Александр Гритченко - Подвиг на Курилах
При планировании операции внезапность учитывалась как главный фактор. Запрещено было зажигать береговые маяки и огни во время следования кораблей вдоль побережья Камчатки, а также пользоваться до начала высадки радиосвязью. Применялись лишь флажные семафоры и световая сигнализация направленного действия.
Для соблюдения скрытности, казалось, было предпринято все, что только возможно. На берегу никто не знал маршрута и цели десанта: задачи частям и подразделениям ставились в походе.
Большое внимание при подготовке к высадке десанта уделялось партийно-политической работе. Каждому участнику операции вручена была листовка с призывом образцово выполнить свой долг перед Родиной. О том, как надо действовать в бою, говорила специально изданная «Памятка бойцу-десантнику». На всех кораблях провели митинги, партийные и комсомольские собрания. Во вновь сформированном батальоне морской пехоты была усилена партийная и комсомольская прослойка: из 783 человек в нем теперь насчитывалось 320 коммунистов и 173 комсомольца.
Политработники провели оперативную работу по разоблачению коварства японских империалистов, подчеркивая, что задача предстоящей десантной операции состоит в том, чтобы смелым и решительным ударом разгромить гарнизоны островов и выполнить боевой приказ с честью. Агитаторы побеседовали о бдительности, используя материалы из листовок, выпущенных политотделом базы.
Только в батальоне морской пехоты, высаживавшемся в первом броске, за день было подано 18 заявлений с просьбой принять в партию. Матрос Колчин писал в своем заявлении: «Прошу первичную парторганизацию принять меня кандидатом в члены ВКП(б). В боях с японскими захватчиками высокое звание коммуниста оправдаю с честью. Программу и Устав ВКП(б) признаю».
Теперь все десантники с нетерпением ожидали начала высадки, в том числе Николай Вилков.
В первый день плавания, который прошел спокойно, боцман, стоя на верхней палубе, увидел, как от корабля, где находилось командование головного отряда, отвалил юркий катер. Зарываясь носом в волну, он устремился к их судну. Когда с него сошли майор Шутов, командир отряда, с заместителем по политической части старшим лейтенантом Котом и ступили на палубу корабля, их плотным кольцом окружили десантники. Посыпались вопросы:
— Сколько еще ходу до острова Шумшу?
— Какие прогнозы на погоду?
Побеседовав с людьми, старший лейтенант Кот сложил в полевую сумку стопку исписанных разными почерками листков. Содержание их было примерно одинаковое: «Иду в бой. Прошу считать меня коммунистом». Так писали солдаты, матросы, сержанты, старшины.
Позднее катер Шутова пристал к кораблю командующего операцией.
Генерал-майор Гнечко вызвал к себе командира передового отряда, чтобы познакомить с характером оборонительных сооружений японцев на острове Шумшу и последними разведывательными данными, а также уточнить порядок выполнения задачи.
В полдень на корабль, где располагался штаб передового отряда, катер Шутова собрал командиров подразделений. Отправился туда и ротный командир Вилкова старший лейтенант Кащей. А когда вернулся, сразу довел конкретные задачи до всего личного состава.
Вилков понимал, что впереди еще десятки километров пути, полные всяких неожиданностей, трудностей. Предстояло высаживаться на незнакомый берег острова. И тут, конечно, помогут тренировки, которыми руководил старший лейтенант Кащей, чьим ближайшим помощником в этом деле был Николай.
Для тренировок выбрали участок Камчатского побережья, изрезанностью рельефа сходный с островом Шумшу. Здесь были оборудованы оборонительные сооружения примерно такие же, как на японском острове. Матросы и солдаты передового отряда с рассвета до глубокой ночи отрабатывали все детали высадки. На корабли и в казармы возвращались промокшие до нитки, от усталости валились с ног. Но никто не роптал, не жаловался на трудности. Каждый понимал, что как бы ни было тяжело на тренировках, в бою будет труднее. На занятиях не рвутся мины и снаряды, не свистят над головой пули. А там…
— Не к теще на блины идем, — говорил своим матросам Вилков. — К встрече с самураями готовимся.
Густой туман висел над морем. Временами он становился настолько плотным, что впереди идущий корабль различался с трудом.
— Даже погода на нашей стороне, — шутили моряки. — Пусть попробуют самураи обнаружить нас в таком киселе!
Собрав бойцов на политическую информацию, замполит повесил на переборке кубрика географическую карту, испещренную синими и красными жирными линиями.
Вилков примостился рядом со своими матросами Ильичевым и Додухом. Слегка подавшись вперед, все трое следили за тем, как замполит водил неотточенным концом карандаша по карте, разъясняя десантникам обстановку на советско-японском фронте.
— Наши войска ведут успешные боевые действия на Сахалине. Японцы оказывают особенно яростное сопротивление вот здесь. — Он энергично ткнул карандашом в карту. — Это важная железнодорожная станция Котон. Советские воины ночью прошли через болота, которые противник считал непроходимыми, и сейчас, видимо, штурмуют Котон.
— А как идут дела в Маньчжурии? — спросил Ильичев.
Сидевший позади него десантник с черными шелковистыми усами усмехнулся:
— Не спеши, хлопче, поперед батьки в пекло.
Замполит, заметив смущение Ильичева, улыбнулся ему.
— Что ж, вопрос правильный. В конечном счете, в Маньчжурии решается судьба войны с Японией. Там советским войскам приходится преодолевать сильное сопротивление Квантунской армии. Так вот, смотрите. В этом районе наши соединения осуществили прорыв вражеской обороны. Японцы в панике бегут, боясь окружения. Собственно говоря, Квантунская армия находится на грани катастрофы. Так что это облегчает нашу задачу. Конечно, рассчитывать на легкую победу не приходится. И каждому из нас нужно приготовиться к жестоким боям.
Замполит подробно рассказал об укреплениях японцев на Курильских островах, где противник сосредоточил свыше 80 тысяч солдат и офицеров. Одних аэродромов насчитывалось 9, способных принять до 600 самолетов. На побережье Второго Курильского пролива имелись две хорошо оборудованные и сильно укрепленные с суши и моря военно-морские базы, к которым были приписаны корабли так называемой Халактырской флотилии.
— Но мне хочется вам напомнить, — предупредил он, — что самым укрепленным из островов и самым близким к Камчатке является Шумшу. Вот его-то нам и придется брать.
До наступления сумерек десант периодически прикрывала истребительная авиация. Когда стемнело, в охранение со стороны океана вышли торпедные катера, следовавшие до того на буксире сторожевого корабля «Киров» и минного заградителя «Охотск».
Первый бросок
Переход длился более суток.
Вилков не раз выбегал на верхнюю палубу, нетерпеливо вглядываясь в ночную темень. Здесь он иногда натыкался на кого-нибудь из десантников. Вот и сейчас послышался чей-то добродушный смешок.
— Что, браток, не терпится?
— Скорей бы, — вздохнул Николай.
— Темно, хоть глаз выколи.
— Ничего, это нам на руку.
Он уже собирался возвращаться в кубрик, когда неожиданно прозвучал громкий голос командира роты:
— Подходим.
Корабль сразу ожил. Верхнюю палубу быстро заполнили десантники.
В 4 часа 20 минут 18 августа был произведен четырнадцатиминутный огневой налет береговой батареи с мыса Лопатка по укреплениям противника на северной части острова Шумшу. В это время десантные суда с подразделениями передового отряда, под прикрытием густого тумана, на приглушенных моторах подходили в развернутом строю к берегу.
Старшина Вилков стоял рядом со старшим лейтенантом Кащеем, чуть в сторонке от сгрудившихся у борта матросов. Они вполголоса перебрасывались скупыми фразами:
— Как бы японцы не всполошились после этого обстрела.
— Вполне могут.
— Тогда никакой внезапной высадки не получится.
— Батарея не первый раз бьет по острову.
— Одна надежда, что самураи уже привыкли к налетам…
Остров молчал. Видимо, все-таки его гарнизон не подозревал о приближении десантных судов к берегу. Уже много позднее стало известно, что японское командование считало невозможным высадку советских десантов в ближайшие дни, тем более на сильно укрепленном в противодесантном отношении участке. Может быть, исходило это из того, что на Камчатке у нас были ограниченные силы.
Взятый в плен японский генерал рассказывал:
— Наши радиолокационные посты обнаружили движение кораблей к Первому Курильскому проливу. Но мы приняли это за обычный перегон советских судов с грузами из США во Владивосток. Обстрел же острова Шумшу береговой батареей с мыса Лопатка сочли за очередной огневой налет, проводившийся регулярно в течение нескольких последних дней.
