Леонид Ленч - Из рода Караевых
Он обратился ко мне, сказал:
— У тебя коньяку нет случайно?
Коньяк у меня был — на днях прислали посылку из Москвы.
Я достал из чемодана бутылку, налил полстакана. Хирург выпил одним глотком и сказал, ни на кого не глядя:
— Он умер на столе. Я ничего не мог сделать. Газовая гангрена при плохом сердце.
Митлина все любили. Он был добрым, скромным человеком, настоящим советским газетчиком.
Дней через пять после его смерти массированным ударом вражеской авиации Брянск был разрушен и сожжен почти полностью.
ФРОНТОВЫЕ СКАЗКИ
КОМАР
Был у фашистов непобедимый генерал фон Пфуль — отчаянной храбрости мужчина и очень спесивый.
Сам толстый, словно боров, голова плешивая, гладкая, как блюдце, зубы — сплошь золотые.
— Я, — говорит, — десять стран покорил, сто городов пожег, тысячу деревень с землей сровнял. Нету сильнее меня генерала на свете.
Он на отдыхе находился, этот самый фон Пфуль. Сидел во Франции, жрал сардинки с сардельками, шампанским запивал.
Вот однажды вызывает его к себе Гитлер и говорит:
— Дела мои на Востоке швах, ниже среднего. Придется вам поехать в Россию, пособить мне воевать, поскольку вы десять стран покорили, сто городов пожгли, тысячу деревень с землей сровняли и сильнее вас нету генерала на свете.
— Рад стараться! — отвечает Гитлеру фон Пфуль. — Правда, я свои мимомуары только до пятой из десяти покоренных мною стран додиктовал, но это ничего, покорю одиннадцатую и тогда уже все сразу, одним махом, и додиктую.
Прикатил он к нам в Россию и попал аккурат на такой фронт, где леса, да болота, да комарья туча. Зайдешь в чащу — кругом все так и звенит. Только успевай руками махать — от комариков отбиваться.
Созвал фон Пфуль генералитет, объявил:
— Я десять стран покорил, сто городов пожег, тысячу деревень с землей сровнял. Сильнее меня нету генерала на свете. Вот как перед истинным богом клянусь вам, что я в три дня русских одолею.
Один пожилой фитьмаршал, седой весь, как старая крыса, говорит ему:
— Довольно странные ваши речи. Мы здесь два года сидим, ничего сделать не можем, а вы… в три дня! Посмотрим!
— А вы оставьте меня одного, я посижу над картой, подумаю и преподнесу вам свой научный план, как, чем и во что русских надо бить, чтобы их окончательно одолеть.
Генералитет удивился и ушел. Развернул Пфуль свою карту, стал думать. Вот уже вроде бы придумал, а тут комарик спикировал ему на лоб — да как ожег! Фон Пфуль хлоп себя по лбу и весь план забыл. Стал сначала думать. Только снова подобрался к плану, а комар его в ухо жальнул. Генерал хвать себя в ухо, а другой комар его в ноздрю. Генерал — в ноздрю, а комар опять в ухо! Что ты будешь делать! Весь план начисто забыл опять непобедимый генерал фон Пфуль. Сидит, головой мотает, злится. А комар свое звенит: «Ты… з… з… злой, а я еще з… з… злей. Ты з… з… злой, а я еще з… з… злей».
Позвал фон Пфуль адъютанта, спрашивает:
— Что это такое на меня пикирует?
— Это такая русская насекомая, ваше превосходительство. Вроде вошки. Только она летает и называется комар.
— Станьте рядом и отгоняйте эту дрянь от меня.
Адъютант встал, как положено, машет над генеральской плешью сосновой веткой — отгоняет комаров. Ничего не помогает.
Фон Пфуль кричит на адъютанта:
— Вы не махайте на нее, вы ее бейте, как только она на меня присядет.
— Так ведь придется тогда вашу, извините, плешь побеспокоить, ваше превосходительство.
— Делайте, что вам говорят! Я никаких движений сам делать не хочу, это меня отвлекает от моих важных научных мыслей.
Стоит адъютант над плешью фон Пфуля, ведет наблюдение. Вот сел комар на генеральскую плешь, генерал сквозь зубы золотые командует:
— Огонь!
Адъютант хлоп — недолет, хлоп — перелет. Одного комара прихлопнет — десять новых прилетает.
У непобедимого генерала фон Пфуля плешь уже посинела, но он ничего, терпит, бодрится, только кряхтит. Думает. Бодрился, бодрился да вдруг как завопит на адъютанта:
— Ты, подлец, нарочно промахиваешься, по пустому месту бьешь. Вон отсюда! Расстрелять!..
Адъютанта как ветром сдуло.
Остался фон Пфуль один, сидит, думает. Вдруг входит в его палатку неприметный старичок в ватнике, бородка клинышком, на одном плече мешок, на другом автомат немецкий на ремне.
Генерал фон Пфуль спрашивает:
— Вы кто такой?
А старичок с мешком ему в ответ, да так дерзко, нахально:
— А ты кто такой?
— Я — непобедимый генерал фон Пфуль, я десять стран покорил, сто городов пожег, тысячу деревень с землей сровнял. Сильнее меня нету генерала на свете. Отвечайте сей минут, кто вы такой?!
— Я непобедимый партизан дед Комар. Я тридцать ваших эшелонов с живой силой и техникой под откос пустил, три карательных дивизии в пух и прах разбил, трех ваших генералов прикончил, а полковников — этих и не счесть! А тебя, дурака, живьем возьму!
И взял. Живьем! В мешок его запихнул и унес. Поминай как звали!
ХОРОШЕЕ ВОСПИТАНИЕ
Родился в одной немецкой семье сынок.
Пришли профессора — осмотрели младенчика, обнюхали, обмерили, распрабабок его по особому списку проверили, до десятого колена туда и обратно, и сказали:
— Родители, поздравляем! Сынок ваш ариец чистых кровей. Молодцы!
— Рады стараться! — сказали родители. — Может, фюрер нам за него хоть фунтик маслица отвалит? А то мы совсем отощали, его рожавши!
— Хлопочите через имперскую канцелярию.
Отхлопотали себе родители фунт масла через эту канцелярию и стали сынка растить.
Пока он сосунком был, без хлопот дело обходилось: сосет младенчик мамашу, и бог с ним! А как подрос, призадумались родители: кого в воспитатели позвать?
Пригласили опять профессоров посоветоваться.
Профессора сказали:
— Поскольку фюрер требует, чтобы немецкая молодежь была похожа на молодых диких зверей с бездной в глазах, постольку вам надо идти в зоологический сад и там среди млекопитающих выбрать для своего сынка подходящих воспитателей.
Родители так и сделали: пошли в зоологический сад.
Приходят — видят: сидит в клетке волк, жрет падаль.
Родители к нему:
— Извините за беспокойство: не можете ли вы, герр волк, сынка нашего воспитать так, как того фюрер требует?
— Могем! — рычит волк. — Платить мне будете пять пудов разной падали в месяц. Я очень падаль обожаю.
Согласились родители на эту цену и спрашивают волка:
— А кого еще, герр волк, вы можете из млекопитающих нам порекомендовать в воспитатели сынку?
— Обратитесь к кабану, сиречь к дикой свинье, — через клетку направо, за углом. Очень культурное животное. Потом еще неплохо было бы вонючку пригласить, она ему хорошие манеры привьет, но уж больно от нее дух тяжелый идет. Даже мы, звери, и то не выдерживаем.
— Ничего, — сказали родители, — мы выдержим. Зато уж будет у нас сынок — ариец первый сорт! Не возьмет его земное оружие!..
Договорились с кабаном, договорились с вонючкой (ее пригласили раз в неделю приходить и в чистом поле с сынком заниматься), идут по зоологическому саду домой, и вдруг выскакивает из-за куста навстречу им заяц:
— Здравствуйте, родители! Возьмите и меня к вашему сынку в воспитатели.
— А вы нешто тоже с бездной в глазах, герр заяц?
Заяц нахально смеется:
— Бездны у меня нет, я по другой части силен.
Родители переглянулись, и папаша сказал:
— Вы, герр заяц, не хищный зверь. Вы из грызунов. Уши у вас какие-то такие… подозрительные. И бездны в глазах, сами говорите, нету, а потому не взыщите!..
Заяц еще нахальнее смеется:
— Пожалеете, родители!
Тут папаша замахнулся на него палкой — заяц как сиганет в кусты, и след его простыл.
Стали дикие звери ходить к молодому фашисту на дом, учить его уму-разуму.
Волк учит, как жертву терзать, вонючка в чистом поле хорошим манерам обучает, а кабан — сиречь дикая свинья — по своей части старается: набросает на пол разные хорошие книжки, рвет, топчет их и воспитанника своего приглашает:
— Гадь и ты, не стесняйся, гадь!..
Молодой фашист сначала стеснялся, а потом — ничего, пошло у него дело гладко и гадко.
Кабан — сиречь дикая свинья — хвалил его за это:
— Молодец! Теперь рылом вороши!.. Так!.. Еще давай.
Вырос сынок: в глазах — бездна, дух — тяжелый, книжку видеть не может. Ариец — первый сорт. Родители не нахвалятся:
— Вырастили сынка — фюреру подарочек.
А уж война началась. Пошел молодой фашист воевать.
Родители за него ничуть не беспокоились:
— Нашего не убьют! У нашего особое воспитание. Его земное оружие не возьмет!..
