Танцуй для меня, девочка
Арсений приехал минут через пятнадцать. К тому времени, как его внедорожник затормозил рядом, я успела не только покинуть территорию двора и расположиться прямо на обочине у ворот, но и накрутить и успокоить себя раз десять. Брат выбрался наружу, осмотрел меня и вздохнул.
— Смотрю, ночь удалась, — прокомментировал мой вид.
— Твоими молитвами, — отозвалась саркастически, поднимаясь с бордюра, отряхиваясь и оправляя наряд.
Сеня на мои слова нахмурился еще больше. Но, спасибо, не стал больше ничего добавлять. На полноценные споры и упреки не осталось ни сил, ни желания. Еще вчера собиралась устроить ему головомойку за содеянную подставу, да только правда в том, что может брат и подстроил встречу, но все остальное — деяние моих собственных рук. А потому если кого и стоило винить, так только себя.
— Садись, — открыл брат дверцу с пассажирской стороны.
И я поспешила принять предложение. Поскорее бы уже убраться из этого места.
— В бар заедь, вещи мои там остались. И машина, — попросила, когда Сенька присоединился ко мне за рулем, отвернувшись к окну.
— Злишься, да? — вздохнул виновато Арсений, выруливая на проезжую часть. — Если скажу, что не специально так тебя подставил, поверишь?
Усмехнулась. И все же обернулась к нему.
— То есть, в том, что ты меня подставил, признаешь? — уточнила и без того очевидное.
— Не специально, — повторил угрюмо брат.
— Не знала, что можно подставить кого-то нечаянно, — скривилась. — Ты нахрена вообще отправил меня на полигон, зная, с кем именно я там столкнусь? Хоть бы предупредил, — откровенно укорила.
— И ты бы ни за что не согласилась помочь, — тоже скривился Сеня.
Верно. Я бы никогда не согласилась помочь, зная, к чему это приведет. Но придумала бы что-нибудь другое, нашла бы кем себя заменить. Да хоть бы за отцом съездила, пусть бы он с Тенгизом общался. Всегда есть выход.
— А теперь я вообще больше никогда не стану тебе ни в чем помогать, — сказала, как есть.
Брат повторно вздохнул. Некоторое время молчал, следуя указанному маршруту, уверенно лавируя между других машин.
— Некогда мне было искать кого-то еще, — признался все же.
Звучало, как оправдание. Вот я и уставилась на него с насмешливым недоверием.
— И чем же таким важным ты был занят? — сложила руки на груди, глядя на него с немым требованием.
Тем удивительней стало видеть, как Сенька поджимает губы в недовольстве и до хруста костяшек сжимает руль. До хруста разбитых костяшек…
— Все-таки подрался с кем-то, — покачала головой. — Вроде уже за тридцать давно, а ведешь себя иногда хуже подростка.
О том, что и сама такая, умолчим. У нас это вообще своего рода семейное. Вместе с девизом отца: сперва бей, потом разбирайся. А мы все-таки его дети, с его воспитанием.
— Не подрался, — хмуро отозвался брат. — Просто втащил пару раз одному долбоящеру, который не смотрит, куда едет.
Шумный выдох сменился тотальным спокойствием. Что еще хуже. И интересно стало, что же это за долбоящер такой, что Сеня до сих пор не успокоился.
— Ладно, рассказывай, — устроилась удобнее на сидении, лицом к нему.
— Да нечего рассказывать, — поморщился парень. — Придурок так торопился по делам, что проигнорил красный и въехал на всей скорости в переходящую дорогу девчонку.
Вот тут я невольно присвистнула.
— Насмерть? — нахмурилась.
— Нет, слава богу. Синяками отделалась и сильным сотрясением. В больнице, ближе к вечеру оклемалась.
— Оклемалась, это хорошо, — протянула задумчиво.
Теперь понятно, почему Арсений попросил его подменить. Несмотря на видимое легкомыслие, суровость и жесткость, он из тех, кто всегда поможет и не оставит в беде.
— Угу, — протянул брат и в салоне вновь послышался хруст от того, как крепко он сжимает руль.
— Ну, ты чего? Сам же сказал, что простым сотрясением отделалась, — успокаивающе погладила его по плечу пару раз.
— Угу, — повторил Сенька, поведя плечом, и я тут же поспешила отстраниться.
— С парнем что?
— Жить будет. Хотя я очень старался этого избежать. А так нос сломан и кисть. Обещал подать на меня в суд.
На мужских губах расплылась предвкушающая насмешка. Такая же отразилась на моих.
— Опять нос? — уточнила.
— Вот еще, повторяться! — возмутился. — Челюсть!
И с такой гордостью признался, что я только головой покачала. Не зря говорят, что первые сорок лет в жизни мужчины самые тяжелые. Ну и веселые, не без этого. Особенно, если знаешь, что тебя все равно отмажут в случае чего. Зря что ли у нас дядя пост в МВД занимает? Хотя надо отдать Арсению должное, пользуется он этим положением постольку-поскольку. И только в самом крайнем случае. И этот — явно не из тех.
— Ну а ты? — поинтересовался брат.
