Максим Михайлов - Чего не прощает ракетчик
Кивок на сумку служит более чем точным указанием, но Севастьянов все равно непонимающе округляет глаза.
— В сумке у тебя что?! — гаркает теряя терпение молодой, но тут же осекается под предостерегающим взглядом старшего.
— В сумке? — в голосе дрожит наигранное удивление. — Так, личные вещи. Свитер, белье…
— Покажите, — сухо требует старший.
— Это что обыск?! — хотелось продемонстрировать этим возмущенным вопросом и знание своих прав, и готовность их отстаивать, и грядущие жалобы и неприятности для патрульных, но голос подвел, дал «петуха» в самом начале фразы и от того прозвучала она неубедительно и жалко.
— Не… — благодушно сообщил молодой. — Досмотр. Мы просим показать, вы добровольно предъявляете… Никаких обысков.
Старший бросил на напарника одобрительный и вместе с тем гордый взгляд: "Во как! Моя школа!" Севастьянов тоже оценил непробиваемую красоту предложенной версии развития событий, если бы не пистолет на дне сумки, он давно бы уже плюнул на то, что все происходящее насквозь неправильно и унизительно и позволил бы им всласть покопаться в собственных грязных носках и теплых шмотках. Но пистолет все менял. Лезть в сумку ментам было категорически противопоказано.
— Мужики, ну вы чего? Я же ничего такого не сделал… Может договоримся как-нибудь?
Нет, не договоримся. В глазах старшего мелькнули тщательно скрываемые огоньки злого торжества. Нет, этот не упустит шанса лишний раз покуражиться над беззащитной жертвой, до конца будет гнуть свою линию из одной только вредности. Бывают такие люди… Конечно, на самом деле он ни в чем Севастьянова не подозревает, и далек от того, чтобы видеть в нем преступника, но вот продемонстрировать зарвавшемуся иностранцу свою власть, ясно дать почувствовать свое превосходство, этой возможности он не упустит. Что по сравнению с удовлетворенным чувством собственной значимости какие-то жалкие несколько гривен, что можно при удаче слупить с мелкого нарушителя порядка? Так, мелочь недостойная внимания.
— Содержимое сумки предъявите, гражданин, — в голосе лед абсолютной отстраненности электронного автомата.
Все, никаких переговоров, неформальных вольностей и уж тем более взяток при исполнении. Молодой недовольно покосился на старшего. Да, вот этот бы взял легко, не обременен лишними комплексами и манией величия, но к сожалению, командует в паре не он. Так что же делать?
Слышимый лишь Севастьянову отдающий насмешливой хрипотцой голос как по заказу ехидно хихикнул где-то внутри черепной коробки: "Действительно, и что же теперь делать? Ах, ах, какая проблема! Целых два злых мента… Целых два ни на что не способных зажравшихся скота, привыкших иметь дело только с пьяными и запуганными до полусмерти обывателями, и на этом основании чувствующие себя сейчас в полнейшей безопасности. Ну-ка, давай мы их слегка разочаруем…" Знакомая теплая волна начала подниматься из груди вверх, становясь все горячее и горячее, обжигающим крутым кипятком ударила в мозг, топя сознание в клокочущей ярости. С этого момента Севастьянов мог только наблюдать, как его тело самостоятельно движется, вовсе без его участия. Уголки губ сами собой расползлись в угодливой улыбке, а руки потянулись снять с плеча ремень сумки. Он еще успел поймать торжествующий блеск в глазах старшего, хотел крикнуть этому дураку, чтобы хватал своего напарника и бежал отсюда пока цел, пока у него еще есть такая возможность. Уже набрал полную грудь воздуха, чтобы хоть как-то попытаться предупредить этого ничего не понимающего идиота, но горло свело злой судорогой, не давшей выдавить из перекошенного подобострастной лыбой рта ни слова.
Левая рука одним четким движением раздернула отчаянно завизжавшую молнию, правая тут же нырнула внутрь, точно смыкаясь напряженными пальцами на удобно прыгнувшей прямо в ладонь пистолетной рукояти. Большой палец уверенно отщелкнул предохранитель. Приглушенный лежащим сверху толстым свитером звук вышел совсем неслышным, во всяком случае менты даже не дернулись. А дальше все было просто. Мстителю в который раз уже подчинившему своей болезненной воле Севастьяновское тело не составляло никакого труда расправиться с неповоротливыми и медлительными противниками. У тех не было никаких шансов, даже если бы они ждали нападения, даже если бы оружие находилось у них в руках, а не в отодвинутых аж на самую задницу для пущего удобства кобурах. Все равно они не имели ни малейшей возможности выйти победителями из этой короткой схватки. Не по зубам разжиревшим на сытной жратве и необременительной службе караульным псам, матерый хищник из дикого леса.
Старший еще успел насторожиться, успел почувствовать, что происходит что-то не то, случайно поймав в последний момент неправильный, блеснувший отточенной сталью взгляд странного мужика, российский паспорт которого, заставил обратить на него чересчур пристальное внимание. А потом все завертелось сумасшедшей каруселью. Сидевший на корточках перед раскрытой сумкой мужик неожиданно завалился вправо, прямо на придвинувшегося к нему вплотную Сему, жестко въехав тому плечом в пах. Напарник всхрапнул инстинктивно сгибаясь и хватаясь за промежность. А в стремительно вылетевшей откуда-то из недр сумки руке русского, удлиняя ее смертельной черной воронкой появился вдруг пистолетный ствол. Сержант инстинктивно качнулся назад, пытаясь уйти с линии выстрела, как в замедленной съемке наблюдая сложное и точное движение левой руки мужика. Описав короткий полукруг она походя дернула пистолетный затвор, загоняя патрон в патронник и уютно подхватила правую руку под основание ладони, бросая черную бездну дула прямо навстречу округлившимся от ужаса глазам сержанта. И тут же в глубине этой бездонной черноты ярко полыхнуло огнем неестественно алое дульное пламя. Грохота выстрела сержант уже не услышал, тупоносая девятимиллиметровая пуля попала ему точно между глаз, пробив череп на вылет и вынеся из затылка изрядный кусок теменной кости вместе с фонтаном плеснувших на серую в грязных разводах стену тамбура мозгов.
Мститель довольно расхохотался, видя как смешно, конвульсивно задергал руками сержант в последнем неосознанном усилии пытаясь уцепиться руками за воздух, чтобы удержать от падения немеющее непослушное тело. Весь сотканный из предельной ненависти ко всему живому, Мститель любил и умел убивать, в любых обстоятельствах, любым оружием, или вовсе даже безоружным, используя только слабые мышцы подчинившегося ему тела. Этого хватало с лихвой, жалкие людишки, живущие во власти придуманных ими самими ограничений и норм, загнавшие глубоко в дальние подвалы подсознания живущего в них изначально зверя, были ему не противниками, их незавидный жребий в схватке всегда заранее предрешен. Но игра все равно не теряла своей увлекательности, принося раз от раза одну победу за другой. Кто сказал, что все время побеждать это скучно?
Сверху дохнуло едва ощутимым холодом угрозы. Ага, слишком замечтался, прозевал момент, когда пришел в себя второй. Пришел в себя и даже пытается ударить сверху, сомкнутыми в замок кулаками. Волейболист, что ли? Ну-ну… Сразу видно спортсмена, тело думает быстрее головы… Что ж, в рукопашной это правильно… Ну же, давай, родной, сколько можно ждать?! А молодец, мальчишка, правильно оценил положение, не стал лапать кобуру, до пистолета добраться все равно не успеть. Решил использовать свой единственный шанс, умничка… Это, конечно, только он так думает, что этот шанс есть, но все равно, молодец! Приятное разнообразие!
Мститель легко завалился вперед и вбок, выворачиваясь так, чтобы упасть на спину. С удовольствием глянул мельком в обалдевшее лицо молодого, низко склонившегося над ним в пришедшемся мимо цели ударе сдвоенных кулаков. То-то, братец, инерцию никто не отменял! В ту же секунду ребристая подошва кроссовки упавшего вдруг на заплеванный пол мужика с сочным хлюпом въехала менту прямо в нос, вышибая из него сочные красные капли. "А драться в замкнутом пространстве нас похоже никто не учил!" — весело подумал про себя Мститель, вскидывая пистолет. Экономичнее всего было выстрелить сейчас оглушенно застывшему молодому прямо в пах, но мгновенье поколебавшись Серый приподнял ствол чуть выше. Пытавшегося сопротивляться противника следовало уважать. Пуля ударила молодого милиционера точно в сердце, разорвав в клочья один из желудочков и застряв в легком. Умер он практически мгновенно даже не успев понять, что с ним произошло.
Одним слитным движением Мститель вскочил на ноги, практически на автомате дал два контрольных в вяло дернувшиеся от попадания пуль головы милиционеров и оглядел перемазанный кровью тамбур. В уши настойчиво ввинчивался истошный женский визг летевший из отделенного от тамбура раздвижными дверями с широкими окнами вагона. Там слышалась какая-то нездоровая суета. Того гляди, могла нагрянуть еще одна милицейская бригада. Мститель хищно ухмыльнулся, что ни говори, а веселье с этими двумя неумехами слишком быстро закончилось, и он не прочь был продолжить увлекательную игру. Но тогда под угрозу могла попасть главная цель, не стоило подвергать основную задачу бессмысленному риску. Следовало немедленно уходить. Он мельком глянул на несущийся за окном с бешеной скоростью подсвеченный волшебным лунным сиянием лес. Нет, прыгать на ходу не стоит, значит, следует остановить электричку. Только он подумал об этом, как в памяти услужливо возник свежепокрашеный ярко-алой краской стоп-кран посреди того самого вагона, где продолжала исторгать из глотки повышенные децибелы какая-то дура. "Как все же глупы эти жалкие людишки, — мелькнула смутная мысль. — Казалось бы раз рядом произошла такая бойня, забейся под лавку и молись о том, чтобы тебя не заметили. Так нет, она еще как нарочно верещит на всю Ивановскую, обозначая присутствие. Вот она я, случайный свидетель! Не забудь про меня!"
