Михаил Домогацких - Южнее реки Бенхай
Чтобы получить покрепче опору, он просит новой и новой помощи, заявляя при этом, что «границы Соединенных Штатов простираются до 17-й параллели во Вьетнаме». Линдон Джонсон, будучи еще вице-президентом, подписал декларацию об увеличении военной помощи Зьему и назвал его лидером, борющимся за свободу «та периферии владений в Азии». Это было в мае 1961 года, а в октябре советники президента Кеннеди обосновали необходимость посылки крупного контингента американских войск во Вьетнам. В декабре Зьем шлет президенту Кеннеди телеграмму, составленную американским послом Нолтингом, в которой просит дополнительно помощь оружием и войсками, чтобы противостоять агрессии с Севера.
Но полковник Смит помнит телеграмму посла Кэбота Лоджа, посланную в Вашингтон двумя годами позже, в августе 1963 года: «При сохранении зьемовской администрации невозможно выиграть войну и еще менее возможно, чтобы Зьем или какой-либо другой член его семьи смог управлять страной так, чтобы добиться поддержки народа». Потом был подготовлен доклад, более тревожный по содержанию, чем телеграмма: «Зьем лавирует, колеблется. Есть опасность, что он пойдет на нейтрализацию Южного Вьетнама или даже на компромисс с Вьетконгом, если ему предложат удовлетворяющую его альтернативу». Указание послу из госдепартамента, помеченное 24 августа 1963 года, было предельно ясным: «Правительство Соединенных Штатов не может более терпеть такое положение, когда власть фактически находится в руках брата президента — Нго Динь Ню. Нго Динь Зьему нужно предоставить самому избавиться от Ню и его людей, заменить их лучшими, имеющимися в его распоряжении военными и политическими деятелями. Если, несмотря на все усилия, Нго Динь Зьем воспротивится и откажется, мы должны будем, предусмотреть такую возможность, когда и сам Зьем не будет сохранен. Послу и его аппарату в стране надлежит немедленно изучить всех возможных лидеров и разработать детальный план осуществления замены Зьема на случай возникновения такой необходимости».
Совет по национальной безопасности дал указание послу Лоджу своей властью прекратить передачу помощи Зьему, связаться с военными, недовольными Зьемом, организовать их и добиться устранения последнего. Президент Кеннеди одобрил планы, разработанные Пентагоном и ЦРУ. Юджин Смит, совсем недавно вернувшийся в Вашингтон, снова был послан в Сайгон как способ ный и знающий разведчик для конкретной работы по подготовке заговора. На месте он узнал факты, вывод из которых мог быть только один — необходимо устранить Зьема, чтобы не пострадали интересы Америки.
Совсем некстати он вспомнил свою встречу с братом Нго Динь Зьема — Нго Динь Ню. Это было в президентской резиденции в Сайгоне, в уютной комнате, застланной коврами и украшенной слоновьими бивнями, разными фигурами, картинами, вытканными на шелке. Нго Динь Ню, связанный с американскими деловыми кругами и военными интендантами, стал раньше своего брата догадываться, куда подул ветер американской политики. Он первым ощутил, что земля под ногами зашаталась. Может быть, из информации своих агентов, может быть, душой бизнесмена Ню почувствовал, что занимающий скромную должность в аппарате американской военной миссии полковник Юджин Смит на самом деле— видная фигура зреющего заговора. Воспользовавшись каким-то незначительным предлогом, Нго Динь Ню пригласил Юджина Смита в президентский дворец на коктейль. Когда гости после выпитого уже не обращали ни на что внимание, он привел Юджина в ту памятную комнату, напоминающую то ли рабочий кабинет, то ли будуар красавицы легкого поведения.
Сначала разговор вертелся вокруг светских событий, потом перешел к положению в экономике, которую американцы уже начали перестраивать на свой лад — закрывая отрасли, считавшиеся невыгодными. Они говорили, что дешевле и перспективнее ввозить в Сайгон рис, хлопчатобумажные ткани из США и других стран, чем плодить партизан в сельских районах.
Беседа была долгой, крутилась как водоворот, в воронку которого Нго Динь Ню боялся нырнуть, а полковник, не желая бросать ему спасательного круга, отделывался словами в духе официальной политики.
Уже стала стихать вечеринка, видимо, гости расходились, когда Нго Динь Ню решился наконец идти напрямую.
— Господин полковник, — произнес он, приглушив голос, — сейчас мы вдвоем, нет никаких свидетелей. За ваш честный ответ вы будете щедро вознаграждены и навсегда останетесь нашим другом. Скажите, мы с братом уже стали для Америки кожурой банана, на которой она боится поскользнуться? Нам надо готовиться уступить место кому-то более подходящему? Кому? Может, можно поправить дело? У вас еще не было более преданных друзей, чем мы. Я понимаю, если мы не устраиваем вас, то пощады ждать нечего. Если~ можете, то ответьте честно. Или ничего не говорите.
Юджин Смит был слишком тесно связан с делом некогда всесильных братьев, пришедших на смену императору Бао Даю, и потому, не имея права ответить честно, как просил собеседник, стал напускать риторический туман. Он говорил, что Соединенные Штаты всей душой и силами поддерживают президента Зьема, они планируют предоставить ему дополнительную помощь, чтобы сокрушить Вьетконг, объединить весь Вьетнам под рукой президента Зьема. Он нес еще какую-то чепуху, от которой было стыдно самому. Собеседник понял его.
— Ну что ж, — грустно сказал он, выпив последнюю рюмку апельсинового ликера, — может быть, вы когда-нибудь пожалеете — я имею в виду не вас лично, а Америку, — что сбросили нас со счетов. Спасибо вам, хотя я рассчитывал на откровенность. Будет время, мы еще побеседуем с вами на эту тему.
Встретиться им не пришлось. Через пять дней, 1 ноября 1963 года, президент Южного Вьетнама Нго Динь Зьем был убит. Его брат не избежал той же участи.
Юджин Смит не знал и не мог знать, как развивались события задолго до их трагического завершения. А предыстория носила любопытный характер.
25 мая 1962 года в одном из фешенебельных ресторанов Манхэттена встретились два человека влиятельного клуба избранной элиты Нью-Йорка — мультимиллиардер Джон Рокфеллер III и редактор газеты «Нью-Йорк тайме» Джон Оукс. Оба они носили звание «центурионов». Как обычно, люди такого положения собираются, чтобы провести приятно несколько часов в компании единомышленников. Вести во время обеда деловые разговоры считается признаком плохого тона. Но все знают, что именно для деловых разговоров приглашает один центурион другого. Поэтому Джон Оукс не был шокирован, когда Джон Рокфеллер познакомил его с письмом еще одного центуриона — Фредерика Нолтин-га, бывшего тогда американским послом в Южном Вьетнаме. «Дорогой Джон, — писал посол, — я обращаюсь к тебе с дружеской просьбой. В последнее время уважаемая «Нью-Йорк тайме» усилила свои нападки на режим президента Зьема. Она обвиняет его в неспособности руководить страной, в продажности, трусости и других грехах. Я не беру полностью под защиту Нго Динь Зьема, но открытое выступление против него не отвечает интересам Америки в Юго-Восточной Азии, усугубляет наши трудности, которые и так довольно велики, ставит под сомнение целесообразность нашего сотрудничества с администрацией Зьема. Я прошу тебя, дорогой Джон, поговори с нашим другом Оуксом и посоветуй ему пересмотреть позицию на освещение положения в Южном Вьетнаме».
— Ну, что вы скажете на это, дорогой друг? — спросил Рокфеллер, заметив, что письмо прочитано.
Оукс передал листок Рокфеллеру, поднял стакан с рейнским вином и, любуясь благородной жидкостью, пронизанной солнечным лучом, неожиданно для Рокфеллера произнес:
— Вот теперь мне совершенно ясно, что Южный Вьетнам надо быстрее избавить и от Нго Динь Зьема, и от нашего друга Нолтинга. Ты, Джон, входишь в Совет по международным отношениям. В Америке знают, что именно там, в вашем четырехэтажном особняке на углу 68-й улицы и Парк-авеню, вырабатываются рекомендации по долгосрочной политике и намечаются их стратегические решения. От этих рекомендаций, как мне известно, не отказываются ни в государственном департаменте, ни в Белом доме. Наша политика в Южном Вьетнаме, Джон, заходит в тупик. Ее надо менять. И менять людей, на которых мы возлагали надежды. Пропустите все факты через ваш генератор идей — Рокфеллеры, Форды и Морганы лучше, чем наш друг Нолтинг, разберутся в обстановке — и примите новую стратегию, пока мы не попали в еще более тяжелое положение.
Рокфеллер хорошо понял Оукса и предложил продолжить беседу на более приятные темы, чем внешняя политика. Обед закончился в полном согласии. После того как с письмом Нолтинга и беседой Оукса ознакомился брат Джона — Дэвид, возглавлявший Совет по международным отношениям, мозговой трест начал работу. В особняк на 68-й улице стали приходить секретные пакеты из государственного департамента, из сенатской комиссии, Пентагона, специальных служб. Когда все полученные документы были изучены, судьба южновьетнамского президента была решена окончательно. Значительно позже Юджин Смит понял, каким крошечным винтиком был он в машине, маховик которой вращался с неотвратимой беспощадностью.
