Петр Капица - В море погасли огни
За сто часов Щ-317 скрытно прошла сквозь минные поля и радировала командованию, что вышла на свою позицию.
Девятнадцатого июня наши радисты перехватили паническое сообщение шведского радио о том, что неизвестной подводной лодкой потоплены два транспорта. А Егоров молчал, лишь десятого июля он доложил по радио, что утопил пять транспортов и направился в базу. Но вернуться ему не довелось. Видно, где-то в устье Финского залива Щ-317 наткнулась на антенную мину…
Поход Афанасьева закончился более благополучно, но и он с трудом вырвался из опасной зоны. В середине июня двумя торпедами он потопил транспорт, охраняемый катерами. Далеко не ушел и на следующий день выпустил еще две торпеды по другому транспорту, но промазал. Чтобы не упустить крупную добычу, Афанасьев в азарте приказал всплыть и обстрелять ее из «сорокапятки».
Лодка всплыла. Артиллеристы мгновенно заняли места на верхней палубе и принялись палить. Транспорт ответил залпом пушек более крупного калибра. Этого, конечно, никто не ждал. Чтобы не попасть под накрытие, пришлось стремительно погрузиться.
Вскоре появились вызванные транспортом катера-охотники. Слышно было, как они ходят, прослушивая фарватер, и бомбят.
Несколько дней Афанасьеву не удавалось всплыть для зарядки аккумуляторов. Ночи были светлыми. Стоило показаться из-под воды, как начинали тарахтеть моторы преследователей. Уходя от них, лодка обо что-то ударилась на глубине. В носу образовалась течь. Только туман спас Афанасьева. Он смог провентилировать отсеки, зарядить аккумуляторы и по радио сообщить о своем бедственном положении. Ему приказали вернуться в базу. И он это выполнил.
Выход в Балтику Егорова послужил сигналом для других лодок первого эшелона. В июне в море ушли несколько «щук» и «эсок». Прославились в этих походах капитаны третьего ранга Осипов, Вишневский и Лисин. Осипов, ни разу не промазав, потопил пять кораблей противника, Вишневский — три, а Лисин, потопив транспорт, сумел захватить двух пленных, один из них был капитаном судна.
Наша Л-3 во втором эшелоне выходила первой. В Лавансари мы встретились с «эской» Лисина и кое-что узнали о проходах в минных полях. Это нам помогло пройти к маяку Богшер и шведским берегам. Обо всем этом я написал брошюру, выпущенную Пубалтом, и когда-нибудь сделаю повесть, с наблюдениями над самим собой.
Во втором эшелоне произошел невероятный случай с нашей подводной лодкой «Лембит». Командир ее Алексей Матиясевич одним залпом торпедировал сразу два корабля в караване противника. На него, конечно, накинулись катера, шедшие в охранении. Бомбили так, что лодку бросало из стороны в сторону. Как-то так получилось, что возникла искра и от нее взорвались газы одной группы аккумуляторных батарей. Начался пожар.
Ты понимаешь, в лодке под водой пожар! Когда и так дышать нечем, а тут еще клубы удушливого дыма. Ничего страшней не придумаешь. Верная смерть от удушья.
Взрывом обожгло радиста и разнесло радиоаппаратуру. Но подводники не растерялись: надев маски индивидуальных кислородных приборов, они капковыми бушлатами принялись глушить пламя. Когда загоралась вата — бушлаты топили в трюме и не позволяли огню разгораться…
А катера противника не отставали. Сбросят две-три глубинные бомбы, остановятся и слушают. Пришлось угоревших отпаивать молоком и поддерживать в них жизнь кислородом.
Всплыть удалось только ночью. Когда открыли рубочный люк, то в лодку ворвалась такая сильная струя свежего воздуха, что сбила нескольких человек с ног. Отдышавшись, лембитовцы все же нашли в себе силы выбраться в наши воды.
Досталось и другим подводным лодкам. Но они, потопив несколько кораблей, навели панику на «безопасных» коммуникациях противника, где многие корабли ходили без охранения, и сумели вернуться.
Гитлеровцам, чтобы не остаться без шведской руды и не потерять грузовой флот, пришлось раскошелиться на длинную стальную сеть. Ею они перегородили горловину залива.
Первым на эту сеть наткнулся капитан третьего ранга Тураев. Юго-западнее Колбодагрунда С-12 с ходу наткнулась на какое-то препятствие. Подводники почувствовали легкий толчок, а затем услышали резкий скрежет, словно кто-то скреб по корпусу железными когтями. Не понимая, что произошло, Тураев стал отрабатывать задний ход… Лодка осталась на месте. «Лево руля», — скомандовал командир — результат тот же. «Малый вперед!» Но все было напрасно — «эска» потеряла управление.
«Попались в противолодочную сеть», — понял Тураев. Он принялся энергичней высвобождаться.
Сеть, видно, имела сигнализацию. Послышались два глухих взрыва невдалеке, а затем еще три несколько дальше.
К счастью, Тураеву удалось высвободиться из стальных когтей и лечь на грунт. Примчавшиеся сторожевики сбросили тридцать две бомбы вблизи, но не точно. Приди они на четверть часа раньше, то получили бы легкую добычу, запутавшуюся в сети.
В такую же западню угодила и Д-2, которой командовал капитан второго ранга Линденберг. Подводный корабль, наткнувшись на что-то упругое, получил опасный дифферент на нос. Подводники при этом услышали треск и скрежет, точно корпус лодки скребли ножами.
«Корабль не слушается рулей, — доложил боцман. — Дифферент пятнадцать градусов!» Не успел командир что-либо предпринять, как Д-2 носом уткнулась в твердое дно.
«Прорвали сети, — догадался Линденберг, — только бы не сработала сигнальная система противника». Он попросил акустика прислушаться. Тот послушал в шумопеленгатор и доложил, что нигде не слышно шума винтов.
Линденберг приказал всплывать. Но вскоре он почувствовал, что какая то тяжесть мешает кораблю подняться на поверхность моря. «Под сеть забрались, что ли?» — не мог понять он.
Опустившись на грунт, Линденберг стал обдумывать с механиком, что предпринять. «Может, мы оборвали кусок сети и она зацепилась за надстройку?» — стал строить предположения механик.
Гадание в таких делах — занятие опасное. Решили выпустить для осмотра корабля легких водолазов. Добровольцев оказалось больше, чем требовалось, хотя всех предупредили, что в случае появления противника лодка уйдет на глубину и оставит водолазов в море.
После нескольких попыток наконец Д-2 удалось привсплыть. Легкие водолазы обнаружили большой обрывок тяжелой сети, который подводная лодка тащила на рулях. Чтобы освободиться от него, водолазы трудились в холодной воде почти пять часов.
Только на рассвете сеть была стащена с корабля и брошена на дно.
Сообщив по радио о случившемся, Линденберг подремонтировал свой корабль на западном гогландовском плесе, затем форсировал Финский залив и вышел в Балтийское море. Там он, утопив два транспорта и большой шведский паром, настолько встревожил противника, что по северным портам был отдан приказ остановить на время движение транспортов.
Гитлеровцы принялись выслеживать и охотиться за Д-2. Линденбергу все же удалось оторваться от преследователей и вернуться домой.
Но не всем так везло. Вот взять хотя бы Щ-308. Утопив три транспорта противника, она где-то нашла и свою смерть. Погиб и твой невезучий Дьяков. Но подробностей его гибели не знаю.
Весной этого года противник, конечно, подновил свои минные поля и усилил охрану ограждений.
Первой на разведку пошла Щ-303. За неделю осторожного движения ей удалось форсировать минное поле и за Гогландом. «Щука» вплотную подошла к наргенскому противолодочному заграждению, но пробиться дальше не удалось: «щуку» заметили сторожевые катера и кинулись бомбить. Чудом ей удалось оторваться от преследователей и вернуться в Лавансари.
В мае попыталась пройти заграждения вторая подводная лодка — Щ-408. Но она добралась лишь до маяка Вайндло, а тут ее приметили «охотники». В течение трех дней не давали всплыть. На лодке кончалась электроэнергия, нечем было дышать.
25 мая Щ-408 передала по радио в штаб сообщение о том, что противник непрерывно бомбит, не дает всплыть для зарядки. Лодка просила оказать помощь авиацией.
К маяку Вайндло полетели наши штурмовики. Они утопили один из «охотников», остальных разогнали. Но как только самолеты ушли, немцы прислали новые сторожевые корабли.
На четвертый день в подводной лодке уже совсем нечем было дышать. Чтобы не погибнуть от удушья, командир «щуки» капитан-лейтенант Кузьмин принял решение всплыть и, если понадобится, принять бой. Другого выхода не было.
Как только Щ-408 всплыла, вслед за капитан-лейтенантом в отдраенный люк наверх устремились комендоры и заняли места у пушек.
«Щуку» заметили сторожевые катера. Все же первыми открыли огонь подводники. Им удалось подбить ближайший катер. Дав ход, Кузьмин попытался уйти из опасного места, но ему отрезали путь другие сторожевики. Завязался неравный бой: две пушки отбивались от дюжины катеров.
