Zа право жить - Коллектив авторов
– Заходите: ложа бенуара, только для высокопоставленных гостей. Помнят меня здесь. Администраторшу попросил куда-нибудь нас пристроить, сославшись на американского гостя, вот она и дала ключи.
Ложа бенуара, располагающаяся почти на сцене, была просторна и вполне удобна для того, чтобы пересидеть здесь смутные времена. В зале было темно, но через открытые двери ложа немного освещалась, что давало возможность как-то ориентироваться.
– Когда будет эвакуация людей и особенно иностранцев, администраторша не знает, даже ничего об этом не слыхала. Пока людей только подвозят и требуют разместить в театре, якобы он под защитой. Что делать с тобой, Борис, она понятия не имеет, так что держись за нас, посмотрим, куда кривая вывезет, – доложил Кузьмич о результатах своего похода.
– Значит, мне надо обратиться в администрацию города, должны же они решать проблемы, связанные с иностранцами, – заявил Борис.
– Мне папа сказал, что администрация сбежала из Мариуполя еще в первые дни войны, – встряла в разговор Соня.– У него там знакомый был, отец надеялся, что тот поможет мне, а он даже на связь не вышел. Теперь и самой связи нет, и в администрацию не сходишь – проспект Мира, вернее, Ленина, весь простреливается.
– Нечего туда ходить, там наверняка и охранников не осталось, – дополнил Сонину информацию Кузьмич.
– Получается, что за мирных людей в городе никто не отвечает? – удивился Борис. – Как так можно?
– Эх, Боря, давно ты тут не жил. Со дня незалежности в Украине власть сама по себе, а народ сам по себе, выживаем, как умеем.
– Безобразие! – разозлился американец и добавил несколько крепких слов, которые, несмотря на долгое пребывание в Америке, из него так и не выветрились. – Какой же я дурак, что работаю с этой беспутной Украиной, что расслабился и поехал в Мариуполь, но я ведь искренне считал, что войны не будет! Мне часто в Америке приходится давать прогноз по делам в России и на Украине, считается, что я разбираюсь в политике, так как жил в обеих этих странах и смотрю ваши новости. На вопрос «Будет ли война?» я твердо отвечал: «Нет!» Для начала войны нужны серьезные основания, а не желание провести какую-то непонятную денацификацию и демилитаризацию, как заявил Путин. Все это слишком глобально, чтобы ввязываться в такую авантюру с непредсказуемыми последствиями. Или решил пройти по Украине парадным маршем, как по Крыму, который отдали России без единого выстрела для того, чтобы, во-первых, выставить Россию агрессором перед всем миром, а во-вторых, чтобы обозлить украинцев и заставить их ненавидеть русских. Хохлы – народ прижимистый, за кусок хлеба удавятся, а тут целый остров. Как их теперь денационализируешь, не вернув им Крым? Если решили демилитаризировать, надо было бы учесть, что придется разоружать весь западный мир, а эта задача не по зубам для только что вставшей с колен России.
– Ты что, считаешь, что им стоило заявить, как Израиль Палестине: «Вы нам угрожаете, мы вас уничтожим»? – спросил американца Кузьмич.
– По крайней мере, так было бы честно и мобилизовало бы народ, а не то, что сейчас: ни войны, ни мира, даже дипломатические отношения с Украиной не разорваны. Возникает и другой вопрос: кто угрожал великой российской державе? Кто собирался на нее нападать? – возмущенным тоном рассуждал Борис.
– НАТО руками украинцев, – перебил заявления Бориса Кузьмич.
– Да, если бы НАТО напало, то Россия и месяца бы не продержалась и была бы вынуждена применить ядерное оружие, наши это хорошо понимают, поэтому никогда не нападут на Россию. Ядерной войны никому не хочется.
– Зачем же тогда Украину подстрекать, в НАТО и ЕС заманивать, кто это терпеть будет? – возразил Борису Кузьмич.
– Это делается для того, чтобы держать Россию на взводе, не давать развиваться, показать всему миру, что она – агрессор, с нею нельзя иметь дела и торговать, то есть не брать у нее газ и нефть, а надо брать у Америки. Что тут неясного? Страна, в которой я живу, совершенно не признает никаких других понятий, кроме денег. Имея перспективу заработать деньги, мать родную агрессором назовет. Совершенно циничная страна, как этого не понимать? Зачем лезть в пасть к хищнику, мощь которого кратно превосходит российскую?
– Ты это у нас спрашиваешь? – удивился Кузьмич. – Да, я русский, вернее, донской казак, но гражданин Украины, и войны не хочу ни как тот, ни как другой, но ее хочет Америка, и на нас ей наплевать, как и на тебя, ее гражданина. Так что выживать тебе придется вместе с нами, другого способа нет.
– Как можно выжить под снарядами, которые свистят над городом, как можно выжить в этом адском холоде? Наверняка здесь не больше нуля. А пить и кушать хоть что-то надо. Кто-то должен помочь решить нам эти проблемы. Если нет гражданской власти, значит, есть военная, с нею и надо разговаривать, – сказал Борис и решительно направился к двери.
– Сходи, сходи, они тебе, как и нам, скажут: вали, чтобы наши очи тебэ нэ бачилы, – произнес в уходящую спину Кузьмич.
Через некоторое время Борис вернулся, злой как черт, при этом не один, а с дамой, рыжей и весьма симпатичной особой неопределенного возраста.
– Садитесь, Алла, вот этот стул свободен, – предложил он ей. – Друзья, знакомьтесь: это Алла, наша землячка, знает меня по прежней жизни, – едва выдавил он из себя, пытаясь скрыть раздражение.
– Зильбер есть Зильбер: пошел решать вопросы эвакуации, а привел даму – и, понятно, симпатичную, – ухмыльнулся Кузьмич, протягивая руку Алле.
– Как же, решишь с этой пьянью серьезные вопросы! – уже не скрывая возмущения, воскликнул Борис. – На входе в театр стоит постовой с желтой повязкой на руке. Посмотрел мой американский паспорт, и эта бандеровская тварь говорит: «А ты знаешь, жидовська пыка, що в Украини бьють нэ по пачпорту, а по морди? Давай краще гроши на поддержку украинской армии». Хотел ему врезать – занимался в молодости рукопашным боем, – но передумал. Пришлось все имеющиеся в бумажнике деньги отдать этой бандеровской сволочи. Надо ждать, когда офицеры придут, – с раздражением прознес Борис.
– Давай жди, вот придут «воины света», как их тут именуют, из «Азова», они-то тебе точно «в пыку» дадут.
– Зря вы так. У нас в городе в последние годы весь порядок на азовцах держался, они и сейчас город от орков защищают, – заявила Алла, недобро
