Ненавижу. Скучаю. Люблю
Болезнь так быстро не отступила. Горло у Антона сперва просто болело, а через два дня начался кашель. Противный такой, мешающий спать. Хорошо ингалятор дома был, и мама сразу сориентировалась: заставила пользоваться, ну и проверяла, чтобы сын выполнял процедуры строго по времени.
Минусом, конечно, стало отсутствие Снегиревой. Антон так скучал по ней, что казалось еще больше болеть начал. Она ему уже и во сне снилась, и наяву виделась. Одним словом - сходил с ума медленно и мучительно. В один из дней в гости риехал Витя, с корзинкой фруктов.
- Мог бы Юлю привезти с собой, — бурчал Леваков, кутаясь в одеяло.
- Ну, так-то мог бы, но команды не было, — усмехнулся Шест. Взял яблоко из корзинки и смачно откусил кусочек, закатывая глаза.
- Как она там? Ее никто не обижает?
- А я почем знаю? Мы с ней не кентуемся.
- Ну да, у тебя ж там любовь с девушкой в горчичной юбке, — припомнил Антон. И эти слова почему-то так задели Витю, он в момент помрачнел, а потом и вовсе кинул яблоко обратно в корзину.
- Рита не моя… любовь, — выплюнул Шестаков. Поднялся с кресла, стоявшего в угловой части комнаты, и подошел к панорамному окну. Закинул руки в карманы, всматриваясь куда-то вдаль. Его душа – потемки. Его прошлое – закрытая книга. Все говорят, Витя – веселый и компанейский парень. Но сейчас Антон, словно другого человека увидел, того, кого не знал никто из их общего круга.
- Между тобой и… Ритой, что-то произошло? – аккуратно поинтересовался Леваков.
- В наш выпускной… - произнес Витя. Кажется, это была болезненная тема для него. – Вру. Я просто изначально ошибся. Я из-за нее не могу больше общаться с пацанами из школы. Не перевариваю их рожи, до тошноты! Так и впечатал бы каждого лицом в асфальт, — последнюю реплику Шестаков процедил сквозь зубы. Руки его сжались в кулаках, а сам он будто выпустил шипы.
- А почему не впечатал? Знаешь, — Антон опустил голову, вспоминая свои ошибки молодости. Теперь за них было стыдно. – Я вот в свое время тоже не врезал уродам в школе, а один наш рыцарь врезал. Честно сказать, я даже немного завидую его решительности.
- Я бы может тоже врезал, — Витя повернулся, глаза его покрылись пленкой, казалось, в них поселился туман, закрывающий душу от света. – Но не было в этом никакого смысла. Единственным дураком в итоге оказался я. Ладно, пойду. Что-то покурить захотелось.
- Я думал, ты не куришь.
- Не курю, — усмехнулся Шест. Подошел к дверям, затем оглянулся и посмотрел на Антона, каким-то уж больно грустным и отчаянным взглядом. – Просто никак не могу понять, почему она так поступила. Поэтому и курю. Только в эти редкие моменты. Бывай, болеющий романтик.
