-то из вас пойдет и найдет их.
– Или ты получишь пятьсот семьдесят шесть долларов прямо сейчас, – сказал Гаррет.
Бобби, похоже, не услышал это предложение. И начал покачивать стволом револьвера, переводя его с Чарли на Гаррета и обратно.
– Эни, Мини, Майни, Мо, – сказал он.
Открылась дверь, и вышла Элизабет. У нее в руке был мобильный, и она глядела на Бобби Тона.
– Хочешь, чтобы шериф тут оказался? – спросила она.
– Элизабет, нет… – со стоном начал Гаррет.
Бобби перестал качать «Судьей» и слегка опустил ствол. И поглядел на Элизабет иронически.
– Мэм, никто из службы шерифа не попадет сюда быстрее, чем за тридцать минут. Если вы решили потревожить меня тем, что собираетесь обвинить меня в противозаконных действиях, что ж, мне придется просто пристрелить вас всех, чтобы это предотвратить.
Я снова напрягся. Бобби Тон не знает, что я здесь. Если колени не подведут, я смогу на него наброситься, прежде чем он среагирует. Или не смогу. Я собрался мысленно кинуть монетку.
