Василий Чуйков - Гвардейцы Сталинграда идут на запад

Развернулось алое знамя с портретом Ильича. По полю прокатилось многократное «ура!»

Во время торжественного марша завыли сирены воздушной тревоги, на горизонте показались три самолета противника. Но ни один боец прославленной дивизии не дрогнул. Над землей завязался воздушный бой. Наши истребители встретили врага, повернули его назад и прогнали. Да, изменилась обстановка! Это уже не Сталинград, где безраздельно господствовала в воздухе немецкая авиация. Наш праздник был надежно прикрыт с воздуха.

После торжественной части под открытым небом состоялся общий обед, с тостами, с речами, с музыкой, с выступлениями участников художественной самодеятельности.

Время шло…

Армия готовилась к предстоящим сражениям. Оперативная пауза затягивалась несмотря на то, что в воздухе уже накапливалась тревога, как перед большой очистительной грозой.

В начале мая над расположением наших войск развернулись ожесточенные воздушные бои.

Нам еще не приходилось видеть в воздухе столько наших самолетов.

Волна за волной уходили с тыловых аэродромов наши бомбардировщики и штурмовики. В глубине расположения войск противника раздавались глухие взрывы. Затем появлялись фашистские истребители, но их перехватывали наши.

И скорость, и маневренность наших истребителей заметно увеличились, «мессершмит» терял свое превосходство. Черными факелами пятнала нашу землю вражеская воздушная армада. Горят! А это не только потери в технике. Редеют на глазах ряды геринговских воздушных асов. В плен попадают безусые мальчишки. Петушатся, но нет в них той убежденности и в своем мнимом превосходстве, и уверенности в своей победе, как у тех летчиков, что помнили еще небо Испании, что бомбили Варшаву, высаживали десант в Роттердаме. Нет, этих ждали не реляции о подвигах и не рыцарские кресты.

Короткая схватка в воздухе, черный шлейф за хвостом и глухой взрыв при падении на землю. А наши бомбардировщики и штурмовики новыми и новыми волнами прорывались к тыловым аэродромам противника в районах Краснограда, Днепропетровска, Чаплино, Запорожья, Красноармейского, обрушивались на железнодорожные станции, на крупные железнодорожные узлы.

В те дни солдатская разведка доносила, что воздушные бои развернулись на всем протяжении Южного, нашего — Юго-Западного, Воронежского, Центрального, Брянского, Западного и Калининского фронтов. Нетрудно было догадаться, в чем тут дело. Наше Верховное Главнокомандование этими массированными авиационными ударами препятствовало свободной переброске противником воинских частей с одного участка на другой, создавая помехи для сосредоточения крупных ударных формирований.

Если каждую значительную операцию рассматривать в диалектической взаимосвязи, то эти майские воздушные сражения справедливо будет считать провозвестниками нашей победы на Курской дуге.

Теперь мы знаем, что гитлеровский воздушный флот в майских боях, в особенности на юге, над Краснодаром и в Донбассе, понес невосполнимые потери и окончательно утратил свое превосходство в воздухе. Воздушное прикрытие подготавливаемого решающего наступления сорок третьего года было разрушено.

Командующий фронтом, генерал армии Р. Я. Малиновский ориентировал нас в мае на серьезные оборонительные бои. Малиновский привез мне карту, на ней была нанесена операторами штаба фронта линия, по которой мы должны были подготовить оборонительные рубежи, прочно и глубоко закопавшись в землю. Линия шла по реке Оскол на участке: Двуречная, Купянск, Сеньково, Горохватка фронтом на запад и юго-запад.

Приказав нам развернуть армию для обороны сравнительно узкого участка, Р. Я. Малиновский требовал также, чтобы мы были готовы, если противник перейдет в наступление, нанести сильный контрудар в направлениях Купянск — Волчанск, Купянск — Чугуев вдоль правого берега реки Оскол на город Изюм и по возможным переправам через Северный Донец.

Оборона не соответствовала настроению солдат, младших и старших командиров. Нетерпелось помериться с противником силами в наступлении, громить его боевые порядки на оперативном просторе.

Чем были вызваны столь осторожные распоряжения фронта, мы, конечно, не знали. На уровне командования армии общие стратегические планы целой кампании не обсуждались. Но, глядя на установившуюся линию фронта, можно было сразу определить, что наш курский выступ — Курская дуга — вдавшаяся в сторону противника, будет ареной жесточайших боев. Мы не знали тогда доподлинно, какими планами встречает третью военную весну гитлеровское командование. Ставке могли быть известны эти планы. Возможно, предполагал я, что Гитлер готовит на Курской дуге генеральное наступление 1943 года и на нас падет задача оборонять фланги нашего фронта.

Однако, передавая установки на оборону, Родион Яковлевич Малиновский нацеливал командование армии и на наступление. Он отлично понимал, что, какие бы мы ни получили директивы на оборону, мы все равно будем готовиться к наступлению и отрабатывать на учениях все элементы взаимодействия войсковых частей для широкого маневрирования в наступательных операциях.

Я присматривался, как в новой обстановке можно было бы использовать сталинградский опыт.

Итак, перед нами была поставлена задача — закрепиться на левом берегу реки Оскол. При первом же взгляде на карту решение построить оборону по левому берегу, имея впереди водный рубеж, напрашивалось само собой. Но на месте открывались иные возможности, с многообещающими перспективами.

Западный, то есть правый, берег реки был выше левого и господствовал над местностью. Это и предопределило возможность для нас представить командованию фронта свой встречный план.

Учитывая опыт сталинградцев, которые вели оборону, имея сзади себя водный рубеж, мы предложили укрепиться на западном берегу реки Оскол, более высоком, чем восточный, зарыться в землю, оставляя себе развязанными руки для контрудара в любой благоприятный момент, не будучи зависимыми от переправы и от действия авиации противника при переправе.

Малиновский сам приехал на рекогносцировку. Почти целый день мы ездили на его «оппель-адмирале» по западному берегу, на месте уточняя все детали организации обороны. В результате этой рекогносцировки на месте было принято решение, в котором предлагалось: одну стрелковую дивизию выдвинуть в район Шевченково и занять круговую оборону, включив в нее населенные пункты: Мостовая, Верхне-Зареченская, Петрополье, Колесниковка, Михайловка, Ивановка, а также создать предмостные укрепления на западном берегу реки Оскол у Двуречной на два полка, у Купянска — на дивизию, у Сенькова — на два полка, у Горохватки — на два полка.

Это решение обеспечивало активность обороны, возможность маневра для армейских соединений на северо-запад, на запад и юго-запад, своевременную поддержку войскам, обороняющим Северный Донец от Волчанска и до Изюма.

Было и еще одно преимущество в таком построении обороны. Дислокация войск в этом варианте более походила на подготовленное наступление, чем на оборону, что больше отвечало настроению войск в тот момент.

Мы заняли новые позиции, нисколько не меняя распорядка жизни в армии. По-прежнему шла работа ко укреплению оборонительных рубежей, шли учения в войсках, отработка взаимодействия в наступательных операциях и в обороне. Командиры дивизий обменивались опытом, шли командно-штабные учения.

На партийных и комсомольских собраниях подводились итоги политической работы в боевой обстановке, обсуждался опыт прошлых боев, разъяснялись новые задачи, продиктованные временем и изменением общей обстановки на фронтах Отечественной войны.

Именно на партийных и комсомольских собраниях со всей остротой чувствовалась перемена настроения в войсках. Мы получили задачу на оборону, ставили ее на обсуждение, но обсуждение выливалось фактически в разговор о возможностях нашего наступления.

18 мая командующие фронтами и армиями получили новую директиву Ставки за подписью И. Сталина. Эта директива требовала упорядочить структуру армий. Полностью восстанавливалось деление армий на корпуса.

В этой директиве, в частности, указывалось:

«Система управления войсками должна соответствовать организационной структуре войск, и нет никаких оснований нарушать установленный порядок управления и старшему начальнику подменять ниже стоящего начальника.

…Нередко командующие армиями, несмотря на наличие у них командиров корпусов, стремятся лично руководить действиями дивизий, бригад, входящих в состав этих корпусов, отстраняя по существу командира корпуса от организации боя и управления своими соединениями в бою.

Не всегда командующие армиями учитывают важность иметь хорошо сколоченные и спаянные корпуса и раздергивают войска, входящие в состав корпуса, по частям еще до начала боя или в ходе его.