Николай Пронин - Бойцы Сопротивления
Между тем Пьер продолжал знакомиться, пожимал каждому руку. Когда очередь дошла до Колесника, связной, окинув его внимательным взглядом, спросил:
— Так вы и есть командир?
— Да!
— Это ваши люди сегодня ночью спустили немецкую автомашину в овраг? — вновь задал он вопрос.
И, не дождавшись ответа, покачал головой. — Ох, и отчаянные же вы, русские… Пойти на такое дело!
И не поймешь, чего больше в его голосе: упрека или восхищения?
«Начинается, — как при зубной боли сморщился Колесник, — сейчас скажет: не надо спешить, ждите прихода союзников… Известно, что может заявить аттантист» {9}. И у него непроизвольно вырвалось: — А вы пришли сказать, что мы напрасно это сделали?
И тут же ему стало неловко за свою горячность, он подумал, что после этих слов Пьер, пожалуй, обидится. Однако тот, незаметно подмигнув Телье, громко рассмеялся:
— Никаких компромиссов. Вот такой же был и Шарль…
Заметив недоумение на лице Колесника, Рейман пояснил:
— В свое время Пьер находился в группе Шарля Дебаржа.
— Дебаржа! — удивился Колесник… И тут же вспомнил лето сорок второго… Их только что привезли во Францию. Как-то рексисты {10} гнали их колонну по улицам Острикура. Неожиданно он обратил внимание на большой серый лист бумаги, висевший на заборе, отпечатанный крупным типографским шрифтом. В нем фигурировала фамилия Дебаржа, за голову которого немецкий штаб в Лилле обещал выплатить сто тысяч франков…
Вооруженную борьбу с немцами Дебарж начал в Карвине. Именно здесь находились шахты, в которых они работали. Уже в то время Шарль и его товарищи наводили страх на фашистов и были символом борьбы французских шахтеров с оккупантами… Тут его знали многие и говорили о Дебарже с восхищением. Вот почему, как только была упомянута эта фамилия, недоверие к Пьеру сразу прошло.
— Так, выходит, мы земляки, — сказал лейтенант, улыбаясь. Пьер, в свою очередь, недоуменно захлопал глазами…
— Я и мои товарищи работали в шахтах компании. «Карвен», — пояснил Колесник.
— Ах вот оно что! — теперь уже обрадовался француз. — И в самом деле земляки, — воскликнул он. И тут же спросил:
— Как у вас с питанием? Впрочем, вопрос этот излишний. И так ясно. Я принес вам деньги, хлебные и продовольственные карточки. Они действуют повсеместно.
— Спасибо, — поблагодарил Колесник. — Еще бы нам оружие…
— Оружия, к сожалению, нет, — огорчился Пьер. — Ни американцы, ни англичане давать его нам не собираются.
Пьер засиделся с партизанами допоздна. Уходя, еще раз напомнил:
— А насчет осторожности не забывайте. — И, показав на свою изуродованную ногу, добавил: — Я выполнял задание Дебаржа, сделал необдуманный шаг — и вот отметка на всю жизнь… Впрочем, могло кончиться и хуже…
Против осторожности они, разумеется, ничего не имели. С первых дней в отряде было установлено непреложное правило: операции проводить как можно дальше от хуторов, в которых они жили, ни в коей мере не оставлять после себя, что называется, следов. К сожалению, это удавалось не всегда…
Вчера на разведку отправились Загороднев и Сергей. Побывали в Дуллане. Уже в сумерках возвращались на хутор… Неожиданно на окраине города они увидели двух солдат немецкой полевой жандармерии, конвоирующих арестованного. Встреча была столь неожиданна, что в первую минуту партизаны растерялись. Однако вскоре это прошло. Они переглянулись, Сергей притворился пьяным, его тут же замотало по улице из стороны в сторону. Загороднев последовал его примеру и даже замурлыкал французскую песенку, хотя знал всего один куплет.
Тот из конвоиров, что шагал впереди — молоденький жандрам, нес в руках сверток. Карабин у него болтался за спиной. За ним понуро шел арестованный. Шествие замыкал пожилой солдат, державший карабин в руках.
— Я беру на себя пожилого, — шепнул Сергей и чуть-чуть опередил Загороднева.
Особого беспокойства гуляки у жандармов не вызвали, тем более что они были так пьяны, особенно тот, что шагал впереди: бедняга прилагал столько усилий, чтобы держаться прямо, но это никак ему не удавалось, его мотало из стороны в сторону, словно шлюпку в штормовом море.
Все произошло в тот момент, когда конвой уже миновал парней. Один из них неожиданно кинулся на заднего конвоира, рванул карабин на себя. Жандарм скорее от неожиданности успел нажать на спусковой крючок, выстрелил в воздух. Но тут же, получив удар ботинком в пах, отлетел в сторону. В этот момент Загороднев успел разоружить молоденького жандарма.
Вдруг из-за кустов раздался выстрел, пуля просвистела над головой Сергея. Неподалеку, за углом дома, оказывается, стояла не замеченная ранее жандармская машина, и стрелял в них шофер.
— Уходите, — кивнул Сергей, — а я вас нагоню. — И, упав в кювет, принялся стрелять.
Загороднев понял, что Сергей имел в виду его и освобожденного француза. Но когда он оглянулся, то арестованного уже не было. Исчез и пожилой жандарм. Лишь молоденький солдат, видимо, все еще не пришел в себя после всего, что произошло, и стоял с нелепо поднятыми над головой руками. Загороднев повалился на землю рядом с Сергеем и принялся ловить шофера на мушку. В это время, пятясь назад, машина выкатилась из-за кустов и, подмигивая подфарниками, разворачивалась, готовая ринуться в город. От очередного выстрела Сергея над капотом вдруг появился крохотный язычок пламени, и вскоре огонь уже охватил всю машину.
— Бежим, — крикнул Сергей и первым кинулся в темный переулок.
Утром, когда партизаны стали анализировать эту стычку с жандармами, то нашли в ней немало погрешностей против той осторожности, о которой говорил Пьер. Но, видимо, без погрешностей не обойтись.
Днем из-под Абвиля вернулся Николай с товарищами. Они принесли пистолет и пару карабинов.
— Мы обнаружили склад с горючим, — доложил Николай, — Объект довольно интересный. Как только добудем оружие, с него и можно начинать!
— А что! — воскликнул Колесник. — Я думаю, что ждать этого дня осталось недолго. Давайте прикинем. Сейчас у нас семь единиц оружия. Это, конечно, негусто. Пока мало боеприпасов. Но если и дальше мы станем добывать оружие столь успешно, то скоро составим серьезную боевую силу.
Тетрадь третья
«10 февраля.
Нам стало известно, что в нашем районе появился подозрительный тип. Его зовут Карье. По-видимому, это шпик и разыскивает партизан.
Обосновался Карье в кафе мадам Креман, это на развилке дорог у Розели».
(Из дневника)
Решили, что Карье займутся Петриченко и Николай.
Через некоторое время разведчикам удалось собрать о Карье некоторые данные.
До войны он служил в почтово-телеграфном ведомстве. По делам службы иногда приезжал в Розель, заходил в кафе мадам Креман — жизнерадостной женщины, быстрой в работе, острой на язык. В первые дни оккупации Карье где-то запропастился, на хуторе не показывался, а когда появился вновь, сразу можно было понять, что он стал шишкой, ведающим продовольственными заготовками: держался с большим достоинством, на боку носил офицерскую сумку.
То, что старый посетитель вновь вернулся в кафе, никого не удивило. Крестьяне любили мадам Креман и охотно посещали ее заведение. Даже в голодный сорок четвертый год здесь всегда можно было выпить чашечку кофе, а приветливые слова и щедро расточаемые улыбки хозяйки заставляли забывать, что кофе сварено из желудей. Поэтому на первых порах визиты Карье никого не удивили. Подвело его не в меру проявляемое любопытство.
— Мадам Креман, — как-то вкрадчивым голосом заговорил он, — что это за странные посетители иногда заходят к вам? Вот за этот стол люди садятся вроде бы разные, а газеты держат одинаковые?
— Неужели, мсье Карье! — воскликнула она. — Я просто поражена вашей наблюдательностью, а сама, признаться, этого не замечала, все дела, все, знаете, некогда…
По селам и хуторам Карье ездил не один, а с пятью вооруженными солдатами. Они скупали у крестьян продукты за бесценок. Ведь немцы не разрешали возить продукты в город на рынок… Странно было только то, что нередко вслед за отъездом «заготовителей» начинались аресты. Один случай, второй… Особенно забеспокоились партизаны после того, как был схвачен паренек, только что бежавший из лагеря и прибившийся к ним. Правда, в отряд взять его еще не успели, но уже присматривались к нему. Жил он на хуторе Розель. После того как там побывали «заготовители», его схватили.
Эти аресты встревожили и франтиреров.
— Церемониться с ним нечего, — сказал капитан Луи, когда Колесник рассказал ему о наблюдениях своих разведчиков. — Все ясно — это платный шпик!
— Да, но он француз, — замялся Колесник.
Капитан посмотрел на него недоуменно:
