Падение "Морского короля" - Астон Марк
В течение этого периода офицеров на курсах забирали для прохождения «Офицерской недели», которая была собственной полковой версией ада для тех, кто пытался получить звание офицера, которых пренебрежительно звали «Рупертами». Каждому Руперту было поручено спланировать типовую задачу для войск специального назначения, которые включали проведение скрытой разведки местных гипотетических целей, таких как электростанции и военные объекты. Инструкторы намеренно лишали их сна и подвергали жестокому обращению, чтобы оказать на них умственное и физическое давление, прежде чем им предстояло пройти окончательное испытание – представить свой план большой аудитории бойцов SAS всех званий, собранных со всего полка.
Поскольку я сам сидел в этой аудитории, описать ее как «критическую» и «враждебную» - это еще мягко сказано. Каждый представляющийся кандидат в офицеры мог ожидать, что его план будет публично разнесен в клочья людьми, которые были младше его по званию. Это делало сегодняшнее «Логово драконов» похожим на детский душ. Но те офицеры, которые смогли преодолеть свою усталость, сохранить хладнокровие, принять критику и показать, что за их планами стоит логическое мышление и принятие обоснованных решений, скорее всего, пройдут. Те кто продемонстрировал обратное, потерпят неудачу, и этот процесс показал, что солдаты имеют право голоса в том, кто будет их вести.
Пережившие травму «Офицерской недели», успешные Руперты вернулись к остальной части курса, чтобы пройти шестинедельную подготовку в джунглях, где мы практиковались в патрулировании и навигации, через густую первобытную растительность и липкую влажную жару Белиза. Мы устраивали засады и вели боевые стрельбы в лагерях в джунглях. Мы постоянно промокали и были измотаны, а джунгли проверяли нашу полевую дисциплину и способность работать в команде в сложных условиях. Не все соответствовали строгим стандартам, и еще четверо кандидатов были отклонены.
Те, что остались, были возвращены в Великобританию, чтобы завершить предпоследнюю трехнедельную фазу «Боевого выживания». Год шел своим чередом и нас отправили в сельскую местность морозной английской зимой, одетых только в старую военную форму времен Второй мировой войны. Нас редко кормили, и ожидалось, что мы будем выживать за счет земли, поскольку мы пытались избежать захвата силами «охотников», используя грубые кроки, чтобы провести серию встреч с дружественными агентами. В конечном счете, агент преднамеренно предал нас. После захвата нас связали, надели капюшоны и подвергли двадцатичетырехчасовому допросу, где от нас не ожидали ничего, кроме нашего имени, звания, номера и даты рождения, известных как «Большая четверка».
Как личный состав сил специального назначения, действующие в тылу противника, мы рассматривали риск захвата как профессиональный риск, и сопротивление допросу было жизненно важным элементом нашей подготовки. Если бы мы были пойманы войсками противника, то то, что мы рассказали во время допроса, могло бы угрожать нашим товарищам, все еще находящимся на свободе и успеху миссии. Важно было быть готовым и знать, чего ожидать – справиться с шоком от захвата и продержаться под предельным давлением. Голод, стрессовые ситуации, жестокое обращение, хитрость, психологическое принуждение и лишение сна – все это использовалось для того, чтобы измотать нас и заставить раскрыть больше информации, а также проверить нашу сопротивляемость допросу.
Я продолжал говорить себе, что это всего лишь учения, и все, что мне нужно было сделать, это продержаться. Но я был измотан и отчаянно нуждался во сне после двух недель суровой жизни на морозе под открытым небом. Каждый раз, когда на меня орали, когда я не отвечал на вопрос, или возвращали в мучительное стрессовое положение, я чувствовал, как моя решимость ускользает, поскольку я упрямо придерживался того, чтобы не раскрывать ничего, кроме «Большой четверки». Кажущаяся бесконечная сессия допросов, перемежаемая часами, проведенными в неестественных, мучительных для мышц позах, с наглухо закрытым капюшоном, и регулярными обливаниями холодной водой, казались вечностью.
Я потерял всякое чувство времени и был на нуле, когда меня затащили на еще один сеанс для допроса. Меня силой усадили на стул и сняли с меня капюшон. Я болезненно поморщился от внезапного резкого яркого света от единственной лампочки, ярко горевшей надо мной. Напротив меня за грубым деревянным столом сидели мои мучители. Ну вот, опять началось, подумал я. Матт и гребаный Джефф играют в «хорошего полицейского, плохого полицейского».
Это была классическая техника тактического допроса, прямо из фильма, но используемая по уважительной причине.
- Штаб-сержант Астон. Мы знаем, кто ты такой, - начал Джефф, «хороший полицейский». – Вы очень хорошо поработали, но почему бы тебе не сделать себе одолжение и не рассказать нам то, что мы хотим знать? Тогда все это может закончится, - сказал он успокаивающим голосом, искушающим в своей соблазнительности.
Я поддался искушению. Затем вмешался Матт, ударив кулаком по столу, и заорав мне в лицо достаточно близко, чтобы забрызгать меня его слюной.
- Расскажи нам, тварь, о своей миссии, ублюдок! Кто был в вашем патруле и где кодовые книги?!
Да не пошел бы ты, подумал я, но вместо этого просто пробормотал:
- Астон, штаб-сержант, 45778992…
И кулак с силой ударил по столу.
Вот так это и продолжалось. Как долго, я понятия не имею, но непрерывно кисло-сладкое сочетание постепенно ослабляло мою решимость. В какой-то момент меня раздели догола, и вошла женщина, высмеяв мое мужское достоинство, которое, признаю, было вероятно не в лучшем виде, но унижение и чувство уязвимости задели меня.
Это всего лишь учения. Держаться. «Держись» - твердил я себе, пока, в конце концов, мне не велели снова надеть одежду, натянули капюшон, и меня вытащили в темноту, толкнув в очередную непосильную стрессовую позу, прежде чем на меня вылили ведро ледяной воды, и снова включили ревущий белый шум, который обжигал мозг, еще больше запутывал чувства, и усиливал дезориентацию и отчаяние. Я боролся с этим в своей голове.
Это всего лишь учения. Держаться. Держись, повторял я себе снова и снова.
Когда элемент допроса на этапе выживания в бою, наконец, закончился, с курса была снята еще одна группа. Любого человека можно заставить расколоться на допросе, особенно если применить пытки, и это только вопрос времени. Но в операциях сил специального назначения время имеет решающее значение, и чем дольше вы сопротивляетесь, тем больше времени вы выигрываете для своих не захваченных товарищей, чтобы у них был шанс завершить миссию, уклониться от захвата, и дать вашему штабу больше шансов внести коррективы в некоторые их действия, когда их люди находятся в
