Реквием по любви. Грехи отцов
Не выдержав напряжения, Соня вскочила на ноги и что было сил вцепилась в отцовскую ладонь дрожащими руками:
— Пожалуйста, пап, — прошептала срывающимся голосом, — давай прогуляемся. Поговорим наедине! Там хоть убей! Только без свидетелей.
К счастью, мужчина внял просьбе дочери. Крепко стиснув в ответ ее плечо, быстро оттащил в сторону и быстрым шагом скрылся вместе с ней где-то в темноте.
— И все же, — спустя некоторое время после «внезапного» ухода Алмазовых слезно обратился к Прокурору Андрей, — как погибли мои родители? Мне очень важно это знать!
Борис долго изучал его внимательным взглядом, прежде чем ошарашить:
— Заказ. Убийство Хирурга было заказным! Твоя мать – случайная жертва. Их жестоко избили, а затем усадили в машину… и подожгли. Сгорел Володька. Заживо. Исполнителей вычислили сразу и наказали по заслугам. Только вот незадача: имя заказчика они так и не озвучили. Подохли под пытками, но не выдали!
— И что? — как-то странно фыркнул Дмитрий. — Скажи еще: предположений нет!
— Не подъ*бывай! — грубо отозвался ее дядя. — Есть предположения. Доказательств – ни одного!
***
Кажется, разговор Сони с отцом выдался основательным и «веселеньким». Потому-то и «прогуливались» Алмазовы уже добрых сорок минут, если верить наручным часам Похомова, по которым Лиза успела засечь время, едва Соня поднялась из-за стола. Она так сильно беспокоилась за нее, что даже крепкие собственнические объятия мужа не приносили должного успокоения.
— Ты и сама знаешь: вреда он ей не причинит! — правильно истолковав ее потухший взгляд, заверил Андрей. Друг всего на мгновение отвлекся от Аркадия Михайловича и дяди Бори, коих уже порядком достал своими бесконечными расспросами. Очевидно, для того чтобы в следующий миг вновь утопить их в своем безграничном любопытстве.
— Но проорется знатно! — со знанием эксперта добавила Вика, подтверждая и ее собственные догадки. Лиза коротко кивнула, соглашаясь.
Наверняка просто накрутила себя!
С Соней все в полном порядке...
Безусловно, несмотря на внешнее спокойствие, сказывалось и общее напряжение. Нервозность. Вроде бы народ и привык к созерцанию девушки, ерзающей на коленях Дмитрия – как ни в чем не бывало все они продолжили застолье и безудержное веселье – только один черт Лиза постоянно чувствовала себя под прицелом этих цепких внимательных взглядов. Взглядов, от которых кровь в жилах стыла.
— Ешь! — вывел ее из глубокой задумчивости Дмитрий, пододвигая ей тарелку с поджаристым и довольно сочным куском говядины. В противовес невероятно аппетитному внешнему виду, запах стейка показался Лизе… совершенно отвратительным. И даже тошнотворным, если учитывать тот факт, что желудок тут же отозвался болезненным спазмом, желая вывернуться наизнанку.
— Нет! — скривилась она, задерживая дыхание. И стремительно зажимая пальцами нос. — Гадость!
— Прекрати, — строго осадил Похомов. Но потом добавил чуть мягче. — Попробуй, это вкусно.
Ну, как сказать…
— Не буду!
— Почему? — выжидающе уставившись на Лизу, он потребовал ответа. — Давай излагай. Четко. По сути!
Внутри нее все взбунтовалось при одной только мысли, что ей придется жевать и глотать сей кулинарный шедевр.
Нет. Нет. Нет. Только не это!
Молчать она тоже не могла, а потому ляпнула первое, что в голову пришло:
— Ночью… вредно жрать!
Взгляд Похомова, и без того тяжелый, теперь напоминал лезвие скальпеля.
Острый. Проникающий в глубины сознания. Прямо в душу.
— Бухать вредно, Кроха! Бухать, понимаешь? — холодно процедил он сквозь зубы, в полной мере демонстрируя свое отношение к ее теперешнему состоянию. — Еще раз повторится – накажу. Всех причастных, включая тебя! Услышала меня?
— Не злись, — все еще затыкая нос и с ненавистью поглядывая на источник «зловонья», Лиза мягко коснулась свободной ладонью его щетинистой щеки. — Я же совсем чуть-чуть выпила, и…
— Услышала… меня? – повторил он с нажимом. Однако в этот раз фраза звучала не столь угрожающе – его голос слегка дрогнул в тот самый миг, когда Лиза ощутила кончиками пальцев жалящие укусы его острой щетины.
Так захотелось привычным жестом зарыться пятерней в отросшие волосы Дмитрия. Она еле удержалась от опрометчивого поступка. Пришлось больно прикусить щеку изнутри для достижения отрезвляющего эффекта.
Честно говоря, их «гляделки» были сейчас не менее опасны, ведь ощущались самыми настоящими прикосновениями. Такими… горячими.
До боли. До скрежета зубов.
Девушка нервно сглотнула, фактически утопая в непроглядно… неестественно черных омутах мужа. И разрази ее гром, если она не знала значение этого взгляда.
Он возбужден. До предела. Боже!
Во рту внезапно пересохло. Даже «смердящий» стейк отошел на задний план и перестал казаться таким противным.
Желая удостовериться наверняка, Лиза сделала вид, будто соскальзывает с его колена. А пытаясь удержаться, мягко обвила руками его мощную шею и подтянула себя наверх – ближе к его паху. Мимолетно задевая ногой то самое место, что сейчас было тверже гранита и грозилось разорвать в клочья натянувшуюся джинсовую ткань.
Тихий, но хриплый и рваный вздох служил ей достоверным ответом.
Они замерли оба, таращась друг на друга совершенно безумно. Жадно. Ошалело.
Мамочки, как же сильно он хочет!
От одной только мысли о его жажде она начала терять связь с реальностью. Собственное желание уже не поддавалось контролю.
Господи, помоги!
Влажная. Податливая. И такая же голодная.
