Ты для меня?
Едкий запах аммиака проник в ноздри, перекрывая подачу кислорода. Мгновенно возвращая из небытия к свету.
— Пульс ускорился, — сквозь морок сознания узнала голос Антипова. — Все хорошо. Сейчас придет в себя!
Что происходит? Неужели серьезно в обморок грохнулась?
Ба! Похоже, так и есть!
В себя она худо-бедно пришла. Только веки размыкать не торопилась. И черт его знает, от стыда… или от страха. По ощущениям, девушка лежала на чем-то мягком. Предположительно на диване. И ее обмахивали папкой с документами – с монотонным постоянством шуршала бумага.
Отчасти это даже мешало ей ровно дышать.
— Ой, не приходит! — пропищал кто-то взволнованно. — Не приходит! Давайте скорую вызовем.
— Регина, — строго урезонил Роман Сергеевич, — ты прекратишь сегодня у меня над ухом верещать или нет?
— Извините!
— На хр*н мне не упали твои извинения! Свет не загораживай! И вообще не подходи ко мне… так близко! Давай… это… держи дистанцию. В метр. Или сразу в два!
— Гляньте на него! Каков джентльмен выискался. Вас, милейший, кто учил так с девушками общаться?
Смирнова? Что здесь делает Смирнова?
— Анна Александровна… давайте обойдемся без нотаций! Воспитывайте, пожалуйста, своего сына, а не меня.
— Как показывает практика, вашу рогато-бородатую породу не перевоспитать. — Тяжелый вздох. Театральная пауза. — Хотя, судя по синяку под вашим глазом, кто-то явно решил попробовать!
Вот ведь язва!
Лера мысленно позлорадствовала, когда Антипов замолчал. Не нашелся с ответом.
Так тебе и надо за сегодняшнее утро!
— В одном это милейшее создание с глазами на пол-лица права, — в ее голосе также проскользнули нотки беспокойства, — почему она до сих пор не очнулась? Обновить нашатырь?
— Может, по щекам ее отхлестать как следует? Ну… для лучшего эффекта!
И Покровская тоже здесь? Какого черта?!
Стало не до шпионажа! Спирина точно ужаленная подскочила на месте. Откуда только силы взялись? Приняла сидячее положение столь быстро, что вновь закружилась голова. Однако ее чудеснейшего воскрешения никто даже не заметил, так как Регина и Алина вновь «схлестнулись языками», а Анна и Роман искренне пытались их успокоить.
— Себя отхлещи, лицемерка!
— Ненормальная! Я помочь этой дуре хотела!
— Грош цена твоей помощи! Ты и пальцем ее не тронешь!
— О себе переживай! Ее-то как раз трогают. И пальцем Герман тычет, и не только. А тебя?
— Регина, ты вроде адекватнее, — едва успела вставить слово Смирнова, — будь умнее!
Бесполезно! Никого не замечают.
— А это не твое дело, кто меня трогает и ночами согревает…
— Кто тебя там согревает? Не смеши! На тебя бомж – и тот не позарится!
— На тебя, смотрю, все подряд зарятся! В той же последовательности с тобой и кувыркаются.
— Регина, следи за языком! Алина, на личности не переходить! — это уже рявкнул Антипов. — Вам утренних разборок мало показалось? Могу добавить!
Ноль реакции. Зря только воздух сотрясал.
— А кое-кто и рад бы покувыркаться, да кувыркать некому. Бедняжка!
— Это ты бедняжка! — Переплетчикова от смущения стала пунцовой. Но оставлять за противницей последнего слова явно не желала. — Тебя только кувыркают. А в любви-то другим признаются! Таким, как Лера, например…
— Что ты сказала?
— Что слышала!
— Ах ты… с*ка! — взревела Покровская. — Ц*лка македонская!
— Шл*ха московская!
Они бы непременно накинулись друг на друга с кулаками, ведь уже давно перешагнули грань дозволенного и совершенно себя не контролировали.
Благо «миротворцы» сработали слаженно.
Анна отважно преградила путь Алине, отсекая ее от разъяренной коллеги. А Роман шустро перехватил Регину, крепко стиснув в своих объятиях. И пусть девушка продолжала вырываться, совершенно не замечая, какой эффект производит на мужчину их внезапная близость – Лера-то видела все!
Как Антипов вздрогнул, будто ошпарился, впервые прикоснувшись к ее коже. Как недоуменно разглядывал Переплетчикову, непроизвольно сжимая руки вокруг нее все сильнее. Как лихорадочно блестели его глаза, когда он опасливо, даже… воровато склонился к ее волосам и едва заметно их понюхал.
Что-что, а оставить подобный жест без должного внимания Спирина не могла:
— Хорошо смотритесь, Роман Сергеевич! Хоть картину с вас пиши.
Четыре пары глаз незамедлительно уставились в ее сторону.
Горько улыбнувшись, виновато пожала плечами. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, пошутила на родном уральском жаргоне:
— Почем базар? Кого прессуем?
Первой из оцепенения вышла Смирнова. Сразу же ринулась к ней, присаживаясь рядом.
— Господи, наконец-то! Как ты себя чувствуешь?
— А как я могу себя чувствовать… после всего?
Воспоминания о недавних событиях вновь легли на плечи тяжким грузом.
— Ой, ладно! — скривилась Покровская, так же непринужденно, с грацией королевы опускаясь в ближайшее кресло. — Можно подумать, хоть кто-то поверил в этот бред. Даже я не верю, хоть и очень надеюсь, что все это окажется правдой! Однако стоит вспомнить, как ты меня вчера чуть не придушила из-за шутки про Германа… и все надежды рушатся на корню!
— Пустите, пустите! — возмущенно зашипела Регина, осознав вдруг, что все давно успокоились, а они с Антиповым продолжают стоять в той же… кхм… позе. — Сами же сказали – дистанция два метра. Уберите руки!
Романа упрашивать не пришлось – сам чуть ли не отпрыгнул в сторону. Девушка, получив свободу, тут же оказалась рядом с Лерой.
— Долго я была без сознания?
— Не более пары минут, — просветила Анна. — Но и это, знаешь ли… ненормально.
— Перенервничала. Только и всего, — отмахнулась, не желая анализировать случившееся. — Погоди, а что ты здесь делаешь?
Смирнова закатила глаза и пояснила:
— Не поверишь! Утром забыли у тебя машинку. А она же у нас уникальная! Одна такая на всю Москву. Да что там, на целом белом свете второй такой нет! В общем, любит мой ребенок эту потрепанную жизнью игрушку бескрайней любовью. Ест с ней. Спит с ней. Купается тоже с ней. Уж не знаю, в кого он у меня такой непрошибаемый однолюб, но истерику закатил мне знатную. Возвращаться сразу не стала, чтобы не отвлекать от работы. Погуляли с ним в парке. А в обеденный перерыв хотели пригласить тебя в кафе поболтать. Вернулись, а здесь такое!
