Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич
У нас опять тепло, погода чудесная, солнце греет великолепно, только очень грязно; в Вене далеко не так хорошо содержат улицы, как в Париже. Это время не было никаких концертов, так как теперь карнавал, то всё балы происходят, во всех сословиях, во всех корпорациях, во всех цехах, словом, всюду; на каждой улице Вы только и читаете объявления о балах и маскарадах. Читали ли Вы, дорогой мой, что молодой пианист d'Albert играл в Париже у Colonne в Chatelet и имел небывалый успех? Я предполагаю, что это потому только, что у него французская фамилия, так как талантов французы ценить не умеют, а драпируются патриотизмом, так что, если бы его фамилия была не d'Albert, a, положим, хоть Albrecht, то eго бы приняли холодно. Не люблю я этих французов; я очень люблю Париж, но французов терпеть не могу, из всей французской нации я люблю только четырех человек, это: George Bizet, Alphonse Daudet, Maximilien Robespierre и St-Just, и то на Daudet я сердита за его “Sapho”.
Будьте здоровы, дорогой мой, милый друг. Всею душою горячо Вас любящая
Н. ф.-Мекк.
Будет ли Ваша Третья сюита перекладываться в четыре руки для фортепиано?
260. Чайковский - Мекк
Москва,
28 января 1885 г.
Милый, дорогой друг мой!
Перевод получил и приношу чувствительнейшую благодарность. Кажется, поиски мои наконец увенчались успехом. Я нашел нечто, вполне подходящее к моим требованиям, а именно, небольшой, хорошо выстроенный дом под г. Звенигородом, среди необыкновенно красивой местности, на берегу Москвы-реки, с садом. Сообщение с Москвой по железной дороге и пятнадцать перст по шоссе. Мне предлагают купить его с рассрочкой, и так как цена вполне подходящая, то я, вероятно, и куплю его, но благоразумие заставляет меня сначала на один год нанять его, дабы узнать, нет ли каких неудобств и скрытых недостатков. Сегодня я еду осматривать дом и, судя по виденным мною рисункам и планам, решу дело, вероятно, очень скоро. Так как нужно будет весь дом меблировать и устраивать, а я этого не умею, то поручу всё это Алексею, а сам уеду на месяц или полтора и возвращусь уже в готовый дом. Хорошенько не решил еще, куда ехать, но необходимо где-нибудь уединиться для работы, и весьма может статься, что поеду в Италию.
Моя московская жизнь до крайности утомила меня. Не имею времени ни для работы, ни для чтения, а только с утра до вечера или принимаю гостей у себя, или сам принужден у кого-нибудь быть. Колю и Анну вижу мало. Они совершенно здоровы и веселы.
Когда будет решен мой отъезд, сообщу Вам свой адрес. Я вел переговоры о либретто будущей оперы, и, кажется, это дело у меня устроится с писателем Шпажинским.
Будьте здоровы, дорогая моя!
Беспредельно преданный
П. Чайковский.
Надеюсь, что Вы получили мои письма о семействе Давыдовых.
261. Чайковский - Мекк
[Москва]
3 февраля 1885 г.
Милый, дорогой друг!
Вся эта последняя неделя прошла для меня в мучительной нерешительности и колебаниях относительно своего будущего жилья. Дом, который мне предлагали нанять или купить и о котором я уведомлял Вас в своей телеграмме, оказался никуда негодным. Мне обещали там и великолепный вид, и большой сад, и близость реки, - и ничего этого не оказалось. Я испытал столь сильное разочарование в своих поисках за домом, что решил, было, уехать за границу и даже запасся для себя и Алексея паспортами, но какой-то неизъяснимый страх перед предстоявшим путешествием охватил меня так сильно, какая-то непонятная тоска так убийственно душила меня, что вчера я принял героическое решение и послал Алексея нанять дачу, о которой слышал, что она стоит в красивой местности и снабжена мебелью, посудой и всем, что нужно. Завтра я уезжаю в Петербург, через неделю всё будет готово, и я перееду надолго в свое жилище, по-видимому, очень удобное, но, кажется, слишком большое для меня. Дача эта находится в селе Майданов е, в двух верстах от города Клина. В доме масса комнат, отлично меблированных; при доме великолепный парк, вид из окон очень красивый. Вообще жилье будет, кажется, очень приятное, но меня пугает огромная масса комнат, которые придется отапливать в течение зимы. Вообще дом немножко слишком роскошен для меня. Как бы то ни было, но год придется там прожить, а если окажется, что содержание его превышает мои средства, успею найти в течение года что-нибудь более подходящее.
Благодарю Вас от всей души, дорогая моя, за гостеприимство, оказанное мне Вами в Москве.
Будущий мой адрес следующий: Московской губ., гор. Клин, оттуда в село Майданово.
Простите, бесценный друг, за недостаточность и бестолковость письма. Я донельзя утомлен московской жизнью. Дай Вам бог здоровья и всякого благополучия, Ваш, безгранично преданный
П. Чайковский.
262. Мекк - Чайковскому
Вена,
4 февраля 1885 г.
Милый, дорогой друг мой! Не знаю, застанет ли Вас в Москве еще мое письмо, и потому пишу только несколько слов. Письмо Ваше с характеристиками я получила, дорогой мой, и тотчас по прочтении сожгла, для того чтобы случайно не попало никому в руки.
Я очень буду рада, милый друг мой, если Вы, наконец, устроитесь по своему желанию, но только я боюсь, что жизнь в деревне зимою покажется Вам невозможною, в особенности, если надо ехать пятнадцать верст от станции железной дороги, и потому Вы очень хорошо делаете, что хотите сперва нанять и сделать испытание такой жизни. Я, например, не люблю и боюсь людей, но я не могу выносить жизни в деревне зимою не только в наших русских убогих, занесенных снегом деревнях, но даже и в прелестной Франции, в такой деревне, как мой Chateau Belair; мне слишком жутко зимою, и вот в нынешнем году я и не поехала туда. Я постоянно ратую с моею Сашею за то, что она живет зимою в деревне, я нахожу это совсем противоестественным для человека развитого, но она любит хозяйство, любит земскую деятельность, к тому же, ей надо прежде всего, чтобы были здоровые у нее дети, а тогда и всё хорошо.
У нас сильно чувствуется приближение весны, среди дня солнце греет так горячо, что я совсем в восторге, а Влад[ислав] Альб[ертович] (который находится теперь по моему поручению в Belair) пишет, что там еще теплее. Я в нынешнюю зиму второй раз посылала его в Belair, это очень мешает его композиторским занятиям, по что мне делать: мне некому поручать еще такие дела. Сашок должен заниматься, чтобы окончить свое образование, и занимается усердно, а больше при мне никого и нет. С отъездом моего милого Волички у нас стало так тихо и скучно; бедной Милочке не с кем бегать и шуметь, и всем нам без него грустно.
Я хотела бы в начале апреля вернуться в Москву, но боюсь, что еще реки не освободятся от льда и земля не высохнет. Я, вероятно, поеду на Петербург, чтобы повидать тамошних детей.
Будьте здоровы, мой милый, несравненный друг. Всею душою неизменно Вас любящая
Н. ф.-Мекк.
263. Чайковский - Мекк
С.-Петербург,
10 февраля 1885 г.
Милый, дорогой друг!
Провел уже около недел,и в Петербурге в ожидании телеграммы от Алексея, который должен известить меня, что всё в Майданове готово, и я могу переехать. Еще в Москве меня начала преследовать особого рода головная боль, которая случалась и прежде, когда нервы мои приходили в окончательное расстройство. Боль эта, похожая на зубную невралгию, здесь довела меня до такого состояния, что минутами я просто с ума сходил. На сей раз поневоле пришлось отказаться как от приема гостей, так и от всяких посещений, за исключением ближайших родных. Заниматься я тоже вовсе не могу и даже это письмо пишу с напряжением и усилием. К счастью, скоро мне предстоит спокойствие, одиночество и свобода, а мне только это и нужно, чтобы в два-три дня совершенно поправиться.
