Зарево - Флориан Новицкий
Я с готовностью воспользовался советом: наложил в карманы камней, и китель навсегда исчез с моих глаз. Мысленно извинился перед матерью за то, что обижался на нее за экипировку.
— Эх ты, простофиля, надо было поменять его на лепешки! — отругал меня Михал.
А когда я признался ему, что меня преследовали из-за этого кителя, он сказал, что я просто дурак, так как такого сопляка, как я, никто не будет подозревать в убийстве…
— Они шутили, растяпа, — добавил он с упреком.
Может быть, и так, но кителя теперь не вернешь. Прежде чем начну учиться в университете, буду учиться на ошибках.
Мундиров, к сожалению, мы не получили, и ночью я стучал зубами от холода. Отсутствие щедро подбитого ватой кителя позволило только теперь оценить его достоинства. На счастье, утром объявили сбор. Цель? Та же самая, что и вчера. Палаточный городок значительно разросся. Сегодня нам была предоставлена возможность проникнуть в тайну палаток. Мы видели, как наши товарищи исчезали в них обросшие, грязные и оборванные, а, пройдя целый комплекс палаток, выходили опрятные, улыбающиеся, как бы заново родившиеся.
Первый взвод был уже занят этой работой. Наконец подошла и наша очередь. Началась таинственная и радостная мистерия. Прежде всего в первой палатке расстаемся со старым барахлом. Немного его, но… прощай навсегда.
Вторая палатка: стрижка, взвешивание, измерение роста. Лениво двигается длинная вереница голых людей. Воздух такой, что топор можно вешать.
Парикмахер с безразличным видом стриг наголо, не обращая внимания даже на самые замысловатые прически «клиентов».
Третья палатка: баня (купаться в реке было запрещено). Фырканью, всплескам и другим сопровождающим мытье звукам не было конца.
Наконец, четвертая палатка: место, где человек возрождается, как феникс из пепла. Нам выдали желтые американские ботинки, красивые, с металлическими пряжками, но все-таки лучше бы сапоги. «Артиллеристы с раскрашенными орудиями» — припомнились мне колкости соседей из неизвестного рода войск. Итак, получаем фиолетовые обмотки, белье с тесемками, тиковые брюки, наконец, пояса, пилотки и…
— Пан заведующий, не хватает гимнастерок! — крикнул кто-то из глубины склада, откуда до этого, как из автомата, вылетали очередями отдельные предметы гардероба.
— Вот те на! Как же без гимнастерок?!
— Люди на фронте погибают, а им гимнастерки подавай, — разглагольствовал тот же голос.
Наконец показался сам заведующий складом — скромненький, покорный, тщедушный.
— Вы уж извините, — начал он учтиво, — не хватает. Может, найдется наверху, но сомневаюсь. — И исчез так же внезапно, как и появился.
— «Вы уж извините», — передразнили мы этого «светского» человека. — Может, будет, может, нет.
Пришлось взяться за дело нашему командиру. Мы не кто-нибудь, мы — артиллерия. Все затихли и внимательно следили за ходом событий. А за брезентом происходит громкий разговор. Наконец все стихло и из-за брезента, разделяющего палатку, появился наш командир.
— Действительно нет, все проверил, — сообщил он. — Получим советские гимнастерки.
— А орлы?
— Вырежем из консервных банок. — Через его правую щеку пробежал нервный тик.
Не такое это простое дело — вырезать орлов из банок. Ну что же, попробуем. Красноармейцам-то хорошо!
У меня с одеждой было больше проблем, чем у других: мне ничего не подходило. Разве что только пояс, и то, если в нем проколоть новые дырки. Я бегал от одного к другому и менял, что только удавалось. К сожалению, все это было еще бо́льших размеров. В конце концов я всем настолько надоел, что меня начали всячески обзывать и гнать прочь.
Нас стали поторапливать, а я все еще бегал в нижнем белье и ничего не мог подобрать. Я обратился за помощью к командиру, и он лично занялся моей экипировкой.
— А ну-ка снимите ботинки, и брюки тоже, — обратился он к одному из солдат. — Снимайте, снимайте. Видите, человеку не во что одеться?!
— Человек! — проворчал тот с презрением. — Наберут сопляков, называют людьми, а во что одеть, не знают, черт побери! И кому такое войско нужно…
— Только не сопляк, ты, пузатый вонючка! — резко огрызнулся я.
— Спокойно, холера ясная! — прервал интересную дискуссию командир. — Будет так, как я сказал.
Брюки, однако, были велики, пилотка тоже. Получили мы и гимнастерки. Они были одного размера — большого.
Положение многих облегчало то, что они могли отвести душу в ругательствах, но я с немалым трудом двигался по просторам солдатской лексики. Длинные брюки я в конце концов засунул под обмотки. Ботинки, к счастью, оказались впору. Гимнастерку подвернул и приметал большими стежками. Воротник попросту завернул сзади и также пришил. Прекрасно, лишь бы спереди подходило. Пуговицы, правда, со звездочками, но ничего. Мы же союзники? Союзники. Гимнастерку украшал слегка выступающий белый подворотничок. Много огорчений доставляла пилотка — она буквально падала на нос. Здесь уж ничего нельзя было придумать — надо было менять. И еще одно затруднение: в артиллерии были обязательны красно-черные треугольники на воротнике, но откуда их взять?!
Супружеская чета с соседнего стойла пришла нам на помощь. Многоуважаемая супруга великодушно подарила нам свою штатскую юбку с красно-черными полосами. Даже не потребовалось много шить.
Погоны раздобыл командир. Он хотел, чтобы мы имели боевой вид. Таким образом мы были полностью экипированы и чувствовали свое превосходство.
Началась интенсивная боевая подготовка.
Тактические учения проходили в долине реки, на просторных лугах.
— Ребята, не оплошайте, старик нас проверяет, — напоминал командир, показывая на кружащийся над нами «кукурузник». Мы еще не видели в глаза нашего генерала, знали его только по фотографиям в стенных газетах.
Медленно, но верно мы становились сплоченной, единой по взглядам и серой по виду солдатской массой.
Троица была отмечена двумя важными событиями: богослужением под открытым небом и яйцами вкрутую, по два на человека. Кроме того, по случаю праздника можно было навестить земляков, размещенных в отдаленных закутках обширных казарм. Километры при этом не играли роли: жители Львова или Гродно, Волыни или Подолии — это все земляки, свои.
Капрал Антони с трудом узнал меня.
— Ну и ну, — не мог надивиться он, — хороший из тебя получился солдатик.
Я поспешил распрощаться с ним: наступала предобеденная пора, сопровождаемая веселыми песнями типа «У берега реки девушки купались», громкими командами и глухим позвякиванием котелков.
Юзека Кубу я не нашел. Вероятно, он попал к костюшковцам.
Дальнейший распорядок дня был обычным: праздничный обед, а в перспективе — воскресные увольнительные в город или прогулки с девушками на лугу и в рощице, меня вполне устраивали представления иллюзионистов, лепешки, семечки, блины… Другие искали более интересные развлечения.
Время шло, но длинная очередь солдат с котелками (один котелок на двоих), плотно опоясывавшая кухонный барак, не продвинулась ни на шаг. Наиболее активные провели тщательное расследование и установили,
