Василий Веденеев - Провинциальный фотограф
Бандит оказался ловким противником и сумел вывернуться, но фотограф успел перехватить его руку, тянувшуюся к оружию и безжалостно ткнул концом трости в живот Носа, заставив и его скорчиться на полу от жуткой боли.
Подобрав револьвер, Владимир приставил ствол к виску Носа и обыскал его. Кроме стилета, уголовник был вооружен кастетом. Положив все это в карман, фотограф связал бандита его же брючным ремнем и подошел к второму. Тот не мог сопротивляться – видимо, удар тростью сломал ему ключицу или руку.
Обыскав второго бандита, Кривцов надел пояс с деньгами и привел себя в порядок. Прислушался – кажется, за дверями тихо, никто не услышал шума скоротечной схватки.
– Сколько вас? – пнув носком башмака в бок Носа, спросил фотограф. – Не стесняйся, говори, ты все равно проиграл. Будешь честен, сохранишь свою жизнь. Давай, отвечай, мне тоже очень некогда.
– Трое, – морщась от боли, просипел Нос. – Кто же знал, что ты такой шустрый.
– Ага, надеялись справиться, – усмехнулся Кривцов. – Где третий? Караулит шкипера?
– Да.
– Чем вооружен?
– Нож, – уголовник облизал пересохшие губы и поднял глаза на фотографа. – Но он прирежет его раньше, чем ты выстрелишь.
– Посмотрим, – пообещал Владимир. – Как вы здесь оказались? Следили за мной?
– Вчера ты был у Циглера, – отводя глаза, ответил Нос. – А я сидел в смежной комнате. Мы решили, что ты затеваешь дело и послали за тобой мальчишку. Он и рассказал про баржу.
– Понятно, – протянул Кривцов. – Это все?
– Как на исповеди, – скривился бандит. – Ты обещал!
– Да, ты обещал, – впервые подав голос, эхом откликнулся второй уголовник, затравленно глядя на трость в руке фотографа.
– Посмотрим, – повторил Владимир и подал Марте револьвер. – Умеете обращаться? Покараульте их пяток минут.
Приоткрыв дверь каюты, он неслышно выскользнул в коридор. Теперь его на мякине не проведешь, он не расслабится ни на секунду, пока не доставит женщину в надежное, безопасное место. А ведь был сигнал тревоги, поданный натренированным обонянием и хитрым, почти звериным чутьем опасности, выработавшимся за долгие годы нелегальной жизни. Но он их не послушался и поплатился за это досадной задержкой. И еще неизвестно, чем может поплатиться в дальнейшем.
Убить уголовников и отправить их тела на дно Дуная? Утопленники навсегда унесут с собой воспоминания о сегодняшней недоброй встрече на борту «Белой розы». Но тогда надо и шкипера? Нет, не пойдет. Лучше всего, как можно скорее отшвартоваться и уплыть, а волны скроют все следы. Волны и ночь.
Прокравшись между ящиков, Владимир добрался до трапа и прислушался. Тихо, только всплескивает вода у бортов баржи, да с берега доносятся звуки оркестра, играющего в ресторане на набережной. Осторожно ступая, Кривцов поднялся по трапу и лег на палубу, ползком подбираясь к рубке шкипера.
Можно ли верить уголовнику с перебитым носом, что бандитов всего трое? Вдруг, среди надстроек и грузов, прячется еще кто-то, готовый неожиданно всадить нож в спину? Нет, похоже, носастый не обманул – в рубке, кроме шкипера, только один человек, стоящий у двери, прислонившись плечом к переборке.
Встав на четвереньки, чтобы его не смогли увидеть через застекленную верхнюю часть рубки, Кривцов подобрался ближе и, резко распахнув дверь, ударил бандита тростью по спине. Не дав ему упасть, схватил за плечо, развернул лицом к себе и добавил для верности прямым в челюсть. Шкипер не успел открыть рот от изумления, как все было кончено.
Выбросив нож уголовника за борт, Владимир обыскал его и связал, приказав шкиперу отчаливать и выводить баржу на середину реки.
– Лучше бы вы сошли на берег, – пряча глаза, попросил пожилой речник. – Я тихий, мирный человек и не для меня такие приключения.
– Больше их не будет, – заверил фотограф, протянув шкиперу несколько крупных купюр. – Держите и делайте что вам говорят. На прощание получите еще, если доставите нас до места.
– А эти? – пряча деньги, боязливо кивнул на дверь рубки шкипер. – Я не хочу неприятностей с полицией.
– Наши желания совпадают, – усмехнулся Кривцов. – Отчаливайте!
Спустившись в каюту, он нашел бандитов сидящими у двери. Марта устроилась на койке, направив на них револьвер. Взяв у нее оружие, Владимир заставил уголовников подняться на палубу, вздрагивавшую от работы двигателей – баржа все дальше и дальше отходила от стенки набережной, выбираясь на стрежень Дуная.
Подведя Носа к борту, Кривцов разрезал ремень, стягивавший запястья уголовника, и подтолкнул его в спину стволом револьвера:
– Прыгай!
– Тут глубоко, – отшатнулся Нос, увидев темную, казавшуюся маслянистой воду.
– Не задерживайся, – снова подтолкнул его фотограф. – Я не собираюсь возить бесплатных пассажиров.
Он спихнул уголовника за борт. Раздался всплеск и через некоторое время на поверхности воды появилась мокрая голова Носа. Следом за ним отправились его приятели. Убедившись, что все они могут держаться на поверхности и не догонят баржу, Кривцов снова спустился в каюту.
– Я хочу есть, – сообщила ему успевшая прийти в себя Марта.
– Сегодня ужин будет скудный, – доставая из-под койки заранее припасенную корзинку с провизией, сухо ответил Владимир.
Он поставил на стол бутыль сухого вина, положил яблоки, хлеб, круг колбасы, кусок отварного мяса и головку сыра.
– Кстати, вы так и не представились, – устраиваясь у стола, покосилась на него женщина.
– А вы не извинились.
– За что? Ах да, кажется, я обозвала вас мозгляком? Извините.
– Давайте сразу договоримся, – разливая в глиняные кружки вино, предложил Кривцов. – Вы будете беспрекословно слушаться меня и не задавать лишних вопросов.
– Хорошо. Что еще? – лукаво улыбнулась она.
– И еще не будете путаться под ногами, если опять возникнут осложнения. Я постараюсь разобраться сам.
– Думаете, они возникнут?
– Кто знает? – он пожал плечами. – Кстати, вот ваш паспорт на имя Марты Ланкаш. Меня можете называть Карелом или Карлом, как вам больше понравится. А сейчас извините, я чертовски устал.
Кривцов снял пиджак и, не раздеваясь, завалился на койку, сунув в рот тонкую сигару. Прикурил и с удовольствием затянулся – блаженство.
– Мы что, будем ночевать здесь вместе? – допив вино, недовольно надула губы Марта.
– Придется, – равнодушно откликнулся Владимир. – Другой каюты просто нет. Шкипер всю ночь проведет в рубке, а меня вы можете не опасаться. Я не собираюсь смущать вашу нравственность.
– Вот еще, – фыркнула женщина. – Но мне надо помыться и привести себя в порядок.
– Я отвернусь к стене, – предложил Кривцов. – Или потерпите до завтра. Лампу можете не гасить, спать лучше в одежде: ночами на реке еще очень прохладно.
– Куда мы плывем? – сев на койку, тихо спросила Марта.
– Вниз по Дунаю, к словакам, в Венгрию1 .
Женщина легла, отвернувшись лицом к стене. Мерно шлепали по железному борту баржи дунайские волны, где-то прогудел буксир, мелко дрожала палуба и противно дребезжала на столике кружка, слишком близко поставленная к кувшину с водой. Но лень было вставать и переставлять ее.
></emphasis>
1 В то время Словакия входила в состав Венгрии.
– Я уже думала, все, – не оборачиваясь, глухо сказала Марта.
– Рано заказывать панихиду, – устало зевнул Кривцов. – Все еще только начинается…
* * *
Циглер с нетерпением ждал возвращения Носа и его приятелей, то и дело поглядывая на часы и недоумевая – что они там копаются? Можно подумать, в первый раз пошли потрошить залетного попрыгунчика, вздумавшего поживиться на чужой территории. Уже ночь на дворе, а Нос словно провалился в преисподнюю.
Услышав условный стук в окошко, привратник кинулся к двери, стараясь сдержать радостное волнение, но когда он распахнул ее, невольно отшатнулся: на пороге стоял Нос – мокрый, грязный, с ободранным лицом и заплывшим глазом.
– Что случилось? – буквально втащив в крошечную прихожую вконец обессилевшего приятеля и тщательно заперев дверь, встревожился Циглер.
– Водки дай, – сдирая с себя мокрую одежду, просипел Нос.
Жадно опрокинув поднесенный привратником стаканчик, он разделся, завернулся в одеяло и сунул в рот дешевую сигарету.
– Что случилось? – повторил Циглер, глядя, как дрожат пальцы Носа, поднесшие к сигарете спичку.
– Сорвалось, – глубоко затянувшись, огрызнулся уголовник. – Твоя наводка оказалась полным дерьмом. Этот парень – ловкая бестия, знает приемы японской борьбы. Он нас обезоружил и выкинул за борт.
– Один? – недоверчиво переспросил Циглер. Темнит Нос, ох, темнит. Может, решил не делиться, спрятал барахло и плетет небылицы?
– Один, – уголовник распахнул одеяло и показал приятелю багровый рубец поперек живота. – Видел, как приласкал? Гейдель вообще едва выплыл с перебитой клешней.
