Андрей Васильченко - Цитадель Бреслау. Последняя битва Великой Отечественной
Похороны затруднялись еще тем обстоятельством, что почти все крупные кладбища находились за пределами города: Роткречам и Дюрргой — к юго-востоку от города, Грабшен — на юго-западе, Козель — на западе, Озвиц — на северо-западе. Все эти местечки были заняты Красной Армией. Но, тем не менее, и евангелисты, и католики в течение нескольких последующих недель пытались хоронить умерших и погибших. Так длилось до марта 1945 года. Затем количество трупов стало таким огромным, что даже просто не поддавалось учету.
24 января военное положение города стало критическим. В сводках командования Вермахта в тот день сообщалось следующее:
«На Одере на участке между Козелем и Бригом вражеский натиск значительно усилился».
На следующий день, 25 января сообщалось о
«решительных контратаках, предпринятых к востоку от Бреслау»: «Передовые отряды противника приблизились к Бреслау с юго-востока. Все попытки проникнуть в город с востока потерпели неудачу».
Тем временем «Батанин» при поддержке регионального руководства Гитлерюгенда смог эвакуировать в Грос-Бадис (при Лигнице[19]) девичий дом из Дойч-Лисса. Само собой разумеется, никто не предполагал, что уже очень скоро окрестности Лигница перейдут под советский контроль: Красная Армия уже 9 февраля возьмет район Любен, а 10 февраля ее передовые отряды проникнут в Лигниц. В ходе этого наступления будут перерезаны несколько железнодорожных линий: Бреслау-Глогау-Берлин, Бреслау-Лигниц-Гёрлиц, Лигниц-Заган-Берлин, Бреслау-Кёнигсцельт-Хиршберг. К 9 февраля свободное передвижение могло сохраняться только по железнодорожной ветке Бреслау-Цобтен[20]-Швайдниц[21]. Но несколько дней спустя советские войска перерезали и ее. Но прежде чем Бреслау был полностью окружен, аппарат гауляйтера вновь обратился с призывом к населению покинуть город. 26 января по городу были расклеены афиши, которые призывали:
«Женщины любого возраста, а также мужчины старше 60 лет или младше 16 лет должны оставить город. Чтобы сохранить возможность транспортировки больных и престарелых, все способные передвигаться самостоятельно должны покинуть Бреслау пешком».
Но по описанным выше причинам население не спешило следовать подобным призывам. Именно психологический настрой жителей Бреслау объясняет, почему в нем осталось так много людей. Структуры национал-социалистической партии сознательно преуменьшали количество гражданского населения, оставшегося в городе. В некоторых документах значилось 180 тысяч человек, а в некоторых и вовсе фантастическая цифра — 80 тысяч человек! Подобное поведение достаточно легко объяснить. Сознательное уменьшение числа гражданских лиц позволяло партийным функционерам в будущем (а они еще надеялись выиграть войну) уклониться от ответственности за недостаточную инициативу, проявленную в деле эвакуации мирного населения. Кроме этого, значительное количество гражданского населения с чисто военной точки зрения затрудняло оборону города. Это была страусиная тактика. Партийцы «прятали голову в песок», полагая, что вымышленные цифры могут помочь им в реальной жизни. Можно привести множество доказательств того, что на тот момент в Бреслау оставалось от 230 до 250 тысяч человек гражданского населения: это и подсчеты представителей церковных структур, и анализ Юргена Торвальда, приведенный в работе «Большое бегство». Об истинном количестве гражданских, оставшихся в Бреслау, говорила хотя бы одна цифра — количество продовольственных карточек, выданных во время осады местной партийной структурой. Однако никто не проводил подсчет численности по районам, что было связано с постоянной «миграцией» оставшихся в живых горожан и беженцев. Также затруднительно сказать, какова была доля именно горожан, а какова — беженцев, укрывшихся в Бреслау из окрестных сел.
20 января проблемой эвакуации стариков и больных озаботились католические организации. Они, подобно евангелистам, предпочли опираться на собственные силы. Совместными усилиями по автобану удалось вовремя эвакуировать один из материнских домов, входивших в состав «Бетанина». Диакониса Клара Альтман одна (!) смогла организовать перевозку одного из таких домов. Чуть позже был эвакуирован «Якобхаус», евангелический дом престарелых, располагавшийся в квартале у Одерских врат. Пока диаконисы думали, оставаться ли им самим в Бреслау или нет, 25 января появилось распоряжение городского управления обеспечения жизнедеятельности города:
«Бетанин со всеми врачами и сестрами остается в Бреслау!»
Остаться должны были даже те девушки, которые еще только готовились стать сестрами милосердия. А коллективы уже действовавших сестер получали конкретные распоряжения и приказания. В качестве врачей были оставлены в «Бетанине» терапевт, профессор Шталь и доктор Крибель. 26 января им удалось увезти из Бреслау с Фрайбургского вокзала более сотни пациентов домов «Элим» и «Ноттебом». В этом деле им пригодилось знакомство с транспортным чиновником Дубилем.
26 января представители евангелической и католической общин встречались в здании нового штаба с комендантом крепости генерал-майором Краузе. Церковные деятели вели речь о том, что военное руководство (наряду с партийным) должно было нести ответственность за жизнь гражданского населения. Он требовали, чтобы генерал-майор дал слово, что церкви должны продолжать свою службу, а священнослужители должны непременно остаться в крепости. Но даже эта беседа не была безопасной для священников. Как писал в своих воспоминаниях Эрнст Хорниг:
«При всем том мы должны были считаться с антиклерикальной позицией партийных структур, прежде всего тайной государственной полиции, которая постоянно чинила неудобства церкви и ее служителям».
Не исключено, что именно по этой причине церковники обратились к военному командованию. Армейские чины недолюбливали гестаповцев. Комендант крепости, несмотря на жуткую занятость (ему предстояло срочно организовать оборону на юго-восточных рубежах города), принял церковных деятелей весьма любезно. Он поинтересовался, хотят ли они остаться, чтобы помочь в обороне или чтобы помогать оставшемуся в городе населению? Ответить на этот каверзный вопрос было поручено профессору Герберту Прайскеру, который как раз был уполномочен поддерживать связь церковных структур с Вермахтом, в том числе курировать вопросы помощи раненных в лазаретах и госпиталях. Он объяснил, что для выполнения возложенных на него обязанностей он нуждался в помощи своих коллег. После этого началось обсуждение конкретных деталей участия священнослужителей в деятельности военных госпиталей. Несмотря на сложившееся положение, комендант Краузе был настроен весьма оптимистично относительно возможностей обороны города. Его даже почти не волновал тот факт, что советские войска могли выйти в тыл и окружить Бреслау. Некая логика в этом была, ведь все последние дни бои между немцами и частями Красной Армии шли в основном к востоку от силезской столицы. После того, как было решено, что священникам позволят остаться в городе, те предпочли вернуться к своим общинам. Почти сразу же все они произнесли короткую проповедь. В ней говорилось, что церковная жизнь продолжается даже в новых, изменившихся условиях. В подтверждение этого на всех храмовых дверях Бреслау были вывешены расписания служб.
Когда гауляйтер громогласно объявил: «Наша столица была объявлена крепостью!», то почти все мужчины Нижней Силезии в возрасте от 16 до 60 лет были призваны в ряды Фольксштурма. Спешное приведение крепостного гарнизона Бреслау в состояние боеготовности обернулось тем, что 17 января под ружье были поставлены все городские резервисты. Кроме этого, на вокзалах и шоссе постоянно несли службу специальные патрули, которые должны отправлять на сборные пункты всех мужчин вне зависимости от их воинского звания и возраста. Сбор ополченцев проводился в местных кирасирских казармах. Командование ими было поручено майору запаса графу Зейдлицу. Позже именно он станет командиром всего Фольксштурма Бреслау. Вдобавок ко всему командование 8-го военного округа направило в город всех военнослужащих, проходивших подготовку в унтер-офицерской школе Франкенштейн.
Из всех этих подразделений было сформировано четыре полковые группы:
— А — состояла главным образом из солдат унтер-офицерской школы Франкенштейн;
— С — была составлена из резервных частей Карловиц и Розеталь;
— D — была составлена из резервных частей Ваффен-СС Дт. Лиссы (Немецкой Лиссы);
— Е — была собрана из наземных частей Люфтваффе.
Формирование полковой группы B («полк Мора») было завершено только в феврале 1945 года.
