Александр Граков - Дикие гуси
Он и не предполагал, что вскоре и ему придется столкнуться с теми, кто здесь реально стоит у власти… По телевидению Арцаха и Армении несколько раз прошел видеофильм о шушинских «коммандос». Айс был против.
— Подразделение подготовлено, но необходим еще период тренажей и практической работы — только после этого можно будет говорить о его боеготовности и делать из сержантов инструкторов! Сейчас они еще «зеленые»! — доказывал он командиру.
— Что ты понимаешь? Пусть азеры в Баку, турки в Стамбуле, а иранцы в Тегеране смотрят телевизор, думают и боятся! И вообще — не твое это дело! — резко оборвал разговор с подчиненным Ишханян.
Разве тут поспоришь? А в напарники Айсу после этого «разговора» выделили дополнительного инструктора — Аветиса… скульптора из Лиона. Впрочем, тот быстро понял, что ничему новому или особенному научить ребят он уже не сможет. А на его попытку стать замполитом карабахцы ответили полным непониманием варианта патриотизма армян заграничной диаспоры. «Творить» тоже не получилось: в Арцахе, по его словам, не нашлось для лепки качественной глины. Но француз есть француз, пусть он и армянской национальности, — Аво начал по вечерам исчезать в гости к тем красавицам Шуши и Степанакерта, которые отличались не слишком высокой нравственностью. А днем спокойно отсыпался в медпункте полка. Это устраивало всех: как инструктор, Аветис, конечно, был дерьмо.
Однажды Ишханян вызвал к себе Айса уже поздней ночью. Дело было вот в чем: в полк из Таллина прибыл русский доброволец, но какой-то необычный, поэтому командир и просит Айса взять прибалта в свой взвод и присмотреться к нему повнимательнее — а может, шпион какой или агент ГРУ?
Новенького звали Вениамин Никулин. В оружейной комнате, где находился кабинет Айса, они и пробеседовали почти до утра. Сразу же Никулин заявил, что оружия не знает, он-де филателист. Но в нем проснулись чувства крестоносца — христианского воина, поэтому просит быстрее научить его обращаться с ним. А сержанты после первой же бани доложили Айсу, что на теле новичка — шрамы, явно от пуль или осколков, и, по всей вероятности, он отлично понимает армянский диалект, внимательно прислушиваясь к разговорам сослуживцев.
Айс решил провести личный эксперимент: в конце занятий в спортзале он предложил Вениамину спарринг на «полный контакт». Вначале тот «тормозил», изображая полное невежество, но, когда инструктор провел несколько жестких ударов в пах и по затылку, проснулся, и бой изменился так резко, что весь взвод ссыпался к их площадке. По физическим данным противники не уступали друг другу: в углу Айс, отбиваясь от атаки прибалта, умудрился жестким носком «шнуровки» достать его в ребро; этот довольно неприятный удар Вениамин выдержал, ухмыльнувшись, а через несколько секунд провел точно такой же — на поражение, по ребрам Айса. Полковой хирург впоследствии дал заключение: накол двух ребер.
— Неплохой «филателист» попался! — выразился Ишханян, — Такому оружие достать — что два пальца обмочить! Точно — шпион! А ну, в подвал его!
Айсу были известны истории об этом подвале под тюрьмой: попавшие туда живыми не возвращались, иногда признавая на жестоких допросах «то, что надо», иногда — нет. На этот раз командир не ошибся: Никулин, бывший офицер советского ОМОНа, в 91-м, при выводе, добровольно остался у азеров в контрразведке. Служил помощником майора Казаряна (ба, старые знакомые), потом мамеды его «кинули» и под конвоем вывезли в Грузию — вроде пинка под зад! Приехал забрать из тайника пистолеты — спрятал их при отступлении из Шуши в подвале заброшенного санатория. Ну откуда ему было знать, что тайник «вычистили» уже на третий день после взятия любимого курорта Алиева: армяне обычно очень усердно обыскивают все скрытные уголки в поисках чего-нибудь съестного!
Приговор Вачо был краток:
— В подвал — крыс кормить!
Больше бедолагу на этом свете не встречали…
А вскоре Айсу представился случай понять — почему в Карабахе такой низкий уровень преступности при таком правлении. Командир полка решил «объяснить» жителям ближайшего села Кариптак необходимость сбора средств для ремонта дорог в Шуши и что помощь армии защитников Родины должна быть выражена более активно. С этой целью поднятые по тревоге комендантская рота и взвод «красных беретов» в сумерках окружили село, перекрыв постами все дороги, запрещая въезд и выезд. Горцам был предъявлен ультиматум: к шести часам утра сдать все незарегистрированное оружие, боеприпасы, автотехнику и тракторы.
Айс за свой взвод переживал не очень, ребята были приучены беспрекословно выполнять приказ командира полка. Так оно и вышло: несмотря на то, что у его парней в этом селе было много родственников, через посты «беретов» не вышел никто, как показала спецпроверка.
К восьми утра комендатура получила приказ: проверить каждый подвал, сарай, дом. Изымать все — от покрышек до электромоторов. Пункт сбора — сельский клуб. Вообще-то, к таким «мероприятиям» в горных селах Арцаха люди уже привыкли за годы войны, но этот рейд сильно отличался от остальных тщательностью подготовки, четкостью выполнения и широкомасштабностью.
Во время этой операции и произошло убийство: офицер комендантской роты застрелил инвалида второй группы по ранению, полученному при обороне своего же села от азеров. А скандал разгорелся из-за старенького УАЗа-инвалида, который ретивый офицер решил конфисковать как трофей. Убийца не убегал — пришел и сдался коменданту Сурену, старшему операции, который заседал в клубе. Вокруг клуба тотчас же собралось население, требуя выдать виновника смерти их односельчанина. В солдат оцепления полетели камни, а старики принялись молотить их палками. Создавшаяся обстановка накалилась и грозила перейти в перестрелку. Ее разрядил приехавший на своем джипе «Cherokee» сам командир полка Ишханян, вызванный перепуганным комендантом. Следом за ним подъехали сопровождающие его лица: прокурор района и начальник милиции.
— Смерть, смерть убийце! Или мы начинаем войну против Шуши! — кричали во дворе.
Вачо приказал Айсу взять своих сержантов, привести прячущегося в председательской «Волге» убийцу в клуб, на сцену, привязать к стулу и лишь после этого впустить в здание кариптаковцев. Приказ был выполнен: люди — в зале, убийца — на сцене, а перед ней — цепь «красных беретов». Айс в ожидании суда ощупывал ушиб на руке: старушка из толпы все же достала палкой. Появившийся у входа Вачо отдал неожиданный приказ:
— Лейтенант! Выводи караул из зала!..
Айс выходил последним и невольно оглянулся на дикий крик. Люди из зала рванулись на сцену. Первым к убийце подбежал бывший солдат Айса — Мхитар, отчисленный из «беретов» по язве желудка. Погибший инвалид был его двоюродным братом. В ход пошли голландские шнуровки Мухо…
Позже Айс узнал, что растерзанное тело вынесли из клуба на то место, где произошла трагедия, облили бензином и подожгли. Жгли долго, заботливо подливая горючее, а позже обугленный скелет выбросили за село на кучу навоза. Суда и следствия по этому делу не проводилось…
Колонну грузовиков, въезжающих в ворота полка, замыкал тот самый УАЗ, из-за которого погибло два человека.
«Все-таки изъяли! Нет здесь никаких законов! — мелькнула мысль. — Как, впрочем, и преступников тоже!»
Айсом заинтересовались в штабе армии — пришел приказ о переводе его в разведотдел к земляку, генералу Зиневичу.
— Смотри, морпех, высоко взлетаешь, как бы падать больно не было! — шутил Вачо.
А «дома» ждал еще один сюрприз — встреча с Рашидом. Татарин узнал, где служит Айс, совершенно случайно, от лачинских таможенников. Служил там же — в батальоне Маляна, а теперь вообще уволен в запас: без денег и гражданской одежды, в грязной оборванной форме времен последней весенней операции.
— Олег, они все одинаковы здесь: Григоряны, Ишханяны и Бабаяны! У них война все человеческое сожрала, им бы только прокидывать кого-то или людей пачками в бойню совать из-за каких-то сраных трофеев, помнишь, как в Тапе? Я у них почти два года провоевал, а что имею? А ничего: ни дома, ни денег, ни Родины! Даже обещанную медальку — и ту не дали! Все, что здесь творится, — для полутора-двух десятков типов, которые до войны были НИКЕМ, а бойня эта чертова сделала их ВСЕМ! У них джипы, «мерсы», огромные дома, по две-три жены. А на семьи погибших парней им наплевать! Как-нибудь вырастут пацаны-сироты — вот и новое мясо для бойни! Вот за эти разговоры меня и уволили, хорошо хоть пулю в спину не загнали! Отпустили — и на том спасибо! Еду в Ленинакан, бомжевать, как когда-то Светлов покойный. Довоевался, твою мать!
Айс отвел бывшего однополчанина к себе домой, достал для него комплект новенькой формы и обуви, вещмешок с запасом консервов и разной мелочью военного быта — в благодарность своему спасителю. Затем взял в полку УАЗ и отвез Рашида в Лачин. Там и попрощались.
