Александр Авдеенко - Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи
Смолярчук вышел на улицу, сел на скамейку перед бочкой с водой, врытой в землю, закурил и по привычке, нажитой на границе, стал вглядываться в серую мглу, со всех сторон обступавшую заставу. Свежий северный ветер доносил шум горных потоков. На юге, там, где расположилась Цыганская слободка, кто-то играл на скрипке. На левом берегу Тиссы, приглушенный расстоянием и мглистым туманом, звучал церковный колокол, не то отсчитывающий время, не то возвещающий о религиозном обряде. Но вот ко всем этим звукам присоединился еще один. Он был очень слабый, едва слышный, но Смолярчук сразу же уловил его, забыв все остальные. То было тоскливое подвыванье Витязя. Смолярчук вздрогнул, поднялся и скорым шагом направился к вольере. Проходя мимо ярко освещенного и настежь распахнутого окна канцелярии заставы, он увидел капитана Шапошникова.
- Это вы, старшина?
- Я, товарищ капитан… бывший старшина.
- Куда это вы так заторопились, бывший старшина? - спросил Шапошников. Судя по голосу, он улыбался.
- Да вот Витязь зовет.
Капитан прислушался:
- Да, тревожится собака!
Смолярчук подошел поближе к окну и сдержанно, спокойно, уверенный, что ему не откажут, сказал:
- Товарищ капитан, разрешите мне сегодня нести службу с Витязем.
- Попрощаться с границей хотите?
Шапошников ждал, что скажет старшина. Смолярчук молчал, глядя в землю.
- Разрешаю. Идите. Возьмите с собой Тюльпанова, - не дождавшись ответа на свой вопрос, не без некоторого разочарования проговорил Шапошников.
Туман вплотную приблизился к заставе: не было уже видно не только гор, но и офицерского домика, бани, вышки… Толстым, выше тополей слоем туман окутал землю. Смолярчук и Тюльпанов ощупью продвигались вслед за Витязем к берегу Тиссы.
- Товарищ старшина, в который раз вы идете в наряд? - догнав Смолярчука, спросил Тюльпанов.
- Посчитать, так тысячный будет…
- Ого! А я… - Тюльпанов настороженно посмотрел налево, потом направо. - А что вы чувствовали, когда вас назначили в первый ночной наряд?
- В такую погоду, товарищ Тюльпанов, не болтают, а прислушиваются… Вот мы и на границе, - объявил он несколько минут спустя, по-хозяйски оглядываясь вокруг и машинально, ощупывая снаряжение и боеприпасы.
Наряд рассредоточился и пошел по дозорной тропе вдоль Тиссы. Впереди был Смолярчук с Витязем на поводке. Тюльпанов следовал позади, метрах в десяти от инструктора. Здесь, непосредственно около Тиссы, туман почему-то был реже, в некоторых местах даже были глубокие просветы, открывавшие вид на лес и на гору Соняшну. Тюльпанов жадно вглядывался и вслушивался. Все казалось ему необыкновенным в эту первую его ночь пограничной службы. Гора Соняшна как будто вплотную приблизилась к границе: протяни руку - и ты коснешься ее. Днем Тиссу совсем не было слышно, а сейчас она шумела в прибрежных ивах и кустарниках, на песчаных отмелях, в огромных валунах, под железнодорожным местом. Будучи здесь днем, Тюльпанов хорошо познакомился с местностью, но теперь не узнавал ее. Где развалины дома бакенщика? Где дерево, разбитое молнией? Где огромный замшелый камень? Днем, при голубом небе, при солнце, не так гулко звучали шаги на дозорной тропе. Днем все было яснее, проще, а сейчас… А что это за шорох вон там, справа, где чернеет купа деревьев? Тополя шелестят своими листьями или?.. Что это за шум вон там, слева? Сорвался ком земли в реку или всплеснула вода под неосторожным ударом весла?
Тюльпанов родился и вырос в большом донецком городе и до военной службы ни одной ночи не провел под открытым небом, в горах, у реки или в степи. Чаще всего в полночь он уже крепко спал. Никогда в жизни он не подвергал себя никаким опасностям, оттого он плохо ориентировался и нервничал сейчас, повсюду слышались ему подозрительные шорохи.
Держа автомат наизготовку, Тюльпанов продвигался вперед. Чуть сбившись с тропинки, он наскочил на камень, споткнулся и упал.
- Что случилось? - склонившись над Тюльпановым, шепотом спросил подбежавший Смолярчук.
- Так… ничего… - Тюльпанов поднялся отряхиваясь.
- Переживаешь? - Старшина сочувственно, одобряюще похлопал напарника по плечу: - Терпи, солдат, генералом будешь!
Они снова рассредоточились и молча продолжали движение вдоль границы. Туман отяжелел, отступал, заполняя собой горные ущелья, лесные опушки, лощины и сырые низины, освобождая из своего плена горы, леса и прибрежную равнину. Все небо закрывали плотные темные облака. Через некоторое время середина неба стала светлеть, показалась круглая неяркая луна. Она светила недолго, лишь одно мгновение, но Тюльпанов все же успел заметить на скале, возвышавшейся над Тиссой, две тоненькие, как в бинокле или стереотрубе, скрещенные черточки. Это железный крест, памятник юноше и девушке, погибшим здесь еще в прошлом столетии. Предание гласило, что они были влюблены друг в друга, но недобрые люди попытались их разлучить. Они не смирились. Их обвенчала по своим обрядам весенняя лунная ночь втайне от людей. Одни лишь соловьи славили их счастье, а ранним утром, перед восходом солнца, муж и жена взобрались на самую высокую скалу и, взявшись за руки, бросились вниз, в ледяную, кипящую пеной Тиссу. Они решили, что лучше погибнуть, чем жить порознь. И после их смерти добрые люди поставили памятник в честь великой любви.
Тюльпанов подумал, что, может быть, влюбленные, перед тем как погибнуть, проходили по этой же тропе, по которой он шел теперь. «Интересно, о чем они говорили перед смертью? Проклинали своих палачей? Молились богу? Я бы воевал, а не бросался со скалы!»
«Скала влюбленных», как ее здесь называли, осталась позади. Тюльпанов снова стал думать о своей службе, А что, если сейчас нарушитель рвется к границе, плывет через Тиссу, затаился между валунами или в кустарнике? Широко открытыми глазами напряженно всматривался Тюльпанов в сумрак ночи, беспрестанно поворачивал голову то влево, то вправо, оглядывался назад. Он хотел слышать все, чем жила ночная граница.
Впереди на обочине тропы из мрака выступило что-то черное, похожее на крадущегося человека. Тюльпанов остановился, направил автомат на подозрительное пятно и условным сигналом подозвал к себе старшего наряда. Смолярчук и Витязь подбежали бесшумно. Они оба легли рядом с Тюльпановым. Овчарка вела себя спокойно.
- В чем дело? - шепотом спросил старшина.
Молодой солдат кивнул в ту сторону, где темнел силуэт человека.
- Человек стоит.
Смолярчук улыбнулся;
- Дерево это!
Тюльпанов опустил автомат. Он был смущен.
Смолярчук утешил его:
- Ничего, не переживай зря. Мне тоже в первое время под каждым кустом нарушитель мерещился.
Издали, из-за Тиссы, опять донесся колокольный звон. Тюльпанов толкнул Смолярчука:
- Откуда это?
- На той стороне, за границей, - спокойно сказал старшина. - Наверное, трезвонят по случаю какого-то праздника.
Пошли дальше. Теперь Тюльпанов осторожно оглядывался по сторонам, терпеливо вслушивался в ночь, боялся еще раз увидеть то, чего не было, - поднять ложную тревогу, попасть впросак. Так он прошел метров сто и вдруг явственно услышал шорох в кустарнике. Растерянно остановился, веря и не веря своим ушам, размышляя, надо или не надо просигнализировать старшине. Но тот сам подозвал его к себе.
- Слышишь? - спросил Смолярчук.
- Да, - непослушными губами прошептал Тюльпанов.
Витязь натянул поводок, рвался в кустарник.
- Вперед! - приказал старшина и, обернувшись к Тюльпанову: - За мной!
Увлекаемый стремительным, сильным Витязем, раздирая лицо и руки колючим терновником, Смолярчук пробился сквозь прибрежный кустарник и выскочил к служебной полосе, откуда доносился шорох. Если враг прорвался через границу, то здесь на полосе, он обязательно оставил свой след. Смолярчук включил фонарь. Да, на Мягкой, рыхлой земле были ясно видны какие-то отпечатки. Опустившись на корточки, старшина начал их внимательно изучать. Тюльпанов с волнением смотрел на работу опытного следопыта.
- Нарушитель?
- Четвероногий нарушитель. Дикий кабан на водопой побежал. Поставь вешку.
- Это зачем?
- Для приметы.
Тюльпанов осторожно, стараясь не шуметь, срезал ветку, воткнул ее в податливую землю.
- Ну, а теперь пойдем своей дорогой, - сказал Смолярчук.
Они вернулись на дозорную тропу и снова медленно продвигались вдоль Тиссы, тщательно проверяя служебную полосу. В нескольких метрах восточнее погранзнака N 361 пограничники остановились. Их внимание привлекли отпечатки копыт лошади, ясно видневшиеся на черной, хорошо обработанной почве. Смолярчук опустился на корточки, молча изучал следы. Тюльпанов ждал, что старшина поднимется и спокойно скажет: «Конь на водопой прошел». Старшина молчал.
- Что, настоящий конь? - потеряв терпение, спросил Тюльпанов.
- Похоже на то.
Продолжая изучать след, Смолярчук встревоженно задумался. Чей конь мог оказаться здесь ночью, у самой границы? Следы были только в одном направлении - в нашу сторону. Если конь колхозный, то не мог же он перелететь к Тиссе по воздуху, а обратно вернуться по земле? Где следы к реке?
