Босс для Ледышки
— Андрей Владимирович Волков, — она пыталась говорить строго, ёрзая у него на плече, пока он тащил её, вяло сопротивлявшуюся, наверх. — Так нельзя! Ты… ты представляешь, как это выглядит?
— Да плевать мне, как это выглядит, Миронова. Ты верёвки из меня не вей. Я и так тебе слишком многое позволяю, — проворчал Андрей, заволакивая её в открывшуюся дверь своей квартиры.
Надо сказать, тащить на одном плече эту егозу, а второй рукой пытаться попасть ключом в замочную скважину — не такая уж лёгкая задача. Пора переходить на электронные замки.
Он опустил её на пол в просторной прихожей, закрыл за собой дверь. Всё, теперь она никуда от него не денется.
Они ж всё это время встречались, как школьники — целовались и за ручки держались. Судьба испытывала его на прочность, заставив вкалывать, выравнивая все съехавшие к чертям обязательства по контракту. Он, как проклятый, дневал и ночевал в офисе, да и Женя трудилась не меньше — из-за расширения бизнеса пресс-службе тоже пришлось нелегко.
Но сейчас всё, баста! Даже если завтра ему придётся лететь на деловую встречу куда-нибудь на другой конец Земли, он её уже никуда не отпустит.
И какого чёрта ждал почти месяц, непонятно зачем оттягивая её переезд? Дел-то, как оказалось, на пару часов — сгрести все её вещи, закинуть в машину, а её на плечо и — вжух! — она живёт с ним.
— Нас же могли соседи увидеть! — на её щеках цвели розовые пятна. — Будут ещё думать, что ты сюда какую-нибудь… какую-нибудь лёгкую на подъём девицу притащил!
— Интересная характеристика, — рассмеялся Андрей, вытащил из кармана телефон, набрал нужный номер. — Ребят, вы пока помогите Елене Степановне с сыном. Всем, чем надо. Разгрузите вещи, подключите всю технику. И желательно в магазин заглянуть, если потребуется, окей? А потом подъезжайте. С нашей поклажей разберёмся.
Отключился, сунул телефон в карман.
— Вообще-то не тебе одной тут досадно, — он схватил её за талию и притянул к себе.
— А у тебя что стряслось? — проворчала Женя, всё-таки чуть присмирев.
— Я до сих пор злюсь на тебя.
Серые глаза удивлённо распахнулись:
— На этот раз за что?..
— За то, что мы зря теряем время. Хоть сейчас с твоим переездом. Хоть тогда.
— Тогда?
— В прошлом году. Твой рыцарский поступок заставил меня затормозить. Да что там, въехал в меня, как локомотив на всём ходу, — его пальцы скользнули ей под футболку, погладили по спине, и от того, как у неё при этом дрогнули ресницы, он невольно задержал дыхание. — Когда потом поползли слухи… я хотел заткнуть всем рты и поскорее прекратить все пересуды о том, что ты якобы попала в программу, потому что спала с сыном тогдашнего главы компании.
— О-о-о, — еле слышно протянула она, кивнув. — Спасал мою репутацию? И репутацию фирмы. А себя не пожалел. Значит, всё-таки не только я рыцарствовала?
От того, как она посмотрела на него, дыхание перехватило. Он так привык, что всё переживаемое было исключительно, стопроцентно неразделённым, его личным, в чём-то даже тайным делом… и происходившее сейчас казалось скорее одной из его бесчисленных фантазий, чем реальностью.
Впрочем, сейчас он не собирался зацикливаться на мыслях. Он собирался перейти к делу. И посвятить этому делу всего себя.
Казалось бы, теперь-то уж можно было никуда не спешить. Но, кажется, так могут рассуждать только те, кто ни разу не держал в руках любимую женщину. Не держал её в первый раз — ждущую, горящую тем же огнём, что и ты. Женщину, предвкушающую то же, что и ты.
Без возражений. Без сомнений. Без вопросов.
Минуту назад они стояли в прихожей, минуту после — в его спальне, на простынях. Одежда едва не трещит по швам, летит беспорядочным ворохом на пол. Её глаза широко распахнуты. Знает, к чему всё ведёт. И готова к этому.
Его руки скользят вдоль по её бёдрам вверх, обхватывают за ох какую узкую талию.
И всего этого он лишал себя столько лет…
Волков, ты заслужил своё наказание.
Она молчит, кусает губы, сдерживая рвущиеся наружу стоны.
Он ещё научит её не сдерживаться. Он хочет её слышать. Он хочет знать, что она чувствует, как она чувствует.
Но сегодня… сегодня в нём нет ни сил, не терпения на долгие прелюдии. Не настолько он силён…
— А… Ан-ндрей…
Он целует её в живот, прямо над кромкой трусиков, за которую уже схватились его нетерпеливые пальцы
— М-м-м?
— Я только… я не о-очень-то в этих дела-а-ах!..
Конец её фразы тонет в стоне, когда он касается губами нежной кожи на внутренней стороне её бедра.
Господи, это женщина прикончит его раньше, чем он обретёт свой долгожданный рай.
Наверное, только Мироновой могло прийти в голову что её неопытность его разочарует.
— Очень-то, — успокаивает он, стаскивая с неё последнюю деталь одежды.
