Богдан Сушинский - Фельдмаршал должен умереть

— …Да и то вы оказались среди первых его выпускников по ускоренной программе, — не отказал себе в удовольствии напомнить ему Скорцени. — И происходило это во времена, когда названные мною идеи еще не овладели нашими умами. Прозрение «фридентальцев» пришло чуть позже, вместе с прозренческими поражениями большинства наших генералов.

Отсюда, с высоты горного склона, котловина напоминала ладью викингов, окаменевшую вместе с отмелью, на которую её выбросило десять веков назад. Стоя на ней, на здание школы «Гладиатор» можно было смотреть как на вознесенный к поднебесью замок волшебника. Сама эта местность порождала дух отшельничества, и Скорцени хотелось поскорее вырваться отсюда. Для его собственного отшельничества время ещё не пришло. Видеть себя забытым и заброшенным — явно не для него.

— Говорят, в ваших краях появилось немало русских казаков, — нарушил молчание Скорцени.

— Целый «Казачий стан» — так у них, у русских казаков, это называется. — Они перебазировались из Белоруссии. Но люди Муссолини не стремятся к тому, чтобы превращать «Гладиатор» в международный учебно-диверсионный центр. Для них главное — готовить кадры для Итальянской фашистской республики.

— Успокойте их: наши цели полностью совпадают. Тем более что у белоказаков уже давно действует своя точно такая же школа. Но одного русского я вам всё же пришлю — полковника, князя Курбатова.

— Опытный, проверенный фронтом диверсант?

— Талантливый.

— Странно, бытует мнение, что вы крайне скупы на похвалу.

— При чём здесь похвала? Пределов рейха Курбатов достиг, пройдя диверсионным рейдом от маньчжуро-советской границы до передовой нашего Восточного фронта. И шёл он без какой-либо поддержки: без явок, без заранее подготовленных складов продовольствия и вооружения, без поддельных документов. Широко шёл, с размахом, оставляя после себя просеки из выкошенных врагов. Так увлёкся, что чуть было не прошёлся — причем с тем же размахом — по нашим тылам.

— Не о нём ли это было сообщение во «Фёлькишер беобахтер»?[3]

— И огромная, взахлёб, статья в журнале «Дас Шварце Кор», которую советую прочесть самым внимательным образом. Этот парень, — а он всё ещё непростительно молод, — явление в нашем диверсионном мире уникальное. Сейчас он стажируется у меня во Фридентале, но очень скоро появится у вас в качестве инструктора, специалиста по России. Живая легенда вам не повредит.

— Как знать? — вдруг позволил себе усомниться Скорцени.

— О чем это вы?

— Всё-таки он русский, а всякий русский…

— Это рассуждение домохозяйки, Зонбах. Диверсанты экстракласса национальности не имеют. Они давно отреклись от этого устаревшего атрибута. Это особая каста. Так что пусть ваши «гладиаторы» перенимают опыт его длительного рейда по вражеской территории.

— Но, видите ли, в пропагандистском плане…

— И еще, — повысил голос Скорцени, не желая выслушивать доводы гауптштурмфюрера, — не скрою, что как полковник белой русской армии он вскоре пригодится нам и в качестве «своего человека» в русской белоказачьей среде. А затем — и в качестве резидента в России, уже послевоенной России, гауптштурмфюрер Зонбах. Кажется, вы порываетесь возражать против появления здесь князя Курбатова?

— Возражать против инструктора, прибывающего в школу по рекомендации самого Скорцени?! — вдруг искренне удивился этому предположению Зонбах. — Чтобы прослыть самоубийцей? Другое дело — что сам полковник, учитывая его чин и опыт, вряд ли сможет с достоинством подчиняться строгому распорядку нашего «монастыря».

— Он и не будет подчиняться ему настолько, насколько это предписывается остальным вашим инструкторам. Мало того, довольно часто ему придется отсутствовать, поскольку в любую минуту может понадобиться мне для выполнения особо важных заданий. Замечу, что теперь он входит в возглавляемую мною группу личных агентов фюрера по выполнению особо важных заданий. А дабы вас, Зонбах, не смущал его высокий чин, я позабочусь, чтобы сорок пятый год вы встретили штурмбаннфюрером — в чине, который отныне для германских диверсантов будет считаться фельдмаршальским, — мрачновато пошутил Скорцени. Сам-то он хорошо помнил о том, сколько раз его майорский чин,[4] при столь высокой должности, становился не только основанием для скрытого подтрунивания недоброжелателей, но и причиной всяческих недоразумений.

— Во всяком случае, будем надеяться, что мы с вами всё же умудримся встретить этот самый роковой сорок пятый год, — в тон ему ответил Зонбах. — А то ведь посчастливится это далеко не каждому.

— Кстати, прежде чем отправиться в ваше заведение, Курбатов проинспектирует одну унтер-офицерскую школу в Баварии.

Среди прочего во время знакомства с этой школой он будет присматриваться к будущим артиллерийским унтер-офицерам, а вдруг среди них найдется несколько людей, которые подошли бы нам с вами, Зонбах?

Начальник школы намеревался что-то ответить, но в это время из-за поворота тропинки появился мотоциклист.

— Если я не ошибаюсь, штурмбаннфюрер Скорцени — это вы?! — неокрепшим голоском прокричал совершенно юный унтершарфюрер СС, чинно восседавший за рулём.

— Похоже на то.

— Мне приказано передать, что позвонили из штаба дуче. Господин Муссолини готов принять вас в течение ближайшего часа. Если у вас нет машины, можете сесть в коляску…

— У штурмбаннфюрера есть машина, — буквально прорычал Зонбах, поражённый беспардонностью этого унтер-офицера СС. — Кстати, Муссолини мог бы прислать одну из своих машин.

— Так и передам ему, — ничуть не смутился гонец.

— Как-никак речь идет о приезде его спасителя. Который когда-то вырвал его из висельничной петли, — не унимался Зонбах, будто и в самом деле рассчитывал на то, что сейчас шарфюрер всыплет этому зазнавшемуся итальяшке.

— О, так это вы, господин штурмбаннфюрер, похитили тогда этого макаронного дуче из горного отеля «Кампо Императоре»? — без какого-либо восторга в глазах «признал» Скорцени юный мотоциклист.

— Плохо же вы знаете героев нации! — тотчас же пристыдил его Зонбах, однако мотоциклист попросту не обращал на него внимания.

— Так это действительно вы?

— Вам придется смириться с этим, унтершарфюрер.

— Лучше бы он, конечно, там и остался, — поражал гонец Зонбаха своей наивной беспечностью, — но следует признать, что провернули вы эту операцию довольно лихо.

— До чего же беспардонной стала нынешняя СС-молодежь! — незло возмутился Скорцени. — Не находите, гауптштурмфюрер СС?

6

— Господин оберштурмбаннфюрер, нападение группы диверсантов отбито, — появился за спиной фон Шмидта начальник школы гауптман Сольнис. — Нападавшие оттеснены и развеяны.

— Это куда же они «оттеснены» и по каким таким полям сражений «развеяны»?! — язвительно поинтересовался фон Шмидт, благоразумно отступая от окна.

Именно успокоительный доклад гауптмана заставил его предположить, что первая атака могла быть всего лишь разведкой боем. А что, обычное фронтовое дело: выяснить численность охраны, определить огневые точки, телами разведчиков «вспахать» подходы к школе и мертвые зоны.

— Туда… оттеснены, — неопределенно махнул рукой Сольнис, не воспринимая сарказма фон Шмидта. — Выбиты с Артиллерийского холма и оттеснены за ограду, на юго-восток от школы.

— Ах, на юго-восток?! Так вот что я вам скажу, господин начальник унтер-офицерской артиллерийской школы: ваша охрана — дерь-рь-мо! Меня поместили в ваше богоугодное заведение, исходя из высших интересов рейха, исключительно в целях моей безопасности. И в третью же ночь здесь, в глубочайшем тылу, почти в центре Германии, на меня нападают какие-то диверсанты. Вам не кажется это странноватым, гауптман?

— Странно только то, что никогда раньше в нашей школе… — пожал плечами Сольнис, — ничего подобного…

— Тем хуже для вас. Значит, приходили не по мою душу, поэтому вряд ли это нападение вам простится.

— Нападение есть нападение, оберштурмбаннфюрер. Нашей вины в этом нет. Откуда нам было знать, что оно произойдет?..

— Обязаны были знать. Все окрестности школы давно должны быть взяты под контроль.

— Такой задачи передо мной никто не ставил, — ожесточился гауптман. — И вообще в мои обязанности подобные действия не входят. Для прочёсывания школьных окрестностей существуют СД, гестапо, местная полиция, полевая жандармерия и еще бог знает кто. Поэтому пока что докладываю: противник отбит, однако принадлежность его не установлена. Завтра же этим займется контрразведка…

— Контрразведка — дерь-рьмо! Где ваши пленные? Покажите мне хотя бы один труп.

— Ни трупов, ни пленных, — на удивление спокойно парировал капитан. — Их попросту не оказалось, все ушли.