(не) случайная ночь с боссом
– Нет, я точно не такая, – мотаю головой. – Меня совсем не тянет нарушать запреты.
– Брось, Ангелина, неужели ты никогда не хотела пересечь черту допустимого? – Вавилов снова подается чуть вперед, и в ноздри тут же забивается дурманящий аромат его парфюма. Терпкого и дорогого.
Теперь нас разделяют считанные сантиметры. Мое плечо почти утыкается боссу в грудь, а щека прямо-таки пылает от невидимых ожогов, оставленных его взором.
Он вторгается в мое личное пространство непрошено и нагло, но меня, вопреки здравому смыслу, это ничуть не раздражает. Наоборот, где-то на уровне первобытных инстинктов я мечтаю о том, чтобы этот мужчина оказался ближе. Еще ближе. Его присутствие пугает и манит одновременно.
Я словно мотылек, тянущийся к огню, – знаю, что сгорю, но сменить направление все равно не получается.
Вавилов спрашивает, хотелось ли мне когда-нибудь пересечь черту, и с моих губ готово сорваться преступное признание: я хочу этого прямо сейчас. Сотой долей своего растерянного сознания. Однако остатками трезвого разума понимаю, что я не имею морального права вестись на незримые чары Александра Анатольевича.
Во-первых, я на него работаю. И увлеченность боссом противоречит кодексу корпоративной этики. Во-вторых, у меня есть Дима, которого я, несомненно, люблю.
– Нет, я никогда этого не хотела, – лгу я, сосредоточенно разглядывая свои колени.
Я не бунтарка. И не любительница нарушать правила.
Я – хорошая девочка, так все говорят. Родители, подруги, Дима. Это мои самые близкие люди, они по-настоящему знают меня, верно?
Я – хорошая девочка. А хорошие девочки не заглядываются на своих боссов.
– Ангелина, посмотри на меня.
Приказ Вавилова звучит как гром среди ясного неба: неожиданно и твердо. У меня нет ни единого шанса ослушаться, хотя, признаться честно, я жутко этого боюсь. Ведь в глазах Вавилова плещется штормовое море. Прекрасное и губительное. Что, если я провалюсь в пучину грозной синевы и больше не выберусь оттуда?
Робко поворачиваю голову, вскидываю глаза и… Тут же краснею. Будто в меня кипятком плеснули. Хищный взгляд Вавилова блуждает по моему лицу с нескрываемым интересом, а идеальной формы губы слегка изогнуты в легкой полуулыбке.
– Пообещай мне кое-что, ладно? – загадочно понизив голос, говорит Александр Анатольевич.
– Что? – еле помня себя от волнения, лепечу я.
– Если вдруг тебе захочется нарушить какой-нибудь запрет, ты мне об этом расскажешь. Обещаешь?
Я тону. Натурально тону в его глазах. Вавилов меня даже не касается. Просто смотрит, внимательно и изучающе, а я уже готова стечь лужицей к его ногам.
Господи, да что же со мной творится?
– Обещаю, – одними губами отзываюсь я.
Еще немного зрительного контакта с ним – и я упаду в обморок. Нервы не выдерживают. Голова идет кругом.
– Отлично, – Вавилов резко отодвигается, а из моего рта вырывается разочарованный стон.
Ох, как же стыдно!
– Ибрагимова двадцать, – объявляет водитель мой адрес, а я от неожиданности вздрагиваю.
Неужели мы так быстро приехали? Я и опомниться не успела…
Суетливо сгребаю свою сумку, намереваясь покинуть автомобиль, но расторопный Иван меня опережает: первым выходит на улицу и галантно распахивает пассажирскую дверь.
– Спасибо, что довезли, Александр Анатольевич, – бормочу я себе под нос не в силах снова посмотреть на своего босса.
– Не благодари, – посмеивается он. – Мне было весело.
Снова заливаюсь краской и торопливо вылезаю из автомобиля. Прощаюсь с Иваном и на ватных ногах устремляюсь к своем подъезду.
Ох, и перенервничала же я!
Сердце до сих пор колотится как бешеное…
