Гусейн Аббасзаде - Генерал
— Вы правы, фрау Герта, я так бы и поступал, но я одинокий человек, меня никто не ждет… Вот ваш муж — он человек счастливый, — обер-лейтенант ожег жадным взглядом ее белую, высокую грудь.
— Почему вы так решили?
— Потому что его ждет жена, такая красавица. При одном взгляде на вас любой мужчина теряет голову.
— Вы делаете мне комплимент, господин обер-лейтенант. Но вы, кажется, пьяны, и поэтому ведете такой вольный разговор. Идите, вам надо выспаться.
— Я знаю, вы не впервые слышите комплименты, привыкли к ним, но меня заставляет так говорить не вино, нет, фрау Герта, не вино…
Они стояли в прихожей. Обер-лейтенант снимал фуражку и шинель; с первой попытки он не мог повесить их на вешалку. Наконец, это ему удалось, и он подошел к. Герте, стоявшей у окна и делавшей вид, что разглядывает ночной город. Мюллер впервые оказался рядом с этой женщиной, которую ее свекор с утра до вечера ухитрялся не оставлять наедине, а потом она запиралась в спальне. Но, бог мой: она стоит, не уходит, и это что-то значит, обер-лейтенант Мюллер! Он смело подошел к женщине и положил ей руку на плечо. Потом, уже увереннее, опустил руку на талию и наклонился, чтобы поцеловать ее в шею, но Герта уклонилась от поцелуя, отвела с талии руку Мюллера и сказала будничным тоном:
— К чему такая фамильярность, господин обер-лейтенант? Вы пьяны. И мы не одни. Папаша Людвиг проснется, или майор — будет стыдно.
— Но, фрау Герта, позвольте побыть с вами немного, не бойтесь, все спят, пушками не разбудишь.
— Спокойной ночи, обер-лейтенант. Вы слишком многого хотите, не забывайте о приличиях.
Мюллера остудил ее тон. Он видел, как Герта скользнула в свою комнату; щелкнул замок. Все! Тут только обер-лейтенант, оставшись один, почувствовал острое сожаление и обозвал себя болваном. Не надо было отступать! Старик спит! Майор развалился на диване, как свинья. Тоже спит!
Мюллер выпил стакан воды, голова закружилась, будто опрокинул стакан шнапса. Захотелось неудержимо еще раз увидеть Герту. Он прошел на цыпочках через столовую и, наклонившись, заглянул в замочную скважину. Герта была в постели.
— Герта!.. Гер-та… — прошептал Мюллер в замочную скважину.
Герта не откликнулась. Этот сумасшедший переполошит весь дом. Она встала, чтобы его отчитать. Увидев ее почти голой, Фридрих чуть было не выломал дверь.
— Открой, Герта, прошептал он в замочную скважину.
— Идите спать. Если не послушаетесь, я больше на вас не взгляну.
И она опустила заслонку над замочной скважиной. Обер-лейтенант, несолоно хлебавши, пошел в свой угол и вскоре захрапел.
2
Наутро Людвиг Вагнер по пути на базар зашел в собор и сделал пожертвования бедным по случаю приятных вестей от сына.
Вечером снова выпили с майором вина, Людвиг Вагнер пришел в страшное возбуждение, произнес пламенную речь о непобедимости немецкой армии, которая вернет себе славу, не допустит нарушения немецких границ и одержит победу… Потом он вспомнил о сыне, генерал-лейтенанте, который унаследовал военный талант от отца… Потом старик вспомнил свою службу и стал распространяться о том, какие чудеса храбрости и отваги проявил в свое время он, Людвиг Вагнер, на Кавказе.
— Мой сын, — фальцетом вещал он, — снова дойдет до Кавказа… Нефть будет наша. Азиаты будут работать на нас!
Наконец, он кое-как угомонился.
Герта, раздосадованная пьяными выкриками свекра и майора, не спала, ждала обер-лейтенанта: она знала, что Мюллер вернется в двенадцать часов ночи. Но шел первый час, а его все не было. Чем слушать этих выживших из ума стариков, лучше поговорить с обер-лейтенантом. Он, конечно, свинья, но так молод… И он наверняка попытается к ней пройти. Пусть. Жизнь и так проходит, а что она видит от жизни?
И Герта не стала запирать дверь.
Обер-лейтенант явился пьяный в дым и едва держался на ногах. Герта на цыпочках подошла к двери.
— Это вы? — шепотом сказала она и укоризненно покачала головой. — Разве можно столько пить?
Обер-лейтенант говорил громко. Чтобы звуки не доносились до комнаты, где спал майор, Герта закрыла приотворенную дверь.
— Герта, мой ангел, — обняв Герту, обер-лейтенант поцеловал ее. Потом, словно опомнившись, стал лепить смачные пьяные поцелуи в рот, нос и шею, в грудь он впился зубами, и боль пересилила в Герте желание, она пыталась высвободиться из железных объятий, но он только распалялся от этих попыток и, наконец, приподняв ее, повалил на паркет. Ужасная боль в ободранном локте заставила ее закричать.
— Папа Людвиг! Господин майор!..
Обер-лейтенант рвал на ней халат и сорочку; подолом халата заткнул ей рот, и уже почти добился своего, когда Герта, столкнув его с себя, выдернула изо рта кляп и истошно завопила:
— Пусти! Папа Людвиг! Господин майор! Спасите!
— Если даже сам фюрер сюда прибежит, я тебя невыпущу! — хрипел обер-лейтенант.
Герта ускользала из его рук.
— Подлец, подлец!
На ее крики и грохот в комнате проснулись майор и старый Людвиг. Картина, которая открылась им, ошеломила обоих. Герта, почти голая, в обрывках одежды, и обер-лейтенант в расстегнутых штанах катались по полу.
— Негодяй! — заорал майор, схватив обер-лейтенанта за ворот мундира. Встань, подлец!
И обер-лейтенант, отпустив Герту, встал. И нанес майору такой молниеносный удар в челюсть, что майор отлетел в сторону, ударился о дверь и растянулся на пороге. В руке обер-лейтенанта сверкнул пистолет.
— Не подходи, убью!
Майор выкатился в другую комнату и через мгновение вернулся с пистолетом в руке.
— Бросай оружие! Отпусти женщину!
Обер-лейтенант отскочил в угол.
— Во-он, старая крыса! Я сейчас продырявлю тебе толстый живот!
Майор, с удивительным проворством уклонившись от возможного выстрела, бросился на обер-лейтенанта. Но Мюллер успел выстрелить, пуля попала в Герту, которая как раз кинулась бежать. Герта, согнувшись, рухнула прямо в дверях.
Майору удалось выбить из рук обер-лейтенанта оружие.
— Руки, руки вверх!
— Что ты наделал? Что ты наделал? — вскричал старик Людвиг, глядя, как красное пятно расползается по животу и искусанной груди невестки. — Что ты наделал? — спросил он еще раз и упал рядом с Гертой.
На звуки выстрелов прибежал патруль. Майор передал им вмиг протрезвевшего обер-лейтенанта.
Военный суд рассматривал подобные дела быстро. А покушение на честь и жизнь жены генерала только ускорило дело.
Герта не дожила до следующего дня.
Старый Людвиг в бессознательном состоянии был доставлен в больницу.
Глава пятнадцатая
1
Генералу Вагнеру не сказали правды об обстоятельствах смерти его жены потом когда-нибудь он все узнает, сейчас ни к чему смущать генерала. Сообщили: получила ранение при бомбежке и скончалась. А несколько дней спустя сочли необходимым известить и о болезни отца.
Из госпиталя сообщали, что отец генерала, Людвиг Вагнер, разбитый параличом, находится в тяжелом, кризисном положении.
Это значило, что следовало навестить отца.
Но Вагнер знал, что командующий группой едва ли разрешит ему отправиться в тыл. Тем не менее, для очистки совести, генерал доложил генерал-фельдмаршалу о своих грустных делах. Тот выразил сочувствие и обещал переговорить с Берлином. Вагнер предполагал, что ответ на просьбу будет отрицательный, однако еще не терял надежды. Генерал-фельдмаршал оказался верен своему слову, с Берлином связался и вскоре сообщил, что, к сожалению, отлучиться от дел генералу не разрешили.
— Вы поймете меня, генерал… — сказал он.
— Я вас понял, господин генерал-фельдмаршал. Спасибо за сочувствие.
Значит, невозможно даже увидеть отца, который, судя по всему, вот-вот умрет? Что останется в его жизни с уходом отца? Ничего и никого.
Вагнеру вдруг решительно все осточертело. Заливались продолжительными трелями два телефона. Вагнер долго не брал трубку. Потом зазвонили сразу оба. И оба замолчали. Только тогда Вагнер встревожился, стал ждать звонка. Наконец, раздался звонок — долгий, тревожный, недобрый. Вагнер взял трубку. Сквозь треск и шум к нему пробился голос нового командира дивизии, заменившего убитого Динкельштедта: русские танки прорвали в нескольких местах линию обороны, их невозможно остановить…
— Ждите, сейчас приеду! — Вагнер бросил трубку и стал одеваться.
Задыхаясь, в комнату ворвался адъютант. Увидев генерала одетым и опасаясь, что придется куда-то ехать, с порога выложил всю правду:
— Господин генерал, наша оборона прорвана. Части первого эшелона не могли остановить продвижение вражеских танков. Их некому остановить, и они вот-вот будут здесь. Начальник штаба сказал, что, согласно донесениям командиров дивизий, русские стремятся обойти корпус с флангов. Может быть, господин генерал сочтет возможным сменить дислокацию штаба и командного пункта? Боюсь, мы не успеем отступить в порядке…
