Роузи Кукла - Апсары - пилоты небесных колесниц
А самолет тот и завтра и послезавтра все со своим изувеченным грузом приходил. И все так же. Не останавливая движков. От раненных освобождался, новых солдат загружал, разворачивался и улетал. И хорошо, что не наших глазах.
Потом мы узнали, что в солдаты людей силой загоняли. Как правило, всех брали из
глухих деревень. Об этом мы уже знали по их реакции в ангаре. Иногда они так рты разевали, глядя на нас, что мне казалось, что они впервые таких как мы, в жизни своей увидали. Не говоря уже о том, что мы делали и что такое вертолет. Даже представить себе не мог, что они обо всем этом думали. Иной раз обступят фюзеляж, во все иллюминаторы заглядывают, куда могут дотянуться и стоят час беззвучно, глазеют. По их реакции видишь, какой у них от всего, что мы делали неописуемое удивление и паника в глазах.
Основная масса наших знакомых камбоджийцев относилась к солдатам безучастно. Сначала я осуждал наших камбоджийцев, а потом понял, что это у них реакция такая. Ведь война все идет и идет и все время такая картина. И потом. Кто ему этот солдат? Из какого он рода и племени? Потому их никто и не ждал. Так, солдат, хуже был, чем скотина. А тем более раненый, ну кому он был нужен?
О том, что шла война, мы убеждались, как только на рынок к ним попадали. Идешь, бывало, между рядами, под ноги все время смотришь, потому, что, во–первых, вода и грязь и еще от того, что бы на какого–нибудь калеку безногого не наступить. Минами многих калечило военных и гражданских и не только мужчин, а и женщин, детей. Потом, ну кому они там были безногие нужны? У них ведь как? Раз своим трудом прожить не можешь, тогда тебе один путь умирать, или что–то просить, может, кто и подаст из милости. Но чаще не подавали, им самим не хватало. Нигде не подавали, а на рынках, можно было какого–нибудь зазевавшегося саранга за голую ногу постараться ухватить и милостыню получить. Меня один так схватил. Но я ему с перепуга сразу же, столько денег сунул, что он оторопел и ногу сразу, же отпустил в изумлении. Я это потому сделал, что сам так испугался, что просто остолбенел. Потом свою ногу все отмыть не мог и чуть не спиртом промывал. Знал, что у них там и проказа, и еще всякая зараза. Успокаивало меня только то, что тот видимо был солдат, потому, что на нем форма грязная была надета. Кстати о форме. Она у них вся французская, для солдат в тропическом варианте. Все на выпуск. На голове шляпа с большими округлыми полями и с непромокаемой вставкой. Пошита добротно и хорошо, прочная, ноская. Но только за все время, что мы там работали, ни разу не видели ее на солдатах и хотя бы на одном из военных. Все были в гражданском. Спрашивал, а они говорят, что так безопасней. Видимо, тот Пол Пот, как крокодил нильский, все знал и ждал, и совсем не дремал.
Товарищ Асс
Асс, по–французски, карточный туз. Так прозвали первоклассных летчиков еще в годы Первой мировой войны от того, что они рисовали, красуясь, на своих самолетах эти самые карточные тузы. Ну, а потом так и пошло. Мол, так хорош, и летает как туз. Таких, у нас называли не иначе, как Асс. Вскоре меня свела судьба с таким ассом. Как–то пришел все тот же борт Ан‑24 проорал движками, а потом замолк. Что было для нас удивительным. Смотрю, а из самолета, что остановился напротив выходит экипаж, а среди них, явной за главного, наш командир. Подошли к нам, с удовольствием познакомились.
— Сашка! — Это он представляется. — Командир этого борта.
И на самолет кивает.
— Это я понял, другого понять не могу. Почему борт камбоджийский и ты тут причем? Ты, что у них летаешь? И как ты вообще сюда попал?
Сашка отшутился, а потом, сославшись на занятость, распрощался, но нас пригласил в сауну, как он нам сказал. С трудом выкроили время, и он нас прямо от нашего вертолета забрал. Подвез на машине к бараку на краю аэродрома. Этот барак был раньше нашей лабораторией, где проводили обслуживание и проверки агрегатам и приборам. А когда наши все уехали, то он сюда перебрался на время. Тут они ожидали полетных заданий и если могли, то отдыхали.
В одном из помещений организовали сауну. Которая в здешних условиях была всем в диковинку. Ведь и так было жарко, а тут какая–то страшно горячая комната и потом бочка, большущая в которой, все после парилки купались. Нет, местные это не оценили. Даже его экипаж, который всюду ходил за ним следом и те не решались париться. А нам–то только того и надо. Ведь сауна это не только хорошая баня и помывка, а если хотите, то и мужской клуб.
Напарились, попили пиво как люди. Сидим, разговариваем.
— Санька! А как это тебя сюда занесло? — Спрашиваю распаренного командира.
— Да очень просто. Сначала работал тут как инструктор, камбоджийцев летать учил, а потом союз развалился, все уехали, а меня вот эти упросили.
И он лениво рукой показывает на своих камбоджийских ребят, что разделись и просто рядом сидят, пьют с нами пиво. Те улыбаются, но тактично молчат.
— Ты, знаешь, привык. Привык к ним и все никак не могу оторваться. Они же, как дети четырнадцати летние, очень доверчивые. Прямо как маленькие и очень доверчивые дети. И потом я же для них, как….
— Как асс!
— Точно!
— А что это вы все войска перетаскиваете? Вы же борт гражданский, не Военно–транспортный. Ведь если узнают, то и сбить могут.
— Могут. Поначалу не обстреливали, а потом, словно все о вылетах узнали. И когда и куда. Но пока что не попали, как видишь. Видно я заговоренный.
— А вы, как считаете? — Это он уже, оборачиваясь к своему камбоджийскому экипажу.
— Я, заговоренный? Что? А ну–ка, по–русски скажи. Что вы там пытаетесь проговорить, что трудно произнести вслух это слово? А ну–ка скажите, заговоренный. Что, что? Такой смешной, как вы там говорите? Что, я и, правда, такой?
— Нет! Не такой. Ты Сашка Асс! Вот ты кто. Ты, нам как священный знак, как амулет.
— Какой еще амулет? О чем это они?
— О! Вы даже не представляете как у них тут. К примеру, у солдат, обязательно найдется такой среди них, кто будет утверждать, что ему пуля насквозь голову прострелила, а он остался жив. И он будет вам показывать ранку на виске. А все, будто не знают, что это не правда и тоже станут вас уверять, что видели все собственными глазами, как сквозь его голову пуля пролетела на вылет. Вот ведь как.
— Так я говорю, экипаж? — Те, внимательно слушают и головой кивают в знак одобрения.
— Или еще хуже бывает, они с собой в наступление все время какой–то высохший труп таскают. Мол, тот их от смерти оберегает. Он у них как знамя в бою. И все они знают, что пока он с ними в строю, то все они будут живы. И не дай бог им его утерять. Все, войска не удержать и они тут же разбегутся к другим уйдут, где точно так же в бой идут и еще кого–то с собой несут. Вот как у них бывает. Так, что если вокруг их отряда воняет, то знайте, они в отличном расположении духа и то воняет не труп, а их воинственный дух.!
— Я все правильно объясняю? — Это он опять к ним обращается. А те головами кивают.
— Они весь борт провоняли своими духами! Я с ними ничего поделать не мог. Бросьте, говорю, хватит вонять. А они вообще сразу же лететь не хотят и даже из самолета, следом за этой мумией возвращаются. Так что пришлось нос зажать и так лететь.
— Что я сказал не так?
— Так, так, Асс! — Все они сразу же загалдели.
— Ты, Саша, Асс и все правильно говоришь и делаешь. А видел бы ты? — Это уже ко мне обращается малый. — Как Сашка наш сам воняет!
— Что, что? Что ты такое говоришь! Это я‑то воняю?
— Нет, нет, командир! Ты у нас АСС. Как ты там говоришь? Ты у нас в кабине летишь вместе с нами и дух боевой испускаешь! Ха, ха, ха!!!
Вот они, какие приколисты! А, что, с юмором у них все в порядке, хотя каждый раз, каждым вылетом они испытывают судьбу. И видно в само–то деле, пока Сашка с ними рядом, то они так и верят, что с ними все будет в порядке и число взлетов у них совпадет с числом мягких посадок. За что пьем, на посошок, с ними и с нашим Ассом, Сашкой, их кумиром!
На другой день стою и смотрю, как красиво выгибает над аэродромом крутую дугу, наш Ан‑24 взлетает, Камбоджийских Аэрлайн. С Камбоджийским экипажем на борту и нашим командиром Сашкой, который действительно очень красиво и мощно взлетает, ну прямо как истинный Асс!
Контрабандист–авантюрист
Свою работу, ребята из вертолетной компании завершали облетом собранного вертолета. А собирать его надо было потому, что для его транспортировки самолетом с вертолета снимали лопасти, главный редуктор, двигатели и даже все капоты со шпангоутами. А так же, расстыковали балку с редукторами и хвостовым винтом, ну и шасси снимали, конечно. Потому вертолет перед загрузкой весь разобрали и потом загрузили. А вот о том, как все это происходило я и собираюсь рассказать подробнее. Это история не техническая, а поручительная и классическая.
