Босс для Ледышки

Его мало что в жизни могло удивить. И мало кто. Но чаще всех это удавалось Евгении Станиславовне Мироновой. Правда, нынешний её поступок с лёгкостью бил всё, чем она удивляла его прежде.

И будь он хоть чуточку менее сдержанным человеком, чуть хуже умевшим контролировать свои эмоции, она бы наверняка от души повеселилась при виде его потрясённого лица.

Эта сумасшедшая и не подумала ему позвонить и поплакаться, надавить на жалость — словом, использовать чисто женский подход. И в такой форс-мажорной ситуации он даже не стал бы в подобном подходе выискивать ничего особенно предосудительного. Конечно, биться в падучей над испорченными бумагами без толку, но решать вопрос таким радикальным способом…

Он усмехнулся про себя. Евгения обладала редким качеством — она была ответственная и исполнительная до самоотверженности. Не ценить таких работников — себе же в ногу выстрелить. Да, она тоже допускала промашки, но на что она была готова, чтобы их исправить?.. Ну, например, вот на такое.

Андрей, не удержался и бросил взгляд на её виноватое лицо, продолжая копаться в бумагах просто ради проформы, корча из себя большого начальника, исключительно чтобы потешить собственное эго и как-то соблюдать хотя бы подобие субординационных границ. Она — по факту проштрафившаяся подчинённая, он — строгий начальник.

Так принято. Это по правилам. Таковы их роли.

Он протянул руку за ручкой, которую она вынула из сумки, их пальцы на мгновение соприкоснулись, и по коже будто ток пробежал.

Опасно.

Сейчас он подпишет бумаги, и Миронова растворится из его жизни на целых две недели так же стремительно, как в неё ворвалась.

Настроение вдруг резко поползло вниз. Ситуация складывалась комичная, сюрреалистическая. И это странно било по нервам, как будто… как будто он мальчишка, который умудрился до Нового года разыскать спрятанный от него родителями подарок, а потом выяснил, что этот подарок предназначался не ему.

И сюрреалистичность стремительным образом нарастала, когда он выслушивал объяснения менеджера фирмы, раскаивающимся тоном объяснявшего ему, что они не могут рисковать жизнями персонала, чтобы подниматься в горы. Сотрудник извинялся так, будто разыгравшийся буран был его личной оплошностью.

Андрей поблагодарил его, заверил, что вопрос снимается просто по факту и никаких претензий у него к фирме нет. Попросил перезвонить, если ситуация изменится. Ему клятвенно пообещали, мол, как только, так сразу.

Евгения Станиславовна, в отличие от него, была открытой книгой. Только слепой не смог бы прочесть на её лице всего, что она пережила, когда он сообщил ей новости.

Она машинально опустила сумку в одно из широченных кресел у камина и смотрела на него круглыми глазами:

— Но… а как же… а самолёт?..

— Хороший вопрос, — он сунул руки в карманы джинсов. — Сколько времени остаётся до вашего вылета?

— Часа три или около того...

— Будем надеяться, за это время буря хоть немного стихнет. Мне обещали сразу же перезвонить.

Она кивнула и уставилась в окно с видом потерявшегося котёнка. Сходство усугублял белый пушистый свитер, который она часто носила зимой. Уютный, конечно, но мешковатый. Он преступным образом скрывал её фигуру, но совсем не портил общий вид. Пожалуй, её и в мешок из-под картошки наряди, она всё равно умудрилась бы выглядеть…

Завибрировавший телефон оборвал его мысли, заставив нахмуриться. Не о том думаешь, Волков.

И словно в подтверждение на экране высветилось лицо Катерины.

Чёрт. Точно. Катерина.

— Андрей, я даже не знаю, с чего начать…

— Давай с банального. Привет.

— Привет. Но сейчас совсем не время для шуток.

— Ладно, понял. Ты где? Внизу? На ресепшене?

— Андрей, мой рейс отменили. Сказали, у вас там страшная непогода разыгралась. Отменили рейс перед нами и следом — наш.

А лихо-то сюжет закручивается… Он потёр щёку, колкую от успевшей пробиться щетины.

— Что-нибудь говорят? Дают какие-нибудь прогнозы?

— Ничего конкретного не говорят. Типа, ждём, когда погода хоть немного выровняется, — Катин голос звучал устало.

— Логично. Здесь тоже ничего конкретного сказать не могут. И буря только-только разыгралась вовсю. То есть ещё и часа, наверное, не прошло.

— Просто замечательно, — бесцветным голосом прокомментировала Катя. — Я даже… у меня слов нет.

— Слушай, но у твоих-то всё в порядке? Как родители?

— А… ага, да. Всё в порядке. Долго объяснять. Приеду и всё расскажу. Только знать бы, когда я приеду. Терпеть не могу аэропорты. Андрей, если ты ещё не передумал и до сих пор прицениваешься к этим своим «птичкам», то знай, что я только за.

— Ты о частном самолёте? — усмехнулся он.

— Нет, ты не смейся. Я серьёзно!

— Кать, ты же понимаешь, что в целом разницы нет. Погоде на статус транспортного средства наплевать.