Ты для меня?
Возвращались они по отдельности. И не потому, что опасались привлечь к себе лишнее внимание. Нет. Перед ними стояла более сложная задача – незаметно улизнуть с вечеринки. Придумать вполне логичный, не вызывающий подозрения повод. И сделать это как можно скорее.
Первой пошла Лера. К величайшему счастью, Покровская за столиком отсутствовала. Наверняка поправляла макияж в женской уборной.
— Доброго вечера! — стараясь улыбаться искренне и естественно, поприветствовала собравшихся. А именно: Виктора Сергеевича, Анну, Станислава Юрьевича и Маргариту Алексеевну. Глеб все еще находился на сцене и увлеченно болтал с Куликовым. Хорошо. Такой расклад только на руку.
— Милая! — Давыдова кивнула на свободный стул, предлагая присесть. — Что же вы так долго? Мы уже начали волноваться!
— Извините. В последний момент решила сменить образ на что-то более консервативное.
Женщина прошлась по ней оценивающим взглядом:
— То, что я наблюдала на тебе несколько часов назад, тоже было весьма-весьма неплохо!
— Вероятно, — согласилась без колебаний. Ох, бедное ее платье, безжалостно растерзанное Германом! — Наверняка поэтому при виде меня таксист и спросил, не на работу ли я, случаем?
Да, приходилось врать. А куда деваться?
Маргарита Алексеевна сочувствующе ужаснулась. А Смирнова зашлась заливистым смехом. Очевидно, догадалась о ее маленьком спектакле, но отчего-то решила подыграть:
— Каков поганец! — скомканная салфетка театрально полетела на скатерть. — Надеюсь, ты отвесила ему приличную пощечину?
— Увы! — обиженно поджала губы. — Со всех ног побежала переодеваться.
— Не расстраивайся. Выглядишь один черт как… конфетка в самой яркой обертке!
— Спасибо.
— Присаживайся, дочка! — теперь сам Давыдов наблюдал за ней, нервно переминающейся с ноги на ногу, очень задумчиво. — Ты, как никто другой, заслужила праздника. Без тебя бы его не было.
И что делать?
Собрав в кулак всю смелость, а заодно и наглость, протараторила на выдохе:
— Если мое решение никого не обидит, я хотела бы вернуться домой.
— Почему? — Станислав нахмурился. — Плохо себя чувствуешь? Болит что-то?
— Нет-нет! — поспешила успокоить мужчину. — Просто переоценила свои силы, думая, что смогу хорошенько повеселится. На деле же катастрофически устала и хочу спать. Не подумайте, что жалуюсь, но неделька выдалась…
— Герман вернулся, — произнес, явно наблюдая за ее реакцией. — Видела?
— Да, — слишком уж активно закивала головой. — Пересеклась с ними в уборной. Злой, как обычно…
— Я был бы очень добрым, если бы кое-кто хоть изредка смотрел куда прет и не оттаптывал мне ноги! — холодно отчеканил вышеупомянутый человек, незаметно приблизившись со спины. — Раз за разом!
Лера закатила глаза, состроив скорбную мину, и продолжила играть по обговоренному заранее сценарию.
— Господи, Герман, не специально же я! Просто не заметила…
— Так спешила облегчиться?
— Герман! — предостерегающе зашипела Маргарита Алексеевна, искренне поверив в их ссору. — Следи за словами, друг любезный!
Мужчина собственную мать проигнорировал и вновь обратился к Спириной:
— Посмотри на меня, Лера!
Послушно развернулась.
— Я на голову выше и в два раза шире.
— В этом тоже моя вина?
— Как? Как меня возможно не заметить?
— Извини еще раз!
Давыдов хитро прищурился, а потом протянул ей ключи от своего автомобиля:
— В машине есть аптечка. Поможешь обработать порез, так и быть, прощу!
— Я помогу только в том случае, если ты отвезешь нас с Глебом домой.
— Не вопрос, — скрестил руки на груди. — Один хрен вам здесь находиться скучно. Шеста нет. Обрывов тоже. Иди, зови братца.
— Оставьте Глеба в покое! — строго осадил Станислав Юрьевич. — Он вернется вместе с нами. И, Лера, если Герман продолжит хамить, разрешаю затянуть бинт не на его руке, а сразу на шее!
***
Она не знала, куда Давыдов вез ее уже добрых сорок минут. Вопросов не задавала. Да и зачем? Ей действительно было безразлично. Лишь бы с ним. Герман же сосредоточенно управлял автомобилем, так как скорость определенно превышал. Торопился, потому и не отвлекался лишний раз. Тем не менее всякий его редкий взгляд чувствовался довольно остро – дыхание перехватывало, и к лицу приливала краска.
Погруженная в собственные мысли, девушка не сразу заметила, что они припарковались у круглосуточного продуктового супермаркета.
— Там, куда мы направляемся, совершенно нет еды, — пояснил, наблюдая за ее удивленно вскинутыми бровками. — А у меня по утрам, как ты успела заметить, просто зверский аппетит.
— Оно и понятно, — припомнила его недавнюю фразу. — Ты же у нас на целую голову выше и в два раза шире! Попробуй все «это» прокорми.
— Верно. А с появлением в моей постели одной юной особы, выжимающей из меня все соки, энергии тратится в разы больше! Должен же я ее хоть как-то восполнять!
Вот ведь …
Можно подумать, она в эти моменты свою энергию не тратила.
Лера и сама толком не поняла, почему его слова показались обидными. Возможно, дело в обезличенной формулировке. Но тем не менее…
Какая же она особа? Она – девочка! Его мелкая! Разве нет?
Так захотелось затопать ногами и с пеной у рта доказывать, что во время близости отдавала ему столько же, сколько и брала. Вместо этого глубоко вздохнула, всячески усмиряя рвущуюся наружу бунтарку. Хватит! Нужно быть мудрее.
Это все мелочи! Пыль.
Гордо тряхнув своей пышной копной волос, Валерия отстегнула ремень безопасности.
— Мы останемся там до утра?
— Если пожелаешь… весь день вместе проведем.
Наедине? Все это время? Господи, сохрани ее рассудок!
— Да, я… хочу.
Герман последовал ее примеру и тоже отстегнулся. Развернулся к ней и, глядя на девушку в упор, выдал:
