Он убил меня под Луанг-Прабангом. Ненаписанные романы - Юлиан Семенов
Он же, Ленин, встал и на защиту Сталина: «Тов. Кобу мы знаем много лет. Видали его в Кракове, где было наше бюро. (А раньше, как утверждает “Биография”? – Ю. С.) Важна его деятельность на Кавказе. Хороший работник во всяких ответственных работах».
ЦК был избран в следующем составе: Ленин (104 – «за»), Зиновьев (101), Сталин (97), Каменев (95), Милютин (82), Ногин (76), Свердлов (71), Смилга (53), Федоров (42).
…Через три месяца после Апрельской конференции Временное правительство начало травлю большевистского руководства; Ленин и Зиновьев скрылись в Разливе; Троцкий, Каменев и Луначарский были арестованы и посажены в Кресты, откуда их вынуждены были выпустить, поскольку генерал Корнилов готовил свой путч; для него разницы между большевиками, меньшевиками и эсерами не было: раз против царя-батюшки – значит, враг, к стенке или на фонарь!
…Сталин Временным правительством не преследовался, жил вполне легально, даже паспорта не менял, полиция его не преследовала, слежки не поставила…
«Биография»: «Он (Сталин. – Ю. С.) непосредственно руководит всем делом подготовки восстания» (курсив оригинала. – Ю. С.).
«Революционный Петроград» (издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1977): «По заданию ЦК Военно-Революционный комитет создал полевой штаб для дальнейшего руководства восстанием. В него вошли Н.И. Подвойский, А.С. Бубнов, В.А. Антонов-Овсеенко, Г.И. Чудновский, К.С. Еремеев».
Где же Сталин?
Хочу привести документ:
«Известия», № 210, 29 октября 1917 года
«ПРИКАЗ
всем районным Советам Рабочих Депутатов и фабрично-заводским комитетам
Корниловские банды Керенского угрожают подступом к столице. Отданы все необходимые распоряжения для того, чтобы беспощадно раздавить контрреволюционное покушение против народа и его завоеваний.
Армия и Красная Гвардия революции нуждаются в немедленной поддержке рабочих.
Приказываем районным Советам и фабрично-заводским комитетам:
1. Выдвинуть наибольшее количество рабочих для рытья окопов, воздвигания баррикад и укрепления проволочных заграждений.
2. Где для этого потребуется прекращение работ на фабриках и заводах, немедленно исполнить.
3. Собрать всю имеющуюся в запасе колючую и простую проволоку, а равно все орудия, необходимые для рытья окопов и возведения баррикад.
4. Все имеющееся оружие иметь при себе.
5. Соблюдать строжайшую дисциплину и быть готовыми поддержать армию революции всеми средствами.
Председатель Петроградского Совета
Рабочих и Солдатских Депутатов
Народный комиссар Лев Троцкий
Председатель
Военно-Революционного комитета
Главнокомандующий округом
Николай Подвойский».
…Поднимите подшивки газет той поры: фамилии Сталина практически нет, – Ленин, Троцкий, Подвойский, Крыленко, Антонов-Овсеенко, Раскольников, Дзержинский…
Так кто же руководил Октябрем?!
Этот краткий комментарий к «Биографии» Сталина, относящийся лишь к 1898–1917 годам, я хочу закончить, пригласив читателя к новому прочтению книги Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир».
С 1930 года работа американского коммуниста, похороненного в Кремлевской стене, была объявлена «вредной», ее запретили, упрятав в спецхраны; если находила у кого-то в личной библиотеке, сажали по статье 58, пункт 10: «призыв к свержению или ослаблению Советской власти».
Почему произошло такое?
Да потому, что Рид ни разу не упоминает Сталина, словно бы и не было его в Октябре.
Откроем первую страницу.
Предисловие Ильича: «От всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция…»
Предисловие Крупской: «…Книжка Рида дает настоящую картину настоящей народной массовой революции, и потому она будет иметь большое значение для молодежи, для будущих поколений – для тех, для кого Октябрьская революция будет уже историей. Книжка Рида – своего рода эпос…»
А теперь – фрагменты из «Послесловия» издательства, выпустившего эту книгу в 1958 году, после двадцативосьмилетнего перерыва:
«…Джон Рид в силу объективных условий… не мог с необходимой конкретностью и достоверностью изучить деятельность большевистских партийных центров в период подготовки восстания и во время восстания… В книге не получила достаточного изображения та упорная борьба, которую вели Ленин и его ближайшие соратники против капитулянтов и против тактической линии Троцкого… Ошибочно утверждение Рида, что, “быть может, никто, кроме Ленина и Троцкого, и петербургских рабочих и простых солдат, не допускал мысли, что большевики удержат власть дольше трех дней”…»
Вот так в 1958 году те же люди, которые незадолго перед тем выпускали «Биографию» Сталина, позволяли себе, уже после XX съезда, править и корректировать Ленина, не говоря уже о Крупской, открыто отвергая оценки Ленина!
Сейчас этих редакторов назвали бы «силами торможения», «сталинистами».
Я бы назвал их проще: «антиленинцы».
Среди выпускавших Рида были и тридцатилетние, те, которые сейчас аплодируют перестройке и не перестают восхищаться гласностью и демократией.
И мы позволяем себе непростительную роскошь верить им.
«Прежде чем объединиться, надо раз и до конца размежеваться».
Опасно забывать литые формулировки Ленина, это чревато новой трагедией, которая по своим масштабам может оказаться столь же ужасной, как и тридцать седьмой год, ибо мы еще не отвыкли от тотальной лжи, поле не перепахано.
Я не зову к карам. Наоборот: я предлагаю сохранить оклады, содержание, машины и прочие житейские блага всем тем, кто состоялся во времена Сталина, для кого он и поныне – единственный и непререкаемый авторитет. Хозяин, Вождь.
Пусть живут в достатке, к которому привыкли.
Но пусть не имеют прав ставить палки в колеса перестройки, мешая тем, кто защищает демократию и гласность.
Пусть они уйдут!
23. Осень пятьдесят второго
Ах, какая прекрасная была та осень! Леса стояли тихие, золотые, гулкие. Над полями гудели пчелы. В маленьких речушках, прозрачных и медленных, опрокинувшееся небо казалось неподвижным и торжественным, словно заутреня. Кончался сентябрь, но было словно в июне: травы – зеленые, вода – теплая, ночи – светлые.
– Господи, – сказала старуха в белом платке, стоявшая рядом со мной, – благость-то вокруг какая, а?! Будто и греха нет.
Она оглянулась: очередь на передачу в Ярославскую пересыльную тюрьму тянулась с Волги вверх, прерывалась булыжной дорогой, где стоять не разрешалось, чтобы не было излишнего скопления возле тюрьмы, и плотно жалась на деревянном тротуаре, который вел к маленьким зеленым воротам под
