Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич
До свидания, милый, бесценный друг мой. Всем сердцем
Вас любящая
Н.. ф.-Мекк.
Р. S. Получили ли Вы мое письмо с itineraire?
145. Чайковский - Мекк
Браилов,
18 мая 1878 г.
1878 г. мая 18 - 19. Браилов.
Четверг.
Написав Вам вчерашнее письмо, пошел побродить кругом дома. Ах, как хорошо, как привольно у Вас! Солнце уже село, и на обширном лугу перед главным въездом палящую жару дня сменила вечерняя прохлада. В воздухе носились ароматы сирени и скошенного где-то сена. Майские жуки нарушали тишину своим басом, соловьи пели, издали доносилась песнь. Что за прелесть! Часов в девять приехал мой Алексей, как раз в то время, когда я ужинал. Весь остальной вечер посвятил подробному рассмотрению имеющихся у Вас нот и музицированью. Между прочим, с большим интересом проиграл трио Направника. В последней части меня поразило учиненное им похищение чужой собственности. В ней вторая тема нота в ноту заимствована у Вашего покорнейшего слуги:
1. У Направника.
Даже в том же тоне! Впрочем, это обстоятельство нисколько не мешает интересу всего сочинения. И гениальным людям (Моцарту у Генделя, Бетховену у Моцарта) случалось иногда быть похитителями чужих тем. Трио Направника написано очень талантливо, живо, с мастерством.
Перед сном долго сидел у открытого окна, вдыхая чудный свежий воздух, прислушиваясь к массе ночных весенних звуков, которым даже неистовое кваканье лягушек не мешает быть обаятельными. Сегодня, отлично выспавшись, долго бродил и гулял по саду. Скоро начнут цвести розы: на кустах огромная масса бутонов. Потом играл. В первый раз в жизни пришлось мне просмотреть такое множество скрипичных концертов, как сегодня. Из рассмотренных всего больше мне нравится концерт Антона Рубинштейна, особенно первая часть. В установленное время обедал. Какой милый Ваш дворецкий! Он не только необычайно услужлив, но деликатен, предупредителен. Между тем, это не та лакейская предупредительность и вежливость, от которой как-то неловко и совестно. Напротив, в его услугах как будто чувствуется, что он преданный Вам человек, искренно желающий за Вашим отсутствием быть представителем Вашего гостеприимства. Через час поеду в малый лес у Тартаков.
7 часов.
Только что возвратился с поездки в лес. Мне показали место, где Вы обыкновенно пьете чай и куда я непременно еще раз отправлюсь, на этот раз уж с чаем. Оттуда я обошел кругом весь лес. Что за прелесть, что за наслаждение вся эта прогулка! Как прекрасен этот лес с его тенистыми тропинками, с его густой растительностью! Под вечер, должно быть, очень хорошо, усевшись на Вашем месте, в виду реки и противоположного берега, пить чай и отдыхать от прогулки. Непременно это сделаю. Я забыл Вам сказать, что утром сегодня, гуляя по саду, я полюбопытствовал войти в какие-то ворота, потом перелезть через канаву и был вознагражден за это. Передо мной открылся маленький квадратный лесочек, который, по расспросам, оказался местом, где прежде были строения и сад ксендзов, как выразился старичок-сторож, Я немедленно пошел туда и был совершенно восхищен этим местом. В двух шагах от дома тенисто, уютно, словом, это будет, кроме сада, местом моей ежедневной утренней прогулки. Заходил я также оттуда посмотреть на монастырь; церковь просторная, чистая. но особенного интереса не представляет. Чтоб не надоедать Вам письмами ежедневно, я докончу это письмо завтра. Спасибо, друг мой, за массу чудных, сладких ощущений, испытываемых здесь мною ежеминутно.
Пятница, 19 мая.
Сейчас вернулся с поездки в лес у Владимирского фольварка. Обошел его во всех направлениях и сходил к реке, как раз против скалы. Из трех виденных мной любимых мест затрудняюсь которому отдать предпочтение. Везде хорошо, но вчера я едва ли не еще более наслаждался, чем сегодня. Несколько раз мне приходила в голову мысль, что как ни хорошо у Вас в Сокольниках, а все-таки жаль, что лучшую часть лета, т. е. май. Вы не живете здесь. К Вашему приезду сирень, которая здесь как-то особенно хороша, уже отцветет. Впрочем, к тому времени зато зацветут розы.
Сегодня утром я начал писать начисто скрипичные пьесы, которые оставлю здесь у Вас.
Les diners et les soupers que Marcel me sert, sont de vrais festins de Balthazar [Обеды и ужины, которые мне подает Марсель, - настоящие пиры Валтазара.].
До следующего письма, дорогой друг и моя гостеприимная, милая хозяйка.
Ваш П. Чайковский.
146. Чайковский - Мекк
Браилов,
21 мая 1878 г.
Моя браиловская жизнь приняла уже правильный и равномерный ход. Утром после кофе иду гулять в сад и, обойдя его, вхожу в маленькие деревянные ворота, имеющиеся в стене, приблизительно против конюшен, перелезаю далее через ров, и передо мной невдалеке открывается тот одичалый сад, где некогда разгуливали ксендзы и который сделался теперь очаровательным, уютным, тихим уголком, населенным всякого сорта птичьим народом, среди которого перекликания иволги и щелканье соловья выделяются самым очаровательным образом, где, должно быть, несмотря на близость, никто никогда не бывает, ибо дорожки заросли так густо, зелень так свежа и чиста, что можно себя вообразить где-нибудь в далеком лесу. Здесь я сначала хожу, а потом сажусь где-нибудь в густой тени и провожу таким образом около часу. Ни с чем нельзя сравнить эти минуты уединения среди зелени, цветов, когда прислушиваешься и присматриваешься к той органической жизни, которая проявляет себя хоть и молчаливо и без шума, но громче говорит о беспредельности и бесконечности, чем грохот мостовых и вся суета городской жизни. В одном из Ваших писем Вы говорили мне, что я не найду в Браилове Gorges du Chauderon и т. п. Мне их не надо. В них более пищи для любопытства, чем для сердца и воображения, больше англичан, чем птиц и цветов, больше усталости, чем наслаждения. Никогда за границей, среди самых разительных красот роскошной южной природы я не находил тех мгновений святого восторга, восторга от созерцания природы, которые выше даже наслаждений искусством; впрочем, я уже не раз говорил Вам об этом.
Нагулявшись, возвращаюсь домой и пишу скрипичные пьесы. Одна уже вполне готова. Если не ошибаюсь, она Вам понравится, хотя есть места, где аккомпанемент довольно труден, и я боюсь, что Вы будете сердиться на это. Остальные две будут совсем нетрудны.
Ровно в час Марсель зовет меня в столовую, где среди изящно убранного стола красуются всегда два огромных букета, что всякий раз меня ужасно радует. Тут происходит le premier festin de Balthazar [первый пир Валтазара.]. Я всякий раз немножко конфужусь и стесняюсь, сидя один за столь большим и великолепно сервированным столом. Но Марсель такой ласковый, гостеприимный, предупредительный, что к концу обеда я опять как дома. Потом гуляю по саду, читаю, пишу письма. Около четырех с половиной часов отправляюсь кататься и иногда беру с собой Алексея, который в совершенном восторге от всего, что он здесь видит. Вчера я был в заводе. Такого грандиозного завода я еще никогда не видал. К счастью моему, завод еще работает: производится переварка. В то время как, разинувши рот, я стоял внизу, любуясь на две бывшие в ходу главные машины, ко мне подошел джентльмен, отрекомендовавшийся директором завода. Я именно этого побаивался, но, когда из уст его вылетело слово “гpаф”, я совсем сконфузился. Этот граф был чрезвычайно любезен и чрезвычайно обязательно показал мне завод во всех подробностях, объясняя значение каждой машины и каждого аппарата. Граф сказал мне, что заводу предстоит блестящее будущее и что доходы будут очень велики. “Твоими бы устами мед пить”, подумал я. Не могу удержаться, чтоб не сосплетничать. Граф сообщил мне, что в прошлом году завод дал Вам совершенно чистого дохода 86 тысяч. Я немножко удивился.
Оттуда я поехал в Людовский лес, в котором, к сожалению, не пришлось гулять, ибо едва мы приехали, как налетела туча, пошел дождь, и нужно было поспешить домой. Вчера, по причине дождя, мне не пришлось бродить по лугу, находящемуся перед домом, но все предыдущие дни я это делал во время солнечного заката. В этот час дня я люблю открытые места, и луг этот, окаймленный деревьями, сиреневыми кустами, речкой, представляет очаровательную вечернюю прогулку.
