Ты для меня?
Утро для Леры началось со слепящего своей яркостью солнечного света и настойчивого дребезжания мобильного телефона. Едва нашла в себе силы, чтобы приоткрыть один глаз и узнать имя «смертника», отважившегося будить работающего человека в девятом часу! В воскресенье! Однако это самое знание и развеяло остатки сна в считаные секунды. Звонила Смирнова. И судя по всему, далеко не в первый раз. Стало тревожно. А потому, проворно выбравшись из-под тяжелой мужской руки, перекинутой поперек ее талии, крадучись покинула комнату и закрылась в ванной.
— Алло? — проскрипела сонно и довольно тихо. Эхо в пустом доме было то еще!
— Доброе утро, коллега! — бодро поприветствовал мобильник голосом Анны Александровны. — Какие планы на сегодня?
— Доброе! Я… это, — от напора собеседницы даже растерялась, — хотела отдохнуть как следует. Выходной как-никак.
Тяжелый вздох по ту сторону трубки:
— Прости, что разбудила. Да и вообще, что беспокою. Но, честное слово, больше обратиться не к кому. Можешь оказать мне услугу?
— О чем речь?
— Понимаешь, — Валерия остро прочувствовала неловкость Смирновой, — мне нужно отъехать на несколько часов. По работе – не подумай чего лишнего. Антона оставить не с кем, а с собой взять не могу! Виктор недоступен, как назло. Неудивительно, впрочем – после твоего ухода крепко набрался вчера. Новую няню я еще не нашла, а однодневным сиделкам не доверяю…
— Выражаясь проще, вы просите посидеть с вашим сыном?
После секундной паузы Анна затараторила:
— Не прими за наглость – я заплачу! И привезу, куда скажешь. И заберу, как освобожусь. Либо, если пожелаешь, можешь приехать к нам.
Лера едва не засмеялась в голос. Лишь страх разбудить раньше времени Давыдова удержал на грани.
— Я с радостью проведу время с Антошкой. И очень обижусь, если вы еще хоть раз заикнетесь про деньги!
— Ох, Лера… мне так неловко!
— Приехать не смогу, — прервала самобичевание Анны. — Адрес скину СМС-сообщением.
Коротко попрощавшись, девушка завершила вызов. После, тщательно почистив зубы и приняв на скорую руку душ, думала лишь об одном – как сказать Герману об их маленьком госте? Довольно смело с ее стороны принимать подобные решения без одобрения хозяина дома. Но стоило вспомнить улыбающееся лицо мальчугана и горящие искренним весельем карие глазенки-пуговки, сомнения отошли на задний план.
Все будет хорошо. Все будет хорошо! Хуже уже не будет…
Главное, обезоружить мужчину, накормив вкусным завтраком! И пусть потом орет, сколько душе угодно. На том и решила, натягивая одну из его футболок, едва прикрывающую пятую точку, на чистое, но совершенно обнаженное тело.
Приближения Германа она не услышала из-за скворчащего на сковороде масла. Однако вовсе не испугалась, когда ее заключили в крепкие объятия, прижимая спиной к мощному мужскому торсу. Наоборот, испытала неописуемый душевный трепет, восторг от того, как горячие жесткие губы властно прошлись по обнаженной шее, слегка прихватывая кожу. Как грубовато и чувственно царапнула ее его утренняя щетина, пробуждая к жизни тысячи мурашек, хаотично расползающихся по всему телу.
— Скажи мне вот что, Лера, — проскрипел, бесцеремонно разворачивая девушку к себе лицом и пристально разглядывая. Подхватив под бедра, усадил на кухонный стол, предварительно смахнув на пол разделочную доску, нож и пару силиконовых лопаточек. — Серьезно – посмела принять душ без меня?
— Подумаешь! — демонстративно выгнула спину, расправляя плечи. — Зато приготовила завтрак.
Мужчина фыркнул, недовольно качая головой, явно не воспринимая всерьез столь жалкое оправдание.
— Одного понять не могу…
Валерия прикусила губу, дабы не прыснуть со смеха, наблюдая за тем, как он морщит нос.
— Чего?
— Как эти милые оладьи… могут столь тошнотворно вонять яичницей?
Спустя секунду Герман безошибочно определил источник зла, с ненавистью взирая на вторую сковородку, укрытую стеклянной крышкой. Ту самую, где остывала ароматная глазунья с беконом, зеленью и сыром.
Затаила дыхание, из последних сил сдерживаясь. Однако уголки губ все же дрогнули, выдавая девушку с головой. От его взгляда, светившегося полнейшим изумлением и обещанием неминуемой расправы, окончательно сорвало дамбу! Она хохотала до неприличия громко. Спасибо, хоть не хрюкала.
— Извини, — всхлипывала, вытирая выступившие слезы. — Есть не заставляю… Уф! У тебя сейчас такое лицо… пф-ф-ха!
— Какое? — Прозвучало довольно сухо и сурово.
— Ну, знаешь… словно ты меня за эту шалость придушишь! Либо…
— Либо?
Низ живота скрутило от предвкушения, а щеки запылали:
— Нет-нет. Ничего!
Сложно сказать, кто вселился в тот миг в Давыдова, но его взгляд горел таким дьявольским огнем, что во рту мгновенно пересохло, а дыхание сбилось.
— Да ты безумна, девочка, — загадочный шепот на ушко заставил зажмуриться, усмиряя рвущееся в бега сердце. — Раз уж решаешься меня драконить, будь готова!
— К чему?
— К последствиям…
Мужчина располосовал на ней собственную футболку, оставляя Леру полностью обнаженной. Даже пикнуть не успела!
— Ведь долг, малышка… он платежом красен.
Сообразить не успела – слишком быстро все произошло. В его руке оказался сливочник, до краев заполненный сгущенным молоком, который она совсем недавно припасла для выпечки.
— Нет! — завизжала, пытаясь увернуться, когда густая сладость мягко потекла на ее живот и грудь, полностью покрывая соски. — Пусти! Пусти!
— Вот еще! — притянул вплотную к себе, так же пачкаясь, и укусил за подбородок, будто укрощая. — Не дождешься. И в душ со мной ты все же сходишь.
Известие о госте Герман воспринял странно. И нет, он не кричал. Мужчина взирал на нее столь ошарашенно и отстраненно, словно из последних сил сдерживался, чтобы и саму девушку не вышвырнуть за шкирку. Прямо на улицу. Возможно, всего лишь игра воображения, но Давыдов мгновенно отгородился от Леры, отменно скрывая собственные эмоции. Словно и не было крышесносной близости несколько минут назад. Словно ничего не было! Единственная реакция – коротко брошенная им фраза:
