Только не трогать
Просыпаюсь рано, но долго не открываю глаза: слушаю, как барабанит дождь за окном. Под одеялом тепло, даже жарко, и потому так приятно медленно вдыхать тонкий прохладный аромат цветов. Неважно, что это - всего лишь освежитель воздуха. Пытаюсь представить себя на зеленом лугу в солнечный день, а о том, что произошло вчера, не думать не думать не думать.
Чёрт! Да как же не думать? События вчерашнего вечера сразу же всплывают в голове. Хочется верить, что всё это - лишь дурной сон, и стоит немного полежать с закрытыми глазами, помечтать о чем-то хорошем, как от кошмара не останется и следа. Только вот чем дольше я так лежу, тем хуже себя чувствую.
«Части мозга, отвечающие за принятие решений, полностью развиваются только к двадцати пяти годам», - вспоминается фраза из какой-то книги.
У меня они точно до сих пор не развились.
В какой момент жизнь свернула не туда? Когда я предложила сыграть в «Правду или действие»? Когда пошла в бар, решив напиться? Или еще раньше, когда согласилась на эту поездку? Но всё это можно было бы пережить, если б не...
При мысли о том, чем закончился вечер, в висках начинает пульсировать.
Я знаю точно: то, что случилось между мной и Майером, не было проявлением любви или страсти. Это был выплеск агрессии, хотя и очень странный. Совершенно неприличный. Я хорошо помню, что - помимо прочего - укусила Майера и даже расцарапала ему шею. Всё произошло от злости, но есть загвоздка: со стороны такое объяснение кажется весьма жалким.
Не знаю, зачем Майер так поступил. Но догадаться не очень сложно: чтобы потом, при случае, унизить меня в глазах Богдана. Чтобы окончательно убедиться, что я - девушка без моральных принципов.
Конечно, я не думаю, что он всё это планировал.
Просто воспользовался случаем. И - скажем прямо - удачно воспользовался.
Меня не удивляет, что после всего он со мной почти не разговаривал. Даже не смотрел в мою сторону. Молча усадил в такси, привез в гостиницу, и только потом сказал:
- Самолет завтра в одиннадцать утра. Будь готова к восьми.
Я кивнула, хотя он уже скрылся в своём номере. Тут же, в коридоре, зачем-то поставила будильник на шесть. Вошла в комнату, сбросила одежду, приняла душ. Выпила чай и заснула: видимо, из-за алкоголя еще не осознавала масштаба бедствия.
Да и сейчас не вполне осознаю.
Но кажется, что я сорвалась в пропасть и уже ничто не может остановить моё падение.
Ну в самом деле - как назвать девушку, которая любит одного, а целуется с другим? Я и вообразить не могла, что когда-нибудь стану такой девушкой.
Всё-таки бабушка права была - во мне слишком много дурной крови матери. Я хотела, но не смогла уничтожить эту часть себя, что и привело к катастрофе.
Со стоном хватаюсь за голову. Отбрасываю одеяло.
Касаюсь прохладного пола босыми ступнями - если накануне у тебя во рту побывал язык малознакомого мужчины, микробы с пола уже не так пугают.
Подхожу к окну, смотрю на улицу, но могу думать только о Майере - как он будет вести себя дальше? Что-то потребует за молчание или меня уже ничто не спасет?
Тяжело вздохнув, иду к холодильнику: зачем-то решаю съесть холодные сэндвичи - привезла их вчера из Хёхста.
Кладу в рот маленький кусочек - жевать больно, и я со страхом думаю, на что сейчас похоже моё лицо. С трудом доев сэндвич, заставляю себя подойти к зеркалу.
При виде распухших губ мне снова становится стыдно - так невыносимо стыдно, что я зажмуриваю глаза.
Скорей бы оказаться дома! Забраться под одеяло. Никого не видеть. Ни о чём не думать.
Выхожу из ванной, одеваюсь, собираю вещи, сажусь в кресло и смотрю в одну точку. Трудно понять, сколько я так сижу, но через какое-то время слышу стук в дверь.
- Входите, - говорю по-английски.
- Если ты собралась, выходи, - Майер также отвечает мне по-английски.
Беру рюкзак и выхожу из номера. Марк проходит по коридору вперед, не взглянув на меня. Даю себе слово тоже на него не смотреть, но когда мы садимся в такси, взгляд нечаянно скользит по его шее, и я вижу там две свежие царапины.
Новая волна стыда прожигает меня насквозь. Чувствую, как начинают гореть не только щеки, но и губы. Опускаю глаза.
Обратный путь проходит словно в тумане. Майер по-прежнему на меня не смотрит и не заговаривает со мной. В самолете заказывает кофе, но совсем не интересуется, что я хочу выпить или съесть.
Теперь к стыду прибавляется раздражение.
Знаю, что сама во всём виновата. Я и только я заварила эту кашу. Так почему же я злюсь на него и чувствую себя использованной?
Когда мы прилетаем, Марк всё-таки берет мой рюкзак и идёт с ним к выходу из салона. Спорить не решаюсь: только когда понимаю, что на парковке он ведёт меня к своей машине, пытаюсь заговорить.
- Нет, не надо! Я са…
Он молча поднимает руку, словно приказывая замолчать. Почему-то подчиняюсь.
В полной тишине мы доезжаем до моего дома. Выхожу, не попрощавшись, и машина тут же отъезжает. Я должна немедленно зайти в квартиру, а вместо этого стою во дворе, глядя, как порывы ветра поднимают в воздух хрустящие листья.
Что же я наделала?
Что я наделала…
_______
*Абсолютный ноль - температура -273,15 градусов Цельсия, -459,67 по Фаренгейту и 0 по Кельвину. Это точка, где тепловое движение полностью останавливается (т.е. движения молекул не происходит).
