Квадрат Разности - Александр Рябинин
Трос натянулся, как струна, из выхлопных труб танка и тракторов повалил густой черный дым, «Кировец» встал на дыбы и зарылся задними колесами в глинистый грунт. А танк даже на миллиметр не сдвинулся с места…
Когда тракторы «не солоно хлебавши» убыли обратно в МТС, мужики решили, что делать нечего, вроде и жалко непутевых танкистов, но придется сообщить о происшествии командованию части. Мой отец работал в ту пору на бортовом «ГАЗ-53», который в свободное от работы время стоял у нас во дворе. Вот он и отправился в танковую часть. Еще часа через полтора на нашей улице появилась целая военная колонна из двух БТР и тягача «Урал» с лебедками. Возглавлял колонну мой батя на «Газике», а замыкал ЗИЛ-131 с будкой, в кабине которого сидел целый полковник – командир части.
Дальше дело техники. БТРы и «Урал» без особого напряга вытащили танк из оврага. А незадачливый экипаж, как бревна, побросали в будку. Отец спросил у полковника, что грозит веселым танкистам. Командир ответил одним словом: «Дисбат». А потом поблагодарил всех за оказанную помощь, и военная колонна отправилась к месту постоянной дислокации.
***
Пока я вспоминал эту историю, мужчина и женщина дошли до края оврага, повернули на плотину и скрылись из виду.
– А кто эти люди? – спросил я бабушку.
– Так это сын и невестка бабы Нюры Нечестной. Его Николаем зовут, а жену его Любой.
Бабу Нюру я хорошо знал. Она жила в первом от оврага доме, только на противоположной от нас стороне. Они с моей бабушкой с детства дружили. Часто посиживали вместе на лавочке у колодца и перемывали проходящим мимо гражданам косточки.
Идет, к примеру, мимо старушек наша соседка, тетя Оля Крюкова. В руках – две хозяйственные сумки:
– Здравствуйте, бабушки.
– Здравствуй, милая, – отвечает ей баба Нюра.
А моя бабушка добавляет:
– С работы идешь, Олюшка? Устала, небось, очень?
– Ох, как устала, а еще корову надо подоить да огород пополоть.
Как только тетя Оля удаляется от бабушек метров на двадцать, баба Нюра говорит:
– Эва, сумки-то набила, еле тащит. Она ж поваром в школе работает, вот продукты со школьной столовой домой и таскает.
А баба Настя добавляет:
– Ага, устала она. Жрать меньше надо. Вон жопу какую отъела на ворованных харчах. А Генка, мужик ее, говорят, к Светке Лыковой зачастил.
– А мужика понять можно. Кому такая жирная свинья нужна. Огород она полоть собралась. Да у нее на огороде сорняки в человеческий рост. Их теперь только косой косить да топором рубить…
Тут к колодцу подруливает на велосипеде наш почтальон, дядя Гриша.
– Доброго здоровья, бабоньки. Не угостите холодной водичкой, а то запарился с утра почту развозить.
– И тебе не хворать, Гришенька, – с улыбкой ответит баба Настя.
А баба Нюра подхватит:
– Пей на здоровье, остудись, труженик.
Как только отъедет дядя Гриша на безопасное расстояние, баба Настя и говорит:
– «Запарился» он, видите ли. «Перетрудился». Водички ему захотелось – остудиться. С похмелья ему водички захотелось. Каждый божий день нажирается, как скотина. На жену его, Соньку, без слез не взглянешь. Кожа да кости. Сама и детей, и дом, и хозяйство тянет. А этот боров только глаза свои бесстыжие самогонкой заливает.
А баба Нюра поддержит подругу:
– А на чьи деньги пьет? На наши. Пенсионеров обирает, сволочь этакая. С каждой пенсии рупь дай и положь ему. За доставку. Один раз не стала ему денег давать, так он мне пенсию на целую неделю задержал, гад…
Почти всем доставалось от бабушек-подружек. Но были редкие исключения. Дядя Игорь, у которого дом прямо напротив нашего, подобрал к старушкам ключик. Видит, сидят подружки на лавочке. Вынесет им, бывало, домашней наливочки пол-литра или пивка бутылочку. И совсем другой разговор получается:
– Вот, Нюрка, кому повезло по жизни, так это Светке, жене Игоря. До чего справный мужик. Просто руки золотые. За что ни возьмется, все у него в руках горит.
– И дом – полная чаша. А какой красивый забор поставил. Хоть на выставку. Такого забора на все село не сыскать. И зарабатывает хорошо. Первый на нашей улице машину купил.
– А потому что не пропивает деньги, как другие мужики. И по бабам не шастает. А все в дом. Копеечка к копеечке…
Дядя Игорь работал на «газовозке» – это такой грузовик, оборудованный под перевозку газовых баллонов. Он развозил эти баллоны по нашему селу и окрестным деревням. Официально заменить пустой баллон на полный стоило три рубля. Дядя Игорь брал четыре. И все платили. А откажешься платить, будешь сидеть без газа, пока рак на горе не свистнет…
Баба Нюра жила одна. Муж ее, дед Никита, помер два года назад…
– А я думал, что у бабы Нюры и деда Никиты детей не было, – снова обратился я к бабушке.
– Других детей не было, а один сын есть. Только он до этого года далеко жил – в самом Ленинграде. Иногда навещал родителей, но очень редко. Да и надолго не задерживался. Они с женой по пути на курорты изредка заезжали – дня на два-три, не больше. А два месяца назад поменяли они Ленинградскую квартиру на Белгород. И к матери поближе, и климат поздоровее. Они же оба – и Николай, и Люба – фронтовики, не один раз раненые. С возрастом старые раны дают о себе знать с новой силой. А особенно в сыром климате. Вот и присоветовали им врачи перебраться туда, где потеплее да посуше. Так что теперь они почаще будут у Нюрки гостить.
– Бабушка, а в каких войсках дядя Коля Нечестный на фронте служил?
– Летчиком он был. Самым настоящим, боевым. Вот только он не Нечестный, а Лиховцев.
– А разве так бывает? Если у него отец и мать Нечестные, он тоже должен быть Нечестным, – удивился я.
– Должен, да не обязан, – заметила бабушка и поведала мне следующую историю:
– Коля перед самой войной в летное училище поступил. Он с детства летчиком мечтал стать. Книжки разные про авиацию читал. Про Чкалова и других героев-летчиков. И в школе все больше на математику да на физику упор делал. В первые дни войны боевые потери среди наших военных летчиков были страшные, поэтому курсантов перевели на ускоренное обучение. Научился взлетать да сажать самолет – вперед, на фронт, там остальному научат.
Аэродром, на который направили Николая, находился у самой Западной границы СССР. Колю с еще двумя новобранцами даже не успели как следует оформить и поставить на довольствие, как налетели немецкие бомбардировщики и бомбили до тех пор, пока от аэродрома камня на камне не осталось.
