Черный снег вермахта - Александр Александрович Тамоников
Он оказался в помещении, в котором когда-то, видимо, размещалось колхозное правление – тут стояли столы, шкафы, которые сейчас были сдвинуты к стенам. На полу валялись четверо убитых немцев. Шубин выглянул в коридор. Никого видно не было, но отовсюду – из соседних комнат первого этажа, а также со второго – слышалась стрельба. Разведчик вбежал в соседнюю комнату. Отсюда вели огонь из окон сразу два автоматчика. Одной очереди хватило, чтобы уничтожить их обоих.
Однако Шубин понимал, что в одиночку он не сможет справиться со всеми немцами в этом здании. Поэтому он вернулся к окну, через которое влез внутрь, вылез из него наружу и подал сигнал своим бойцам, Куприянову и Муравьеву, бежать сюда, к нему.
Когда двое бойцов вслед за ним влезли в окно, они втроем начали уничтожать врагов в доме. Сначала они занялись первым этажом, а затем перешли на второй. Когда прорывались на второй этаж, Муравьев был ранен в руку. Его оставили на первом этаже, а сами вдвоем пробились на второй. Последним был убит тот самый автоматчик, который стрелял из окна на торце дома и не давал разведчикам приблизиться к зданию. После этого Шубин подал сигнал бойцам, что вражеское сопротивление в этом пункте подавлено. Затем вся его группа (точнее, шесть человек, которые от нее остались к этому времени) напала на немецкую линию обороны, которая сдерживала наступление советских танков. Они расстреляли два артиллерийских расчета противотанковых орудий. Когда орудия замолкли, танки рванулись вперед, смяли пехоту и вошли в центр села. Немецкая оборона была всюду подавлена, враги разбегались, пытаясь спастись. Среди бежавших оказался и командир полка майор Штумпфель, о котором солдаты рассказывали Мельнику.
Бой закончился уже ночью. Двигаться дальше во тьме было опасно, и генерал Попов дал приказ бойцам располагаться в селе. Выставили часовых, и армия остановилась на отдых. Тем временем танкисты чинили два танка, подбитых во время штурма села. К утру они были отремонтированы. К сожалению, еще один танк был уничтожен вместе с экипажем.
Пока танкисты чинили свои машины, генерал Попов вызвал к себе Шубина.
– Вот, смотри, – сказал генерал, расстелив на столе карту. – Мы находимся вот здесь, севернее Лозовой, у истока реки Орель. Отсюда идти к Славянску, как я планировал изначально, не получится. Логично прорываться к Балаклее или южнее, к Изюму. Но и в том, и в другом случае перед нами будет лежать препятствие – река Северский Донец. Положение осложняется недостатком информации: мы не знаем, где в настоящий момент находятся наши войска, где они смогли остановить немецкое контрнаступление. Может, уже и Изюм занят немцами? В общем, мне нужна глубокая разведка. Сможешь ее провести?
– Раз ставится такая задача – значит, смогу, – ответил Шубин. – Но поскольку разведка предстоит на большую глубину, до двухсот километров, тут нужен транспорт. К сожалению, в нашем распоряжении только один мотоцикл…
– Можешь взять танк, – сказал Попов.
– Нет, на танке в разведку не пойдешь, – покачал головой разведчик. – Значит, так. Поедем мы втроем: я, Мельник и Куприянов. В ходе разведки постараемся разжиться еще одним мотоциклом – это чтобы один из нас мог быстро вернуться и доложить вам разведданные. Думаю, одних суток нам хватит, чтобы добраться до Донца и обратно.
– Хорошо, – согласился генерал. – Когда поедете – завтра утром?
– Зачем же ждать до завтра? – возразил Шубин. – Ночью ездить удобнее. А поспать и в дороге можно, если ты не за рулем. Сейчас заправим бак, наберем боеприпасов – и в путь.
И он отправился к своим товарищам – ставить перед ними новую задачу. Петр Мельник сел за руль, Шубин расположился в коляске, а Куприянов устроился на заднем сиденье. Мельник прихватил с собой форму немецкого капитана. И спустя полчаса мотоцикл с тремя разведчиками выехал из села и направился на восток.
Сначала они ехали на восток, и ничто не мешало их движению. Затем дорога повернула на север, и вскоре впереди показался перекресток. Проселочная дорога, по которой ехали разведчики, соединялась с шоссе, покрытым гравием. И по этому шоссе на юго-восток ехали несколько машин. Их фары были хорошо видны в ночи. Сами разведчики двигались с погашенными фарами, и их было не видно.
– Ну-ка, Петр, съезжай с дороги в сторону, чтобы они нас не заметили, – приказал Шубин.
Колонна приблизилась и, не заметив разведчиков, проследовала мимо, на юго-восток.
– А теперь давай за ними, – последовал приказ Шубина. – Хочу сесть им на хвост. Где тут у тебя немецкая форма? Я на ходу китель надену.
Разведчики выехали на шоссе и двинулись вслед за колонной, состоявшей из пяти грузовиков с солдатами и замыкающей легковой машины. Так, пристроившись к немецкой колонне, разведчики проехали еще полчаса – и въехали в расположение немецкой части. Это было крупное соединение, не меньше дивизии. На дороге был оборудован КПП с пулеметом и шлагбаумом. Сами по себе разведчики не смогли бы здесь проехать. А следуя за немецкой колонной, они проскочили КПП без проблем. Часовой только посветил фонариком на Шубина, сидевшего в коляске, увидел погоны, блеск медалей – и без расспросов пропустил мотоцикл.
Немецкая дивизия, как выяснилось, стояла в деревне и вокруг нее. Это было мотострелковое соединение, которому были приданы три десятка орудий. На восточной окраине не было КПП, здесь вся дорога была перекопана, оставлена только узкая полоса, по которой с трудом могла бы проехать одна машина. И здесь разведчикам все же пришлось остановиться по требованию караула. Шубин вылез из коляски и подошел к сержанту. Тот отдал ему честь и спросил, куда следует мотоцикл.
– По приказу обергруппенфюрера Хауссера направляемся к Изюму, проверить, есть ли там у русских оборона, – отвечал Шубин.
А про себя он подумал, что, в сущности, говорит правду – он действительно направлялся
