Добудь Победу, солдат! - Сергей Абенов
– Знаешь на кого? – Мария призадумалась на мгновение. – Ты похож на учителя, вот! Да, на строгого учителя, которого дети уважают, но побаиваются.
Вот это поворот, подумал старшина, она просчитывает тебя, как таблицу умножения, ей бы в контрразведке работать… а может… да нет, не может такого быть. Просто, у нее развита интуиция, да, это свойственно женщинам, и все-таки не по себе как-то. Как будто читает или угадывает мысли. Это всего-навсего женская интуиция. Они пошли назад, и девушка замолчала и, когда Арбенов собирался задать ей какой-то вопрос, чтобы прервать паузу, она опять удивила его своими словами:
– Да, я иногда говорю, говорю и потом замолкаю. Потому что я иногда говорю сама с собой… или с девой Марией, да, она моя покровительница. Ты мне не веришь? Конечно, такие, как ты не верят в бога, мой папа тоже не верил. Не верит… – поправилась девушка. – Она мне помогает, да, да! Иначе ничего нельзя объяснить, иначе многое непонятно. Иногда она не отвечает мне, значит, не может помочь, или я должна сама справиться. Все равно ты мне поверишь когда-нибудь, так и будет!
Никакого когда-нибудь не будет, подумал он, никакого продолжения не будет, но все-таки с ней легко, как будто знал ее давно. Когда они вернулись к эшелону, уже стемнело, солдаты разошлись по вагонам, и Марита сказала, что нужно идти на свое место, поезд может тронуться в любое время, но продолжала идти рядом с Камалом, держа его под руку. Арбенов, дойдя до своей теплушки, велел ей подождать его, а сам запрыгнул в вагон и вскоре вернулся со свертком в руках.
– Тут немного еды, ты, наверное, голодная. Прости, я сразу как-то не подумал об этом.
– О, я такая голодная, просто как зверь! Спасибо, Камал!
– Командир, – окликнул вдруг кто-то и Арбенов узнал голос Чердынского, – тебя начальство искало, Студеникин!
– Прости, мне надо идти! Ну, до свиданья!
– До свиданья! – сказала Марита и вдруг провела ладонью по его щеке. – Мой папа тоже бреется опасной бритвой.
Ночью эшелон несколько раз дергали и куда-то тащили, потом он опять надолго остановился и уже утром солдаты увидели проплывающий мимо них Жешув. Поздним вечером была остановка и от Саньки все узнали, что проехали Перемышль, это уже была Украина, и сейчас эшелон стоял на полустанке недалеко от Мукачево, до Румынии было рукой подать. Старшина Арбенов прошел в конец состава, но пассажирского вагона там уже не было, его отцепили где-то в пути, может быть, еще в Жешуве.
Глава 3
Бухарест был разделен на секторы и штаб 47-й дивизии расположился в секторе №1, в районе Флоряска, в здании бывшей румынской жандармерии. Гитлеровцы, уходя из города, оставили множество законспирированных диверсионных групп для проведения террористических акций, снабженных оружием и взрывчаткой, в составе которых были и местные жители. Ликвидацией таких бандформирований занимался спецотдел контрразведки, в помощь которому были переданы наиболее опытные разведчики из армейского штата. Группа старшины Арбенова также временно была переподчинена спецотделу, который возглавил присланный недавно из Москвы подполковник Щетинин, и майор Студеникин исполнял роль его заместителя.
Конец марта и весь апрель почти ежедневно проводились зачистки, и брать засевших в подвалах и на чердаках диверсантов было нелегкой задачей, и здесь пригодился сталинградский опыт разведчиков Студеникина. К началу мая город был практически очищен, остались руководимые немецкими офицерами «Абвера» и хорошо законспирированные группы, выявлением и ликвидацией которых и занималась контрразведка.
Трехэтажное здание румынской жандармерии, в которой расположился штаб 47-й дивизии, находилось напротив примэрии района Флоряска, через площадь. Старинной постройки одноэтажную казарму на заднем дворе жандармерии, ее левое крыло, занимали комендантская и патрульная роты, а в правом, меньшем, расположились штурмовые подразделения, в том числе группа старшины Арбенова. Взвод армейских разведчиков, соседей по казарме, получил пополнение, которое нужно было обучить, но новичков не брали на задания, жалели. Война шла к концу и никто, ни командование, ни сами разведчики не хотели лишних жертв, и штурмовые группы, состоящие из опытных бойцов, как правило, возвращались с зачисток без потерь, если не считать легких ранений. Новобранцев ставили в оцепление в местах операций, и такое положение дел их не устраивало, молодые солдаты рвались в бой, но никакие жалобы и сетования начальством не принимались во внимание. В курилке возле казармы, где в ожидании обеда собрались солдаты после строевых занятий, эта тема была главной в разговоре.
Из здания штаба на плац вышла группа офицеров и направилась к казарме. Впереди широким шагом шел начальник разведки подполковник Щетинин. Среднего роста, с бочкообразным туловищем, в широких галифе, и ноги в узких, обтягивающих икры сапогах. Следом за ним вразвалочку шел майор Студеникин со своим неизменным портфелем. Солдаты построились в две шеренги и подполковник, остановившись перед строем, принялся распекать своих подчиненных.
– Почему личный состав бездельничает? Майор Студеникин, – Щетинин повернул к майору мясистое лицо с неожиданно маленьким носом, – кто отвечает за распорядок дня? Почему занятия не проводятся?
– Занятия с личным составом проводятся согласно распорядку. Я, собственно, – Студеникин замялся, он не вникал в тонкости повседневной службы, других забот хватало, – занимаюсь оперативной работой…
– Оперативники! – подполковник, видимо, только что получил нагоняй от вышестоящего начальства, и обида требовала выхода. – А ну, пройдем в казарму, майор, уверен, там бардак, как и везде у вас!
– Твою-то медь, – выругался Чердынский, – послал же бог начальника, мало нам нашего «Студебеккера»!
– Сука тыловая! – поддержал его Санька. – Сидел бы и дальше в своей Москве, какого хрена он приперся в армию, а?
– Не тыловая, Чукотка, а затылочная. Война заканчивается, – сказал Чердынский. – А у него наград – всего-то одна медалька. Вот и прискакал к шапочному разбору, орденок какой-никакой заработать. Я так думаю.
Подполковник Щетинин, устроив разнос всем, вплоть до дневальных в соседней роте, и выпустив, таким образом, пар, вытер платком голову с заметной лысиной и удалился с начальственным видом. Майор Студеникин проводил его до крыльца, но в здание штаба входить не стал и вернулся к казарме. Он сел на скамью в курилке и солдаты, дабы не мозолить глаза начальству, предпочли разойтись. Майор со старшиной Арбеновым остались наедине и Студеникин, тяжело вздохнув, начал разговор. Он сообщил, что оперативниками получены сведения от местной агентуры о том, что в их районе появилась новая диверсионная группа противника. Хотя информация не проверена, скорее всего, так оно и есть, потому что в соседних секторах участились случаи
