Облачное счастье
Таня. Настоящее
Егор вернулся вечером. Таня к тому времени всё-таки приготовила суп: иначе просто не получилось, слишком уж сильное чувство вины она испытывала за мысли о Васе, которые терзали её весь день. Хотелось бы оставить прошлое в прошлом, но… как это сделать, если это самое прошлое стоит на пороге и стучится в дверь кулаками?
Таня даже успела пожалеть, что рассказала Василию правду про дочку. Надо было соврать что-нибудь, в конце концов, он ведь так сильно её обидел. Таня пыталась анализировать, понять, зачем же всё-таки сказала правду? Только ли потому что язык не повернулся солгать? От неожиданности? Или…
Нет. Сказала, потому что хотела, чтобы он знал. А вот почему хотела, Таня пока не могла понять. Неужели не вся любовь в ней умерла?..
Егор поужинал, и всё казалось бы привычным, если бы не тишина, царящая на кухне. Обычно они с Таней весело переговаривались, обсуждая прошедший день и Ясины новые проделки, но сегодня оба молчали. Если Егор и разговаривал, то только с ребёнком. Яся липла к нему, как это всегда бывало по вечерам, что-то лопотала, хватала за нос и восторженно заявляла «Во!» каждый раз, когда Егор после этого смеялся и тоже хватал её за нос.
Почти семейная идиллия. Если бы не утренний визит Василия…
— Ты останешься? — спросила Таня робко, когда дочка наконец спрыгнула с колен Егора и потащила его за руку в комнату. Он кивнул, посмотрел на Таню — и вдруг светло улыбнулся, словно совсем не сердился на неё. Наверное, это всё Яся, растопила его сердце… Хорошо, что дочка не может рассказать про разговор с неизвестным дядей на улице, иначе Егор не улыбался бы так Тане. Особенно если бы узнал, что она сообщила Василию про отцовство. И это он ещё не подозревал, при каких обстоятельствах Таня забеременела…
Егор играл с Ясей больше часа, и в конце концов малышка начала клевать носом. Они вместе искупали её, а потом Таня быстро уложила дочку — уснул ребёнок минут за двадцать, для Яси это было быстро. Повисела немного на груди и засопела. Таня переложила её в кроватку и вернулась на кухню, где Егор уже мыл посуду. Остановилась на пороге и застыла, прикрывая глаза и вспоминая — нет, не Егора, а Васю.
Пока они снимали квартиры тем своим единственным совместным летом, он ни разу не мыл посуду. Приготовить ещё мог что-то, совсем элементарное, вроде той же яичницы, но мыть посуду — ни за что. А Егор вот мыл, причём спокойно и молча — так, словно в этом не было ничего особенного. Он и с Ясей так же общался — будто ничего особенного нет в том, чтобы часами тетёшкаться с чужим ребёнком.
И у Тани сейчас было чувство, что она предаёт его. Своими мыслями о Василии, тем, что рассказала про Ясю. И было так мерзко и тошно от самой себя…
— Что будешь делать? — поинтересовался Егор, выключая воду и отворачиваясь от раковины. Он уже не злился, как утром — смотрел спокойно и серьёзно, явно настроившись на откровенный разговор. А вот Таня настроена не была, поэтому ответила:
— О чём ты?
— Об этом… Василии, да? Я не верю, что он больше не явится. Нет, наверняка придёт ещё, станет убеждать тебя в своей неземной любви. — Егор скептически ухмыльнулся. — Не дай бог, ещё про Ясю узнает, вообще отличный рычаг для давления. Надеюсь, ты не собираешься ему говорить?
Тане резко поплохело.
— Я… не знаю… — выдохнула она почти жалобно, а потом подошла ближе и обняла Егора, прижалась к сильной груди. — Давай не будем о нём сегодня, а? Я и так перенервничала.
— Хорошо. — Он мягко коснулся ладонями её плеч. — Тогда…
Тане с самого начала нравилось, как он целуется. Нет — как он целует её, именно её, с трепетной страстью, от которой становилось горячо и сладко, и будто крылья за спиной вырастали. Егор всегда был бережным, прислушивался к её реакциям, не настаивал, если Таня не хотела, поэтому рядом с ним она ощущала себя в абсолютной безопасности. Она даже не сомневалась, что он не способен на то, что когда-то сделал Василий.
С Васей Таня всегда горела, ярко и сильно, как костёр. А с Егором — плавилась, расслабляясь до малейшей клеточки и чувствуя себя растаявшим на ласковом солнце мороженым. И мыслей никаких не было, кроме желания, чтобы всё это длилось как можно дольше.
Да, и в этом тоже было существенное отличие Егора от Василия. Её первый мужчина, стремительный и страстный, почти всегда занимался быстрым сексом, и только после собственного удовлетворения доводил до оргазма Таню. У них с Егором всё было наоборот. Он долго сдерживался, лаская её, и отпускал себя только после того, как Таня доходила до края. И эти ласки иногда длились часами… по завершению ей даже чудилось, что в теле напрочь отсутствуют все кости — настолько Таня расслаблялась, пока Егор целовал и трогал её. Да, с Василием всё было совсем иначе…
Зачем она думает о нём сейчас?..
Не прекращая нежно целовать Таню, Егор задрал её футболку, опустил бельё, освобождая грудь, но трогать не стал — только наклонился и лизнул оба соска, а потом дунул на них и улыбнулся, когда Таня чуть слышно застонала. Ей всегда нравились такие прикосновения, но с появлением Яси от них и вовсе можно было сойти с ума.
— Повернись, — прошептал Егор хрипло, сам помогая Тане развернуться к окну, за которым уже давно стемнело и не было видно ничего, кроме ярких точек — светящихся окон дома напротив.
