Олег Селянкин - Они стояли насмерть
— А стены-то народ строит! — бросил реплику Голованов.
Ясенев не собирался выступать, но теперь молчать он не мог и попросил слова. Он раскрыл блокнот, потом решительно захлопнул его и спрятал в карман.
— Я начну с претензий, — сказал Ясенев. — Плохо вы нам помогаете. Некоторые наши тральщики до сих пор находятся в ремонте, и конца его не видно. Речники, некоторые руководители пароходства, — поправился он, — порой ссылаются на перегрузку мастерских, на подготовку к навигации, на то, что мы попали, вклинились к ним в график вне плана…
— Конкретнее, товарищ Ясенев, — перебил секретарь обкома.
— Фактами крой, Ясенев, — подсказал Голованов. Ясенев начал приводить только факты, и чем больше он их называл, тем сильнее крепло в нём чувство уверенности, что сегодняшнее совещание вызвано необходимостью. Даже странным теперь казалось то, что оно не состоялось раньше. Ведь формирование бригады, а следовательно, и флотилии, пошло бы значительно быстрее, еслн бы город раньше включился в это дело. Сейчас бригада была почти готова. Несколько тральщиков, о которых упомянул Ясенев, не решали ее судьбы. Зачем корабли, если нет для них тралов? А тралов-то и не было. Их давно обещали выслать, часть даже находилась уже в пути, но факт оставался фактом: бригада их имела мало. Значит они, тралы, являлись тем главным звеном.
Или взять политработников. Только в бригаде Семенова два дивизиона не имели комиссаров, однако почему-то все мирились с этим, терпеливо ждали прибытия политработников из Москвы. А почему город не мог их дать?
— Скажите, а эти ваши тралы что из себя представляют? — спросил секретарь обкома. — Мы их здесь изготовить не можем?
Почему-то об этом раньше Ясенев не думал. Действительно, часть тралов без особого труда могла быть сделана здесь, на заводах города и области.
Наконец высказались все.
— Обком партии, товарищи, поставил вопрос о готовности флотилии не случайно. — Секретарь обкома говорил спокойно, глядя именно на того, к кому относились его слова. — В наши функции, товарищ Семёнов, не входит проверка боевой готовности флотилии. Вы неправильно поняли задачи сегодняшнего совещания. Проверять вас будет нарком Военно-Морского Флота. Но время сейчас трудное, все должны действовать согласованно, целеустремленно, и нас интересовало, все ли, зависящее от нас, сделали мы, представители общественности города и области. И при проверке оказалось, что далеко не все… Я думаю, что прямо запишем в решении свое мнение о тех товарищах, которые до сих пор не поняли, что создание флотилии — дело народное, партийное… Относительно тралов… Придется, Дмитрий Максимович, принять заказ. Подожди! Мы знаем, что тебе сейчас туговато приходится, что завод перегружен. Но тралы нужны?.. Сам, говоришь, понимаешь? Так в чем дело?.. Детали уточним позднее. И последнее… Тут товарищ Семенов сказал, что с трудностями борется сам, что в гражданскую войну было труднее. Правильно. Но это было когда? Сейчас мы другие стали, товарищ Семенов! Вам бы, товарищ Семенов, давно пора понять, что партия ничего не делает наполовину. Не в правилах большевиков давать поручения, ставить задачу и не оказывать помощи. Партия, товарищ Семенов, всегда вам поможет, но зато потом и спросит!
Ясенев думал, что Семенов сделает правильные выводы, но уже через час услышал, как он сказал адъютанту:
— Вызывай, Шурка, штабных специалистов на оперативку… Ну и дал я там жизни! Как начал, как начал! Теперь и с ремонтом быстро закончим, да и местные заводы на тралы заказ примут… Вот, брат, какой он, Семенов!
У Ясенева сложилось мнение, что Семенов искренне верил в правдивость своего рассказа.
«Нет, так больше не может продолжаться», — решил Ясенев и вошел в кабинет Семенова.
— А, явился! — оживился Семенов. — Хорошо, что ты сам догадался зайти. Садись и поговорим.
— За тем к тебе и пришел, Андрей Петрович, — ответил Ясенев, садясь в кресло и пододвигая его к столу.
— Раскаиваешься?
— В чем?
— В том, что попер там против меня. Вышел на трибуну и давай показывать прорехи!
— Ты на меня не кричи, Андрей Петрович, — нарочно тихо сказал Ясенев. — Я наравне с тобой отвечаю за бригаду и скажу тебе прямо: дальше дело так не пойдет.
Семенов закурил, откинулся на спинку кресла и спросил:
— Уж не учить ли ты меня собрался?
— А если и так?
— Молод! Знаешь, кто у меня учился? Знаешь? Да сам…
— Еще раз прошу не кричать; к тому же не учился он у тебя. Не мог.
— Не веришь? Шурка!
— Не надо его… Если даже и так, то зачем кичиться этим? Сейчас перед нами совсем другие задачи…
— Знаю!.. Послушай, комиссар… Давай договоримся: в морской тактике, организации и вообще ты меньше меня понимаешь и прислушивайся к моим советам. Если не согласен, — давай разойдемся. Не держу! С Семеновым любой рад служить будет!
— Я вижу, нам с тобою сегодня не договориться, — сказал Ясенев вставая. — Попробуем еще, но только знай, Андрей Петрович, что так работать нельзя.
— Пугаешь?
— Нет, предупреждаю.
Было уже темно, когда Ясенев вошел в свой кабинет. Он устало опустился на стул, несколько минут посидел, закрыв глаза, потом достал из ящика стола фотокарточку сына. Мальчонка с пионерским галстуком смотрел на него не по годам серьезно и вроде бы немного с укором, словно обижался на отца за то, что тот даже не поздравил его с таким важным событием, как принятие в пионеры.
«Сегодня же напишу, — подумал Ясенев. — Зачем се годня? Сейчас!».
Он прислонил фотографию к чернильному прибору, достал из стола лист бумаги, взял ручку, но в дверь постучали.
— Да, да! Войдите!
— Главстаршина Мараговский явился по вашему приказанию!
— Вот и хорошо! Садись… Да не туда, а ко мне поближе. Разговор длинный будет, — говорил Ясенев, пожимая руку Мараговского.
— Я вам не помешал, товарищ батальонный комиссар?
— А другого ничего придумать не мог? — в свою очередь спросил Ясенев, пряча в карман фотокарточку сына.
Глава двенадцатая
ВОЛГА СРАЖАЕТСЯ
На Волге шла вторая военная навигация. Внешне все осталось по-прежнему: торопились куда-то пассажирские пароходы, солидно, медленно перебирали плицами буксиры, и на блестящей поверхности реки всюду виднелись темные пятна барж и плотов. Прижимаясь к берегу, сновали катера, как обычно, бакенщики промеряли глубины, ставили бакены, створы.
Но глубже сидели в воде баржи, шире и длиннее были плоты. Среди них строгими клиньями или вытянувшись в кильватер проходили новые для Волги корабли. Их здесь, не было с времен гражданской войны. С длинными стволами пушек или без них, все они, покрытые одинаковой серой краской, вносили в радужные тона реки что-то суровое, присущее только войне. На палубах этих кораблей редко можно было увидеть людей. Однако стоило в безоблачном небе появиться вражескому самолету-разведчику, как оживали корабли: из кубриков, надевая бескозырки, выбегали матросы, падалл чехлы с пушек и пулеметов, глухо лязгали броневые двери и над притихшей рекой гремело:
— Корабль к бою изготовлен!
Военная флотилия сторожила, охраняла Волгу. Правда, военных действий пока не было, и над берегами проносились только учебные снаряды, только по мишеням стреляли пулеметчики.
Так спокойно прошла весна. Волга уже начала входить в свои берега, сошла вода с лугов, и босоногие мальчишки, сняв рубахи, ловили ими рыбу в маленьких озерках, сверкавших белыми пятнами среди яркой зелени. Дни стояли жаркие, знойные. Изнемогая от жары, склонили деревья к истрескавшейся земле свои ветви с запыленными листьями. Даже асфальт стал в городе мягким, податливым. Промаршировал по улице взвод матросов, а привычного удара ног не слышно. Да и песни тоже.
Селиванов опустил тяжелую штору окна и прошел в глубину комнаты. Сегодня он дежурил по штабу бригады и, как говорилось в инструкции, в отсутствие командира бригады оставался за него, был полновластным хозяином всех кораблей. Но Леню это не прельщало.
«Благодать Мишке, — думал он. — На воде прохладнее. Да и работа живая. А у меня одна радость — кораблики на карте переставлять».
Вокруг Лени на столах, полочках и тумбочках стояли телефонные аппараты. Он мог сейчас поговорить не только с любым городом или селом на берегу Волги, но даже с Москвой. Без всяких междугородных! На стене висела большая географическая карта с красной ломаной линией фронта, а на длинном столе, что стоял вдоль стены, лежала другая. На ней только Волга. Словно вросли в ее голубую ленту маленькие модели канонерских лодок, бронекатеров, тральщиков. Флотилия была готова. Все знали, что по первому слову все придет в движение: поползут модели по карте, лягут на нее красные секторы обстрела, полосы тральных работ. Но пока все стояло, и Лене было скучно.
