Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич

133. Чайковский - Мекк

Москва (Подушкино),

1883 г. июня 1 - 8. Подушкино.

1 июня 1883 г.

Прежде всего позвольте, дорогая моя, выразить Вам радость мою по поводу помолвки наших милых, близких нашему сердцу детей. Теперь, когда этот вопрос решен, я могу признаться Вам, что Анна немножко смущала и беспокоила меня, и я даже имел с ней зимой переписку по этому поводу. Коля был ей всегда очень симпатичен, она сознавала, что для нее будет величайшим счастием быть его женой, но, по всей вероятности, этот мальчик не совсем подходил под то идеальное представление супруга, которое ее головка носила в себе. Девочки, такие молодые, как она, обыкновенно мечтают о зрелом, мужественном человеке и на юношей смотрят свысока. Вероятно, от этого Анна, любя всей душой Колю и сознавая себя счастливой, всё-таки как бы сожалела о ;чем-то и как-то нерешительно отдавала свою судьбу в его руки. Я ей предсказывал, что отношение ее к Коле совершенно изменится и она вполне отдаст ему свое сердце, как только привыкнет к мысли, что он, именно он и никто другой не может быть ее будущим мужем. И вот теперь, когда дело окончательно решено, она пишет мне следующее: “Ужасно хорошо стало жить теперь на свете всякие страхи, всякие сомнения - всё исчезло”. Письмо, в котором находятся эти слова, написано ими обоими. Оно дышит полнотою юношеского счастья, самою горячею взаимною любовью, и нельзя не быть глубоко тронутым, читая его. Безмерно радуюсь этому и поздравляю Вас, дорогой друг мой. Я убежден, что, будучи вполне успокоен на этот счет, Коле будет теперь легко докончить с успехом свое ученье.

Вот уже третий день, что я нахожусь в Подушкине у брата. Местность здесь восхитительная: холмистая, лесистая; купанье превосходно и тишина полнейшая. Я как ребенок наслаждаюсь всеми этими прелестями, и вчера буквально целый день пространствовал по лесам, окружающим усадьбу, в которой мы живем. Свидание с братом и женой его доставило мне большое удовольствие. Они совершенно счастливы, и это семейное счастье самым благотворным образом повлияло на Анатолия. Он сделался гораздо покойнее; суетливость исчезла, видно, что жена и дочь внушают ему глубокое, прочное чувство любви, и я начинаю надеяться, что чувство это не эфемерное, что он способен быть счастливым семьянином. Дочка их - прелестный здоровый ребенок. Я очень рад, что нахожусь среди них, но при мысли о Каменке сердце сжимается. Все тамошние выражают в своих письмах глубокое сокрушение, что я не живу лето с ними. Это меня трогает, и, несмотря на всю неприглядность и безотрадность Каменки, очень часто мне хочется очутиться там в своей комнатке, во всей той обстановке, к которой я давно привык, и среди всех этих милых людей.

Безгранично благодарен Вам, дорогой друг, за приглашение пожить в Плещееве. Конечно, я им воспользуюсь и с наслаждением помышляю о жизни в Вашем доме. Алешу моего я нашел совершенно здоровым. Всё лето, осень и зиму он проживет при мне и только в марте должен будет явиться в полк и прослужить еще несколько месяцев. Вы можете себе представить, как мне приятно теперь иметь при себе этого милого моему сердцу слугу и, вместе, верного и преданного друга! С ним жить в Плещееве мне будет невыразимо приятно. Не люблю далеко заглядывать в будущее, но мне кажется, что часть зимы я проведу в Каменке, а другую, большую, в Плещееве. Заранее знаю, что присутствие Тани отравит мне удовольствие пребывания в Каменке, но зато я. так люблю жить в обществе остальных членов семьи, и мне так больно было бы огорчить их решительным отказом приехать хоть на время. Ужасно хотелось бы мне увидеть теперь Колю и Анну вместе. Быть может, я найду возможным летом побывать там в то время, когда и Коля там будет.

8 июня.

Третьего дня я видел Колю. Он сообщил Мне грустные известия, касающиеся Вас. Вам теперь не до писем, дорогая моя, и я чувствую себя неспособным говорить что-либо о себе. Могу только сказать Вам, что никто живее меня не принимает участия в Ваших радостях, так же как и в горестях, ибо люблю Вас, друг мой, всей силой души моей. Молю бога, чтобы он сохранил Вас, поддержал бы в горестях, если суждено Вам быть постигнутой ими, и дал Вам силы еще много лет жить для счастия стольких людей.

Бесконечно любящий Вас

П. Чайковский.

Адрес: Смоленская жел. дор., близ Москвы, ст. Одинцов о, оттуда в село Подушкино.

134. Чайковский - Мекк

Милый, бесценный друг!

Подушкино,

15 июня 1883 г.

Я мог бы сказать, что совершенно доволен своей жизнью в теперешней обстановке, если б не мысль о Вас, которая никогда не оставляет меня. Знаю и чувствую, что Вы огорчены, встревожены, больны физически и нравственно, сокрушаюсь, что бессилен отвратить от Вас тревоги и беспокойства, и остается только молить бога за Вас, дорогая моя! Это я и делаю постоянно. В молодости своей я часто негодовал на кажущуюся нам несправедливость, с которою провидение распределяет среди человечества счастье и несчастье. Впоследствии, я дошел понемногу до того убеждения, что мы с нашей земной, ограниченной точки зрения не можем понимать целей и поводов, которыми руководится божественная мудрость, ведущая нас по пути жизни. Посылаемые нам бедствия и страдания не суть бессмысленные случайности; они нужны для нашего же блага, и как бы это благо ни было далеко от нас, но когда-нибудь мы узнаем и оценим его. Опыт уже научил меня, что даже в этой жизни весьма часто конечный результат многих страданий и горестей - благо. Но кроме этой жизни, быть может, есть и другая, и хотя ум мой не постигает, в какой форме она проявится, но сердце, инстинкт, непобедимое отвращение к смерти (понимаемой в смысле окончательного прекращения бытия) заставляют меня верить в нее. Быть может, только там поймем всё то, что здесь нам казалось непостижимо несправедливым и жестоким. А покамест мы можем только молиться, благодарить, когда бог посылает нам счастие, и покоряться, когда нам или дорогим и близким нашим приходится терпеть горести. Благодарю бога, давшего мне это понимание. Если б его не было, жизнь была бы очень тягостна. Если б я не знал, что Вы, лучший из людей, наиболее достойный счастья, подвергаетесь горестям не по слепому капризу бессмысленной судьбы, а в силу непонятной для ограниченного ума моего божественной цели, то оставалось бы только безнадежное отчаяние и отвращение к жизни. Я научился никогда не роптать на бога, но постоянно молиться ему за близких и дорогих мне людей.

Про себя скажу Вам, дорогой друг, что я весьма доволен своим пребыванием в Подушкине. Местность, как, вероятно, Вы узнали от Коли и Саши, в самом деле восхитительная. Согласие и взаимная любовь между братом и женою его радуют меня. Признаюсь, я не ожидал от брата, что он будет таким безупречно-хорошим семьянином. Женитьба его на женщине, оказавшейся очень хорошей, сделала его другим человеком. Он стал покойнее, ровнее, серьезнее. Раздражительность и болезненная суетливость исчезли. Мне кажется, что счастье его очень прочно. Дочка их - прелестный, милый ребенок, которого я уже начинаю нежно любить.

Праздность начинает уже немножко тяготить меня, я достаточно отдохнул и подумываю о новом каком-нибудь сочинении; вероятно, напишу что-нибудь в симфоническом роде. Заниматься было бы мне здесь очень удобно, но одно жаль - у нас здесь постоянно гости, и гости эти не всегда приятные и близкие. Нередко также и нам приходится ездить в гости. К сожалению, я не умею отказывать в просьбах о посещении, да и как отказать, когда, например, приглашает к себе усиленно отец моей belle-soeur? Вчера пришлось ехать к нему с утра в Кунцево, и целый день пропал, а я, как нарочно, был очень расположен к работе. В пятницу я буду в Москве на несколько часов и надеюсь повидаться с Влад[иславом] Альберт[овичем], которому пишу сейчас приглашение приехать ко мне между двумя и четырьмя часами. Очень хочется иметь подробные сведения о Вас, дорогая моя!