Свен Хассель - Уничтожить Париж
Мы узнали о минах многое, и чем больше узнавали, тем меньше нам все это нравилось. Мы сталкивались с П-2, подсоединенной к реле, которое приводит в действие один взрывной заряд за другим. И с минами, которые нужно уничтожать детонированием. И с теми — пожалуй, самыми худшими, — которые нужно разбирать со всей осторожностью, пока не доберешься до взрывателя из тончайшего стекла… Если кто-то подсознательно стремится к смерти и обладает таким складом ума, при котором можно целый час с удовольствием рассматривать в картинке-загадке один кусочек, то он — в самый раз подходящий для этого занятия человек. Но для кого-то вроде меня, потеющего от страха, с неловкими руками, это дело явно не по зубам.
Мы медленно шли в ряд один за другим, ощупывая ногами землю при каждом шаге, не особенно веселые, — даже те, кто находился в хвосте и мог считать себя в относительной безопасности. Каждые десять минут ведущие менялись. Таким образом, риску всякий раз подвергался лишь один человек, и он знал, что его период риска имеет определенные пределы. Держались мы на безопасном расстоянии друг от друга и ступали след в след. Несколько секунд все спокойно, сердце замедляет бешеный стук, потовые железы начинают работать с меньшей нагрузкой — потом передний с леденящим душу криком неистово машет рукой, и мы застываем на месте. Снова среагировал миноискатель…
Мы все останавливаемся. Злополучный временный обладатель сапог перемещает детектор миноискателя вперед, в стороны, назад. Находит место, которое вызывает беспокойство, неохотно приседает на корточки, начинает робко разгребать землю. Проходит пять минут. Пять минут потения и ужаса. И откапывает он всего-навсего шрапнелину, осколок снаряда или гранаты. Постоянно одно и то же. Или почти постоянно.
Мы даем выход напряжению в злобной брани по адресу пленного, сказавшего, что данная местность густо заминирована, и службы информации — именно она передала это сообщение и повинна в том, что мы находимся здесь. Совершенно ясно, что пленный лгал, а служба информации — сборище доверчивых идиотов.
Мы идем немного быстрее, сердито ропща. Внезапный взрыв заставляет всех замереть. Оказавшийся впереди несчастный взлетает в воздух и падает на землю множеством неузнаваемых кусков. Выходит, пленный не лгал, служба информации укомплектована не доверчивыми идиотами, а весьма разумными людьми, замечательно делающими свою работу… приводящую к тому, что мы подрываемся. Если подорвешься на противотанковой мине, это определенно конец: остаться в живых после ее взрыва невозможно. Если мина противопехотная, перспектива не столь мрачна: вполне можно остаться живым, лишившись только ног. Сейчас это не такая уж страшная трагедия. Тебе выдадут отличные протезы, и если ты не круглый идиот, тебя могут принять на курсы младших командиров. Сейчас на таких курсах обучается немало безногих. Ты можешь подписать контракт на тридцать шесть лет, через пятнадцать — восемнадцать стать фельдфебелем и в шестьдесят пять выйти в отставку с солидной пенсией.
Поэтому во время, свободное от поиска мин, мы находим в последних и положительные, и отрицательные стороны. С одной стороны, можно лишиться жизни; с другой — можно лишиться только ног, с огромной пользой покинуть по инвалидности передовую раз и навсегда. Однако нужно иметь в виду: терять одну руку или одну ногу не имеет смысла. Обе — или ни одной. Одноногих на фронте немало, а одноруких столько, что в них видят совершенно нормальных, боеспособных людей. Например, майор Хинка простился с правой рукой два года назад и с тех пор постоянно находился в гуще сражений[20].
Наступила моя очередь возглавлять колонну, надевать американские сапоги, рисковать жизнью и конечностями. Уловив напряженными нервами первый признак опасности, я нагнулся и разгладил густую траву. Там что-то есть… что-то металлическое? Позади меня остановились Порта и Легионер. Сильное искушение повернуться и побежать. К сожалению, невозможно. Я медленно опустился и приложил ухо к земле. Легкое тиканье, или это просто мое трусливое воображение? Магнитная это мина или же замедленного действия? Вся моя одежда пропиталась потом, зубы нервозно клацают, колени пляшут джигу. Да, это мина. Пока что лежащая спокойно, но от этого не менее опасная. Кобра не вызывает такого страха. Кончиками пальцев нащупываю невидимую антенну, округлый свод, тонкую стеклянную панель. Классическая противотанковая мина.
Вот оно. Возьми себя в руки, подави страх, если хочешь остаться в живых. Вспомни все, чему тебя учили… Два пальца под свод, два поворота влево… только медленно, медленно… Разобьешь стекло, и тебе конец, Свен, мой мальчик! Слава Богу, спрятанного провода нет, она не соединена с другими минами. Они хитрые, эти мерзавцы, ставящие мины-ловушки… Два поворота. Эта задача выполнена. Теперь — двумя миллиметрами выше, три поворота вправо… Не двигается! Эта дрянь не двигается! Что это, черт возьми, значит? Мина нового типа? О котором нам не говорили? Боже Всемогущий, дай мне отсюда уйти! Черт побери их трибуналы и обвинения в трусости! Я хочу жить. Война может окончиться до того, как мне вынесут приговор.
Разум велит мне повернуться и бежать. Тело спокойно, решительно остается на месте. Ничего, я пока что жив. Что делать дальше? Вытащить эту чертову штуку вместе со взрывателем? Почему бы нет — это всего-навсего равносильно самоубийству.
Все время, пока я сижу, ничего не делая, мина самодовольно лежит в земле. Глядит на меня. Насмехается. А потом приходит новая ужасающая мысль: что, если эта сволочь замедленного действия? Продолжая держать правой рукой свод, сую левую под корпус мины. Зубами выдираю пучки травы с обеих сторон. Почему, черт возьми, эту работу не учат выполнять обезьян? Они могут пользоваться не только руками, но и ногами. И, возможно, лучше справятся: им не нужно все время подавлять страх. Почему никто не подумал об этом раньше? Используют ведь для войны голубей, собак, лошадей, свиней; почему же обезьян — нет? (Свиней мы использовали в Польше. Гнали их по минным полям, чтобы расчистить себе путь. Беда в том, что свиньи стали на вес золота, и в конце концов решили, что люди представляют собой меньшую ценность.)
Я мучительно медленно вытащил мину. Она была тяжелее, чем я предполагал, но, наконец, оказалась на поверхности во всем своем ужасе. Громадная, отвратительная штука. Я испытывал сильное желание отправить ее сильным пинком в воздух, но это удовольствие требовалось отложить до того времени, пока не будет извлечен взрыватель.
Я позвал к себе других. Подошли Порта с Легионером. Порта, хоть специального образования не имел, был гениальным механиком; едва взглянув на мину, он бросил на меня презрительный взгляд.
— Проклятый болван! Ты вертел эту чертову штуку не в ту чертову сторону! Здесь левая резьба, даже ты мог бы это увидеть. — Повернулся и помахал Малышу. — Принеси разводной ключ!
Малыш принес. Порта посидел, разглядывая мину.
— Ладно, закручивай снова.
Я кротко повиновался. Легионер вытер потные ладони о зад брюк. Порта взял ключ.
— Так, ребята! Быть тише воды, ниже травы!
Он склонился над миной и принялся за дело, небрежно мурлыча под нос:
Что же ждет нас, моя милая?Будем в радости иль в скорби?Чем все кончится, любимая?Придет счастье или горе?
Мы с Легионером сидели и наблюдали за ним, не смея дохнуть. Порта беззаботно поднял мину двумя руками.
— Вот и все! — Улыбнулся нам. — Безобидна, как невылупившийся цыпленок.
Он с важным видом пошел к остальным, держа мину под мышкой, как мяч для регби. Потом вдруг бросил ее Грегору.
— Держи! У тебя полно сил! Я не могу управляться с этой штукой!
Грегор с пронзительным криком ужаса бросился на землю. Порта стоял над ним, приподняв брови.
— В чем дело, мальчуган? Тебя что-то пугает?
— Тупая скотина! — Грегор ударил пинком Порту по ноге. — Проклятый тупой ублюдок!
— Кончай ты, — устало сказал Старик. — Мне сейчас не до шуток. Мы ведь потеряли уже шестерых на разминировании.
— У меня сердце кровью обливается, — ответил Порта. И обратился ко мне: — Давай, Свен, разувайся. Моя очередь быть героем.
Он натянул сапоги и направился в голову колонны, но едва прошел несколько метров, остановился, нагнулся, внимательно посмотрел под ноги и поманил рукой к себе меня и Легионера, следовавших за ним. Мы посмотрели друг на друга. Понятно было, что случилось: Порта обнаружил соединенную с реле мину, и на помощь требовался второй человек. Кто из нас пойдет? Я на секунду заколебался, Легионер пожал плечами и пошел к Порте. Следующая очередь будет моя, и я тут же пожалел, что не пошел и не покончил с этим.
Порта с Легионером поползли вдоль провода. В прошлом они могли бы перерезать эту чертову штуку, и дело с концом, но противник с тех пор поумнел. Теперь такие провода покрывали поверх изоляции тонким слоем меди. Коснись провода чем-то металлическим, — по этому слою пройдет ток и взорвет мину. Мы не сразу разобрались в этой уловке. Противник не оставлял нам инструкций по эксплуатации, и мы потеряли нескольких человек, пока не поняли секрета.
